Я заползаю внутрь, встаю на колени на самый край мотраса и тянусь к его руке:
— А если я замёрзну?
Он позволяет мне потянуть его к себе, ладонями проводит по моим бедрам, а я своими по его бицепсам. Его брови сведены вместе, и я хочу разгладить их своими губами. Он выдыхает и утыкается лбом мне в плечо, обвивая руками мою талию. Я привлекаю его как можно ближе к себе, но мои руки не могут обнять его полностью.
— Я рядом.
Наши взгляды до такой степени тонут друг в друге, что мне кажется, его глаза способны поглотить меня полностью.
Максим придвинулся ко мне и провёл языком по сомкнутой линии моих губ. Я слегка раскрыла их, так, чтобы он мог проникнуть внутрь. Звук одобрительного урчания прошёл через его горло, и он прижался ко мне своим пахом. Я не смогла сдержать потрясённого вздоха, вырвавшегося из моего рта.
— Я не собираюсь заниматься с тобой сексом! Давай спать — улыбнулся он.
— Ну, я подумала… и ты целовал меня, ты… у нас свидание, отчего я решила… — я заикалась, мои щёки пылали.
Он подарил мне полу-усмешку, как будто знал какую-то шутку, которую не знала я.
— Это твои слова, никакого секса. Я держу свое слово.
— Я не понимаю тебя, — ехидно парировала я.
— Прекрасно. Я и не хочу, чтобы ты понимала меня.
— Я и не понимаю.
Он откинулся назад, а я скрестила руки на груди, надувшись, как ребёнок. Мои эмоции били через край.
У меня не было слов. Как получилось, что от такой ярости и желания убить кого-то я дошла до похоти такой силы, что подумала, взорвусь? Сейчас я совершенно запуталась.
— Спокойной ночи, дорогая — он крепко меня обнял, его тепло согревало меня.
Глава 14
Арсения— Невежливо смотреть на человека, когда он спит, — хриплым со сна голосом пробормотал Максим, приоткрыв глаза.
Я проснулась несколько минут назад, и не желая его будить, принялась смотреть на него. Было приятно слышать его мирное дыхание, чувствовать тепло его тела рядом. Во сне у него такое расслабленное, умиротворенное лицо. Я ее могла представить, что могло ему сниться.
— Прости, но ты очень красивый, я не смогла удержаться, — без всякого раскаянья улыбнулась.
— Правда? — он посмотрел на меня и с грустью улыбнулся.
— Ага — Макс гладил мои волосы, а я выводила невидимые узоры на его руках, разговаривая обо всем на свете, узнавая друг друга, открывая что-то новое — Сколько же в вас загадок, — промурлыкала я, придвинулась к нему и поцеловала; не спеша, подразнивая, все больше и больше распаляя себя и его. Перекинув ногу, я села к нему на колени, лицом к лицу. Он запустил ладони под футболку, поглаживая спину, слегка сжимая ягодицы. Я выгнулась, прижимаясь к его груди, перебирая темные волосы и слегка оттягивая.
В это утро мы занимались любовью, полностью отдавшись страсти, забыв обо всем, чувствуя, только друг друга.
— Я не хочу, чтобы ты грустила, — просто сказал Максим, погладив по щеке.
Я глубоко вздохнула, чуть не признавшись, что люблю его, но в последний момент остановилась и, сделав вид, что хотела сказать что-то другое, взяла в руки телефон.
— Мама звонила несколько раз — прошептала я увидев на дисплее пропущенные звонки, и очень надеялась, что он не заметил, как мои руки слегка дрожат.
Господи, я чуть чуть не сказала, что люблю его! Я и себе боялась признаться, насколько дорог стал этот парень всего за несколько дней. Говорить это ему было еще рано.
Наша сказка подошла к концу, как Максим и говорил ночью выпал снег, совсем немного, который в скором времени растает.
— Детка, ты готова? — спросил Макс, и я посмотрела на него. Он подошел ближе во время моего мини транса, но взглянув на мое лицо, наклонился и тихо спросил. — Эй, ты в порядке?
Я втянула воздух, кивнула и ответила.
— Буду, когда сяду на твой мотоцикл.
Он провел ладонью по моей щеке и прошептал:
— Если тебя что то мучает лучше сразу скажи.
