— Очень приятно. Можете звать меня просто Вардан, а это мой артефактор, Эспен Блейк, — я пробормотала слова приветствия и отвернулась, чтобы забросить вещи на верхнюю полку. Спать внизу точно не хотелось. Мало ли, вдруг морок слетит, там хоть не сразу заметят. — Пойду распоряжусь на счет ужина, не знаю как вы, но я достаточно голоден, — сказал демон и вышел оставляя нас со стражем вдвоем. И стоило двери закрыться, как у моего горла оказался клинок.
Эспен Эйвори Стаут (Блейк)
— Не надо меня убивать, пожалуйста, — прошептала я. — Я вам еще пригожусь.
— Тогда скажи мне, кто ты? Я видел Эйвори Стаут, дочь лорда Стаута и ты явно не она. Кто сделал тебе фальшивые документы и зачем тебе демон?
— Я и есть Эйвори Стаут, — выбора у меня нет. — Если уберете кинжал, то докажу.
— Смотри, парализатор у меня все равно наготове, так что без лишних движений, — ой, напугал шерпа хлопушкой, любой стихийник без слов может щит от парализатора поставить, но кто я такая, чтобы развеивать мифы о безопасности стража?
— Хорошо, — стоило ему меня отпустить, как я обернулась и сделала два шага назад. — Смотрите, — с щелчком упал морок. — Я под своим вторым именем вот уже два года работаю на заводе, что выкупил арх. Может, видели ложки, поддерживающие температуру напитка, тибун?
— Видел, и что дальше?
— Это мои изобретения. К сожалению, в своем настоящем, женском виде, я не смогла бы даже до приемной дойти. Никто бы не пустил, потому что девушка. А так я работаю, приношу пользу обществу, занимаюсь любимым делом. Если вы сейчас расскажете об этом арху, то разрушите мою жизнь. Он воспринимает подобные увлечения у женщин, как блажь и придурковатость, считает, что «красивая головка» должна быть забита танцами, нарядами и удачным замужеством.
— Где же вы подобное услышали? — кажется, комиссар более широких взглядов, чем большинство наших мужчин, так как глаза его округлились в удивлении.
— От него самого во время танца на именинах, перед тем, как он ушел и чуть не отправился к праотцам. И это не я его, честное слово, вы же знаете, что я была все время с отцом.
— Вас никто и не обвиняет. Только зачем вы здесь?
— Я вижу магические потоки, остатки чужой магии, любые недавние воздействия, вот как с вашим кинжалом. Его недавно магически затачивали, след очень слабый остался, значит дня четыре назад.
— Пять, — во взгляде Филда промелькнуло уважение.
— Значит, очень усердствовали, вам повезло с магом.
— Я занимаюсь этим сам, в военной академии учат, если есть хоть какие-то зачатки дара.
— Так вы не выдадите меня? — в моей душе теплилась надежда, все же страх показался мне добрым, но я могла и обмануться. В той же академии их учат втираться в доверие.
— Не выдам, но вы, Эйвори, должны понимать, что не сможете скрывать подобное вечно.
— Я знаю, просто хочу показать ему, что я не бесполезна, а потом признаюсь. Спасибо вам. Очень мало, кто поступил бы так же.
— Мало у кого есть на это причины, леди.
— Прошу вас, только Эспен, чтобы не оговориться, — улыбнулась я. — А расскажете про причины? Это вселит в меня уверенность в безопасности моей тайны, — он посмурнел. — Простите, не хотела вас обидеть, не подумала, что причины могут быть настолько личными.
— Ничего страшного, и зовите меня Эжен. А причина в моей старшей сестре, ее дар намного больше, чем мой и, видимо, с родителями нам повезло меньше, чем вам, Эспен. Брак Софи был договорной, муж старше на пятнадцать лет и закостенелый консерватор. Он запрещал пользоваться магией, а не то, что учится. Считал, что она «израсходует» дар, и он не достанется детям. Говорил, что все, что она должна, это родить ему магически одаренных сыновей, что поэтому он взял ее в жены. Я тогда был слишком юным, чтобы хоть как-то ее защитить, хотя любил Софи и не понимал, почему зять так жестоко себя ведет. Родители же решили, что у сестры своя семья и отношения с мужем она должна строить самостоятельно, — он на секунду замер и вздохнул. — Она родила близняшек с даром таким же сильным, как у нее самой, и только через пять лет родился мой племянник, магически одаренного на столько слабо, на сколько это возможно. Я считаю, что стихии воздали зятю по заслугам. Вот только Софи это не помогло, она не выдержала давления и ушла в храм стихий послушницей. Племянниц ее муж отдал моим родителям со словами, что они ему не нужны. Вот так один человек разрушил жизнь другим четырем. Я не хочу быть даже отдаленно похожим на него.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А что с девочками?
