Читать интересную книгу Воспоминания - Альфред Тирпиц

Вновь наступила эра владычества кабинетов, подобная той, которая наложила свой отпечаток на прусскую историю. Если бы кабинет ограничился дачей советов кайзеру по вопросу о подборе высших чиновников, предоставив последним всю ответственность и свободу действий, то против кабинета, обладающего знанием людей и характеров, ничего нельзя было бы возразить. Однако на деле распределение функций между тремя ведомствами стало для нас роковым. Только в августе 1918 года, когда почти все уже было потеряно, имперское морское ведомство и верховное командование, которых десятилетиями натравливали друг на друга, были фактически вновь объединены в верховном руководстве морской войной, а с вмешательством начальника кабинета было покончено. Внутренние затруднения и конфликты, которые в мирное время препятствовали деловой работе разделенных властей, остались, разумеется, неизвестными широкой общественности.

Если бы страстное желание Вильгельма II построить флот было претворено в жизнь уже в 1888 году, мы, возможно, еще успели бы достигнуть цели, прежде чем, группировка сил наших врагов сделалась бы столь опасной, какой она стала впоследствии. Потерянное десятилетие{36} (1888-1897 гг.) заставляло нас либо написать «слишком поздно» на требовании об увеличении морской мощи Германии, либо пройти через политически опасную зону, приступив к строительству флота.

Однако в 1888 году кайзеру было трудно подобрать достаточно подготовленных офицеров для замещения руководящих постов. Флот был, возможно, еще слишком юн, а результаты проведенных Каприви мероприятий по воспитанию офицерских кадров смогли сказаться лишь позднее.

После непродолжительного пребывания на посту морского министра графа Монтса и адмирала Гойснера руководство морским ведомством было поручено в 1890 году адмиралу Гольману – человеку благородного образа мыслей, который, однако, не имел ясного представления о целях и задачах флота. Если Каприви положил в основу своей деятельности принцип, лишь наполовину годный для флота, то теперь настала эпоха случайных и недолговечных мероприятий. В то время ассигнования, испрашиваемые у рейхстага, основывались не на реальных потребностях, а на вероятности их удовлетворения. В рейхстаге велись дискуссии из-за каждого гроша, и обвинениям в «зигзагообразном курсе» и «безбрежных планах», которые выдвигал против флота депутат Эуген Рихтер, было трудно что-либо противопоставить. Еще хуже было то, что каждый из руководителей флота желал и предлагал что-нибудь другое. Это отсутствие цели ощущалось всеми и вызывало хронический кризис. Разноголосица приводила, в частности, к тому, что в личном составе не было органической спайки и в случае войны он не мог внушать особого доверия. Впрочем, ради справедливости нужно сказать, что в то время ни в одном флоте не было ясного представления о том, какие формы примет современная война.

В 1889-1890 годах я командовал в Средиземном море кораблями «Прейссен» и «Вюртемберг», после чего меня хотели назначить инспектором верфей; однако рейхсканцлер фон Каприви заметил тогда, что меня нужно готовить к занятию ответственных постов, и осенью 1890 года кайзер назначил меня начальником штаба Балтийского флота. Там я имел богатые возможности наблюдать трения между верховным командованием и морским ведомством, которые работали одинаково плохо.

Весной 1891 года кайзер дал в Кильском замке обед нам, морским офицерам; при этом присутствовал старый Мольтке. По предложению кайзера, после обеда состоялась дискуссия о путях развития флота. Как и всегда, присутствующие выражали в довольно неясной форме самые противоречивые мнения. В качестве молодого капитана я не вмешивался в беседу. Наконец, кайзер сказал: Вот уже несколько часов, как я слушал ваши рассуждения на тему о том, что свинство должно прекратиться, но ни один из вас не внес конкретного предложения; тогда начальник морского кабинета фон Зенден-Бибран, читавший одну из моих докладных записок, подтолкнул меня; я послушался, ибо уничтожающее суждение кайзера, высказанное в присутствии старого полководца, причинило мне боль, и описал развитие флота, каким оно представлялось мне. Поскольку я не раз делал наброски этой картины, мне удалось воссоздать ее без особого труда.

На другой день кайзер встал довольно рано и в течение нескольких часов гулял в сильном возбуждении с начальником кабинета; всем морским офицерам, участвовавшим в дискуссии он велел дать нечто вроде штрафной работы.

Глава шестая

Тактическая работа

1

Когда в январе 1892 года я был назначен начальником штаба верховного командования, получив личное поручение кайзера разработать тактику флота Открытого моря, из всех офицеров флота я имел самую основательную тактико-стратегическую подготовку; изучение истории всегда привлекало меня, я рано познакомился с древней и новой историей морских войн, а сухость ее изложения заставляла меня обращаться к первоисточникам. История сухопутных войн привлекала меня не только потому, что я интересовался ею, но также и потому, что она давала мне понимание психологии, необходимое в моей области. Я прочел все основные работы о Фридрихе Великом, освободительных войнах, 1866 и 1870 годах.

В качестве молодого артиллерийского офицера флота его величества я всячески рекомендовал в семидесятых годах механизацию артиллерийского дела. Я стремился к повышению боевой подготовки и посейчас помню ту радость, которую доставили мне первые похвалы моему самостоятельному методу работы (так, однажды французский офицер, присутствовавший при демонстрации работы моей батареи, сказал: Je vous vois travailler pour le but final) {37}. Данное мне в 1877 году задание обеспечить применение торпед заставило меня, как я уже указывал, переключиться на чисто техническую работу; задание усовершенствовать мертвую материю требовало величайшей точности и было довольно чуждо моей натуре, хотя подобно математике приучало к методической работе. Однако я понял, что новое подводное оружие, законы которого нужно было исследовать, давало германскому народу новые возможности в соревновании с сильнейшими флотами более богатых государств. Точные методы работы, которым научила меня техника, пригодились и в тактике.

Организованные мною в зимние месяцы курсы торпедного дела для офицеров и унтер-офицеров вызвали необходимость в изучении одиночного боя кораблей. Методическая работа в этой области тогда была еще слабо развита. Мы старались также развить искусство свободного маневрирования кораблей. Я располагал прекрасными офицерами, которые впоследствии внедрили на других кораблях флота результаты наших исследований и прежде всего наш метод работы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});