лично мне с самого начала не нравилась идея помочь ему.
Он намеренно прямо смотрел на Озана. Но тот, вместо того чтобы вспыхнуть и приняться спорить, снова тяжело вздохнул.
– Я опущу причины, по которым год назад оказался в столице Илеханда, – начал говорить он. – Это касалось внутренних семейных дел, и теперь я понимаю и признаю свою неправоту и чрезмерную вспыльчивость. Но не о них речь. Мой брат последовал за мной и старался уговорить меня вернуться. Мы затерялись в столице. Там я встретил девушку. – Он замолчал.
– Продолжайте, я поняла.
– Мне повезло меньше, миледи, я себя не понимал, – с досадой сказал Озан. – Она красива, я опекал ее, и мне льстила ее привязанность и восхищение мной. Мои люди тоже боготворили меня, но это не то же самое, что поклонение женщины.
– Вы считали ее своей, – кивнула Албертина, и в ее глазах заплясали смешинки. – С мужчинами такое случается.
– Некоторые мужчины должны быть осторожны с такими вещами, – сухо сказал Озан. – Потому что когда этот тусарский маг сообщил, что ее украл принц Джордано, я был все себя от ярости. И вот к чему это привело.
– Маг из Тусара? – удивленно приподняла брови герцогиня. – Как же его имя, позвольте узнать?
Озан пожал плечами.
– Он не представился. А я был слишком взволнован похищением Фике и спешил. Но он хорошо знает принца.
– Я знаю, кто он, – снова вмешался Кадир. – И, если ты не возражаешь, брат, я продолжу твой рассказ. Моя жизнь куплена нашей откровенностью с миледи. – Он чуть наклонил голову в ее сторону.
Озан немного подумал и кивнул:
– Хорошо, говори.
Кадир выпрямил затекшие ноги. Поведение брата все больше и больше изумляло его. Еще немного, и тот заговорит, как эмир Орхан.
– Посетивший нас в столице Илеханда маг – граф Марио Риччи, бывший посол Тусара. – Он сделал паузу, заметил, что герцогиня расширила глаза и подалась вперед, и продолжил. – Я никоим образом не желал вмешиваться в дела обоих государств. Однако получилось так, что ко мне в руки попали некоторые бумаги, которые ранее находились у графа Риччи. Я передал их принцу Джордано. Полагаю, именно их хотел выкрасть граф, когда явился к нам за поддержкой. А вся история с похищением девушки якобы нанятым принцем магом ни что иное, как выдумка, от начала до конца. Не удивлюсь, если сам граф Риччи и украл ее.
– Почему ты раньше молчал? – спросил Озан, и ноздри его прямого крупного носа раздулись, как бывало раньше, когда он злился. – Я чувствую себя полным идиотом.
– А ты стал бы меня слушать? – парировал Кадир. – Это были только подозрения, совершенно голословные.
– Которые подтвердились. – Брат стукнул кулаком по покрывалу.
– Когда принц Джордано и Лючано приехали в Поляну, с ними не было девушки, – сдвинула брови герцогиня. – Конечно, его высочество каждый день выезжал на прогулки, и никто не следил, чем он занимался. Но я уверена, что ему незачем было похищать какую-то неизвестную женщину. Он собирался жениться на кронпринцессе Вильгельмине, и это занимало все его мысли.
– Маг утверждал, что принц заметил Фике на празднике Смены Сезона во дворце и решил завладеть ей. На этот маскарад ее привел я, и я же должен был освободить ее. – Озан сжал кулаки. – Так я тогда решил. Получается, что этот граф просто провел меня, как младенца.
– Он не мог знать, кто мы, – возразил Кадир.
– Зато ты чуть не погиб на моих глазах. – Озан на миг отвернулся. – Ты не представляешь, что я почувствовал, когда понял, что сам привел тебя к смерти. Как будто весь мой мир перевернулся, и я словно увидел себя со стороны.
Последовало неловкое молчание. Кадир почувствовал, как внутри появляется приятное тепло, которого он не ощущал с тех пор, как умер отец.
Герцогиня Албертина прокашлялась.
– Какие бумаги вы передали его высочеству, хан эфенди, и где они могут быть? – спросила она. – Я хочу знать, почему тусарский аристократ и посол короля оказался предателем и напал на своего принца.
– Простите, миледи, – посмотрел на нее Кадир. – Но про содержание бумаг я смогу ответить только своему эмиру или королю Тусара.
– Вы обещали мне откровенность, – напомнила герцогиня.
Кадир твердо выдержал ее взгляд. Он не упомянул об илехандской тюрьме, где сидел Озан, и не собирался рассказывать о содержимом бумаг графа Риччи.
Герцогиня Албертина выпустила Кадира из цепких объятий своего взгляда и перенесла внимание на принца Джордано.
– Ваше высочество, эти бумаги при вас? Если ответ «да», то моргните.
Ресницы принца не двинулись.
– Вы знаете, где бумаги? – продолжала Албертина.
И снова последовал отрицательный ответ.
– Ты передал их лично принцу? – спросил у Кадира Озан.
– Нет. Я отдал запечатанный пакет стражнику у покоев принца, и тот обещал проследить.
– Капитан Корнеро! Подойдите! – во все горло по-тусарски закричала Албертина, и Кадир чуть вздрогнул. Наверное, герцогиня Синих Камней ко всем своим прочим достоинствам еще и неплохо поет.
От группы охраны отделился человек, подошел к герцогине, оправил порванный рукав колета и почтительно вытянулся.
– Во время праздника Смены Сезона в королевском дворце приходил пакет с бумагами для его высочества? – строго спросила Албертина.
Кадир все больше восхищался тусарской герцогиней несмотря на то, что она чуть не застрелила его.
– Да, ваша светлость, – ответствовал капитан после нескольких секунд раздумья. – В это время была моя смена.
– И что вы с ним сделали?
– Отнес в апартаменты его высочества, ваша светлость, как и было велено, – еще больше вытянулся капитан.
Герцогиня снова посмотрела на лежащего принца Джордано, который выразительно вращал глазами, и задумчиво потерла подбородок.
– В комнатах его высочества еще кто-то был, капитан Корнеро?
– Нет, ваша светлость. Но почти сразу пришел его светлость Лючано. Я виноват, ваша светлость?
– Можете идти, капитан, – вздохнула Албертина, и ее плечи поникли. – Вы ни в чем не виноваты.
Кадир молчал, косясь на брата. Тот сидел неподвижно, смотря прямо перед собой. Кадир встал, подошел к сгорбившейся герцогине и присел рядом с ней. Его знаний тусарского хватило, чтобы понять разговор.
– Бумаги были у вашего сына, – сказал он. – Принц Джордано ничего не знает о них.
– Что же в этих бумагах? Что за страшная тайна? – прошептала герцогиня, поднимая влажные глаза на Кадира. – Если мой Лючано умер из-за нее…
Кадир проглотил вставший поперек горла комок и легко коснулся ее плеча, желая утешить. Она вытерла выступившие слезы и благодарно сжала его ладонь.
– Нет, не отвечайте мне, – сказала она. – Я благодарю Бога, что не убила вас. Я бы принесла горе вашей матери. Родители не должны жить дольше своих детей.
Кадир внутренним взором вдруг ясно увидел лицо матери, ее прозрачные зеленые глаза, и в носу защипало от чувства вины. В свое время он поверил сплетням и почти убедился в своих домыслах. Как и Озан, когда исчезла Фике. Он считал свою мать причастной к смерти ее первого мужа, был уверен, что они с отцом