— Я занимаюсь с ними в свои выходные, — улыбка озарила лицо стража. — Они очень смышленые, и мы втроем уговорили родителей на поступление в академию через пару лет.
— Это замечательно! Хотя отношение к девочкам там все еще не очень. Особенно к тем, что учатся, а не ищут женихов, — хмыкнула я. — Но им будет проще, они есть друг у друга и со всем справятся.
— Я им говорю тоже самое. Не переживайте, прикрою вас от демона, но надеюсь, на вашу помощь в расследовании, а для этого мне нужно проверить ваш уровень знаний.
— Всегда, пожалуйста, — обрадовалась я, и вернула морок на место, скоро должен был вернуться арх. — Вот этот амулет личины сделала я, чтобы не тратить силы на поддержание заклинания.
Глава 15. Яблоко раздора
арх Вардан Анкретт
Не знаю, что я ожидал увидеть, но точно не то, как мило общается комиссар с моим артефактором. Эти двое что-то усердно чертили, перебивая друг друга возгласами: «Да не так», «Дай лучше я», «Так не пройдешь», «Ага, ты заморожен». Причем парни оказались так увлечены, что даже далеко не сразу заметили меня, застывшего в дверном проеме.
— О, Вардан, вы вернулись? Ваш Эспен это что-то невероятное, смотрите, мы набросали стандартную охранку наших торговцев, так он уже десятью способами придумал, как ее обойти и не быть пойманным с поличным, — я заглянул им через плечо и закатил глаза, разве в этих каракулях хоть что-то понятно?
Они продолжали обсуждать способы нарушения сигнального контура, а я сделал вид, что погрузился в чтение газеты, иногда бросая взгляд поверх нее. И злился. Я очень сильно злился. А главное, не мог понять на что. Ведь злиться на то, что эти двое нашли общий язык не логично, то, что они спелись, лишь поможет делу, стражу помощь лишней не будет. И вряд ли подобное меня могло бы привести в ярость. То ли меня взбесило, что я хорошо отношусь к Эспену, а он словно оскорбил это отношение своим присутствием в квартире Эйвори, говоря при этом, что любовь его не интересует. Тогда что он делал у девушки? Неужели использовал ее? Могла ли аристократка так себя повести? И не поэтому ли он живет не с родителями и не торопится замуж? Здесь все же принято хранить невинность до брака. Шерп, а не слишком ли много вопросов? Раздражает! Я даже головой дернул от недовольства, и словно разогнал все мысли, очистив дорогу для самой неприятной. А не злюсь ли я на себя за то, что ревную девушку, до которой мне дела нет и не должно быть? Да нет. Это бред какой-то. Тьма, пребывание в Эстари делает меня слабым, слишком много странных сомнений, которых быть не должно. Давай Вардан, строй свое дело и не отвлекайся на всякие пустяки.
В дверь постучали, разносчик прикатил нам столик с едой, замечательно, хороший ужин настроит на нужный лад.
В шесть рук мы достаточно быстро переставили блюда на стол и принялись за еду.
— Никогда не думал, что еда в трене может быть настолько вкусной, — довольно отрезал кусок стейка Эжен. — Ну или управление экономит на командировках, а сейчас раскошелилось, так как стыдно перед вами, Вардан.
— Вот уж не думаю, что на тайной страже у кого-то даже мысль сэкономить появлялась, — рассмеялся я.
— Вардан, раз вы взяли с собой Эспена для расследования, то нам придется посвятить его в некоторые детали, — он с сомнением посмотрел на меня. — Он может дать клятву о неразглашении, какую мы обычно даем. Для этого дела.
— Хорошая идея, так всем будет проще, — кивнул артефактор, и я не увидел причины возражать, а Эспен быстро повторил слова за комиссаром, его ладонь ослепила короткая вспышка, давая понять, что стихии приняли клятву.