Его глаза светились. Я обвила руками его шею и прошептала:
— Все хорошо. Это идеально. Ты идеален! Все этой ночью было идеально.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Максим погладил мои волосы, и я заметила, что он нервничал не меньше меня, а то и больше.
Его глаза скользнули по моему лицу, затем его губы поднялись, и, наконец, он поймал мою руку и повел меня к мотоциклу.
Он держал меня за руку, пока мы шли. Максим вскарабкался на него. Я вскарабкалась следом. Его байк с ревом ожил, и я поняла, что была права.
Теперь, когда я сидела на заднем сиденье его байка, я была в порядке.
Чувствовала себя еще лучше, когда ветер трепал мои волосы, пока прижималась к его спине, обнимала его, чувствуя то же самое, что и несколько недель назад, когда он увидел меня.
Свобода.
Я не позволяла себе думать о том, насколько свободной и правильной я себя чувствую и почему. Я просто позволяю себе чувствовать это, позволяю ветру уносить мои тревоги, позволяю трубам заглушать все в моей голове. Я держалась и наслаждалась поездкой.
Мы приехали к моему дому слишком рано. Он припарковался, я перекинула ногу через борт, он схватил меня за руку.
— Когда мы снова встретимся? — спросил он.
— Ты приходишь без предупреждения, не думаю что тебе нужно приглашение — Обхватив его руками за шею, приподнялась на носочках и поцеловала. Он тут же ответил на поцелуй, взял за талию и крепко прижал к своему телу.
* * *
Мы виделись не каждый день, всего четыре или пять раз в неделю, но каждый день разговаривали по телефону, иногда по нескольку раз, просто проверяя друг друга.
Жизнь есть жизнь, и она продолжается даже тогда, когда ты изо всех сил пытаешься справиться с тем дерьмом, которым она тебя одаривает, а иногда она одаривает тебя еще большим дерьмом прежде, чем ты будешь к этому готов.
Вскорем времени Максим появился в моем доме, в тот день я пришла с работы очень злой, звенела посудой на кухне, из стерео громко звучала музыка.
Он воспользовался своим ключом. Я не давала ему ключ — он сам конфисковал один, чтобы возвращаться тогда, когда захочет.
Я также не попросила вернуть его мне.
Его взгляд остановился на мне. Я впилась в него взглядом, а затем мудро проигнорировала его изогнутые губы, когда он опустил глаза в пол, безуспешно скрывая от меня улыбку.
Он думал, что это забавно, когда я злилась.
Я не находила в этом ничего смешного.
Максим подошел к моему холодильнику, достал два холодных пива, открыл их и поставил одну бутылку рядом со мной. Потом он неторопливо обошел бар, уселся на табурет и уставился на меня прекрасными глазами, обрамленными темными густыми ресницами.
— У тебя ПМС?
Я поперхнулась пивом, когда сделала первый глоток. В его глазах вспыхнули веселье, и он сжал губы.
— Придурок.
Макс встал подложил пиво на столешницу, подошел и, положив руки на мою талию, привлек к себе.
Я почувствовала его теплое дыхание возле уха. Он потянул и сжал в кулаки мою рубашку сзади.
— Пойдешь со мной на бой? — прошептал он возле моей шеи.
Я наклонилась к нему.
— Ты меня приглашаешь? — я поцеловала его в губы.
— Я хочу чтобы ты увидела мою победу — говорил он прерывая наши поцелуи.
— А если ты проиграешь?
Этот вопрос остался без ответа. Я позволила ему целовать себя. Я позволила ему раздеть себя. Я позволила ему привести меня в комнату. Я позволила ему ласкать каждую часть моего тела.
Потом его ярость сменилась нежностью.
Я позволила ему войти в меня и взять меня медленно, красиво.
Я закрыла глаза.
— Не закрывай, — зарычал он, схватив меня за бедра, чтобы изменить угол его глубоких, медленных толчков. — Смотри на меня. Покажи мне свои глаза.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И я позволила смотреть мне в глаза все то время, что он занимался со мной любовью, пока не кончила со слезами в них. Я позволила себе оттолкнуть свою неуверенность в сторону. Я позволила нам достигнуть кульминации.