— Прости. Мне позвонили из техподдержки. Ты же их знаешь.
Он повернулся ко мне:
— А с тобой мы поговорим позже.
Я решила, что это плохой знак: он сказал не «скоро», а «позже». Я устроилась поудобнее и приготовилась терпеливо ждать. Я успела прочитать штук десять журналов, когда Седрик наконец снова вышел из кабинета. Нанетт с ним не было — видимо, она телепортировалась домой в Портленд.
Я села в то же кресло, что и в прошлый раз, отметив, что теперь у него на компьютере была открыта не «Википедия»… а заметив мой заинтересованный взгляд, он быстро свернул окно браузера.
— Итак, что тебе удалось узнать?
Я представила ему подробный отчет о том, как мы с Эваном провели утро.
— Это просто смешно, — подвела я итог всему сказанному.
— Об этом я и без тебя знал, — ответил он. — Думаешь, тебе удастся положить конец этому бреду? И побыстрее?
Нетерпеливые нотки в его голосе наводили на мысль, что он считает: дело уже в шляпе. Я раздумывала над ответом:
— Да, я почти уверена, но мне надо сначала познакомиться с остальными. Этого парня легко обработать. А остальных я увижу только в субботу.
Седрик откинулся в кресле и задумался.
— Ладно. Может, они и не выкинут ничего до этого времени. Пойдешь на их собрание и разберешься с остальными. А пока можешь ехать домой.
Я удивленно выпрямилась:
— Правда?
Он пожал плечами:
— А что тебе тут делать? Если ты, конечно, не хочешь осмотреть достопримечательности. Поезжай домой и возвращайся в субботу.
Я была в замешательстве:
— Но… но Джером послал меня сюда, потому что ужасно разозлился и не хотел меня видеть. Если я вернусь, он мне не обрадуется…
Седрик сел прямо, а потом наклонился ко мне и сказал:
— Все вопросы ко мне. Я скажу ему, что ты мне тут тоже не сильно нужна.
В его взгляде было какое-то злорадство, будто он надеялся, что Джером воспримет мой приезд как повод для ссоры. Я вспомнила слова Нанетт, и мне стало еще неприятнее. «Ты просто пешка в чужой игре и даже не понимаешь этого».
— О'кей, — сказала я наконец. — Спасибо.
Седрик покосился на дверь и сразу повеселел.
— О, Кристин вернулась.
Через пару секунд я тоже почувствовала присутствие беса. Я встала, он проводил меня до двери и, улыбаясь, сказал:
— Счастливого пути. Возьми себе пончиков в дорогу.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Не успела я перешагнуть порог собственной квартиры, как обнаружила, что там меня поджидает Джером. «Ну, ты и нахалка!» — заорал он, не дав даже войти и поставить чемодан. Вообще-то, когда он разговаривал со мной таким тоном, мне хотелось просто спрятаться куда подальше, но сейчас я была не готова выслушивать его упреки. Я много часов провела в дороге, точнее — на одном месте. На шоссе произошла авария, движение перекрыли, и мне пришлось долго просидеть в машине, что было очень утомительно.
— Слушай, Седрик сам так сказал, — заявила я, скрестив руки на груди, как будто в случае чего это могло бы хоть как-то защитить меня. — Я не сделала ничего плохого.
— А с каких это пор ты подчиняешься его приказам?
Джером сидел на подлокотнике дивана и стряхивал пепел с сигареты в стоявшую рядом пепельницу что я, видимо, должна была счесть за любезность с его стороны.
— Вообще-то ты подчиняешься только мне.
— Он сказал, чтобы я ехала домой. У него нет для меня поручений до следующего завтрака у сатанистов.
Джером моментально остыл и озадаченно спросил:
— Ты о чем?
— А ты о чем? Я о том, что Седрик рано отправил меня домой.
— А я о том, что ты мне не сообщила об этом шоу, которое Седрик устроил вчера вечером.
Вчера вечером? Я в панике попыталась сообразить, о чем речь. Вчера вечером я убивала время, ходя по магазинам и понижая самооценку какого-то мужика. Насколько мне было известно, после моего ухода Седрик занимался только своим крестовым походом по уничтожению информационного господства «Википедии».
— А что он такого сделал? — спросила я. — Я его даже не видела.
Джером задумался и ответил не сразу. Я поняла, что он снова начинает приходить в ярость. Он был зол совсем не из-за того, что я так рано вернулась.
— Вчера вечером вампиры устроили черт знает что, — наконец объяснил он. — Почему-то кое-кто из них решил, что границы их охотничьих угодий изменились. Они проникли на чужие территории…
— …и последствия самые нерадостные, — закончила я.
Вампиры относились к границам своих территорий почти так же ревностно, как и демоны. За каждым была закреплена определенная зона, где они находили своих жертв, поэтому они очень не любили, когда туда проникали другие вампиры. Эти границы обычно проводились архидемоном региона, который накладывал на них заклятие силы и воли.
— К сожалению, ты права. Грейс и Мэй все еще разбираются, что к чему.
Меня пронзила ужасная мысль:
— С Коди и Питером все в порядке? Джером пожал плечами:
— Пара синяков и ушибов, до свадьбы заживет.
Мой страх, конечно, был необоснован. Низшие бессмертные, вампиры и суккубы, не могли убить друг друга и очень быстро восстанавливались после любых травм. Однако я никак не могла избавиться от этого человеческого свойства — волноваться за своих друзей.
— А почему ты из-за этого наорал на меня? Я-то тут точно ни при чем.
— Потому что вампиры, которые возомнили, что границы их территорий изменились, получили официальное уведомление — письмо от демона со штампом и печатью — и подумали, что оно от меня.
— А ты ничего не посылал, — продолжила я, начиная понимать, к чему он клонит.
Джером уже давно решил все внутренние территориальные вопросы, ему бы и в голову не пришло нарушать создавшийся статус-кво. Как минимум потому, что он для этого слишком ленивый.
— Подписи не было?
— Очевидно, нет. Но она и не обязательна — если стоит правильная печать. Такое мог устроить только другой демон.
— И ты, конечно, думаешь, что это Седрик.
Джером кивнул.
— Да, и я собираюсь сказать ему все, что об этом думаю. Меня это, мягко говоря, не радует. И ты меня в последнее время тоже не радуешь — что-то не торопишься сообщать мне, как у него дела.
— Ты переоцениваешь мои шпионские способности, — предупредила я Джерома. — Понимаешь, они как бы ограниченны. Седрик не спешит изливать мне душу, к тому же он прекрасно знает, что ты послал меня шпионить за ним.
— Конечно знает.
Я вздохнула:
— Слушай, если тебя интересует мое мнение…
У Джерома на лице было написано, что я глубоко заблуждаюсь на этот счет, но я все-таки продолжила: