никто не следит. Убедиться, потом чуть приоткрыть глаза, не шевелясь и не выдавая себя. Хоть что-то внутри неё орало: в пекло обычные правила, открой уже глаза!
Веки дернулись, приоткрываясь.
Ярко. Все слишком ярко. Все расплывалось перед глазами. Только где-то вдали гигантский шевелящийся нечеловеческий силуэт в пропитанной кровью одежде.
Вик дернулась в попытке подняться.
Больно, до чего же больно — с ноги содрали чулок, нагло обнажая её выше колена. Вместо гладкой кожи кровь и то, что обычно не видно — мышцы и кости.
Вик сглотнула, ничего не понимая. Она не сдержала стон, когда игла вонзилась в ногу, что-то сшивая. Темная фигура дернулась, превращаясь в фокусника в маске. Тот повернулся к ней, зло сверкая белыми зубами. Он что-то даже сказал, но это было неважно.
С рук Вик обрушился разряд эфира. Мужская, тяжелая фигура с окровавленными руками впечаталась в стену и сползла по ней. Теперь можно снова потерять сознание, пропуская все ненужное, вроде спасения — это дело мужчин, так обычно считается.
* * *
Брок тихо отчитался:
— Эван… Напавшего Вик временно вырубила — надо спешить.
— Сюда! — махнул рукой Себ, стуча для верности ладонью по крыше. — Сюда! Вики тут!
Он спрыгнул с подножки и первым бросился к деревянному строению, напоминавшему какую-то мелкую контору. Себ выбил дверь ногой, влетая в помещение, освещенное парой масляных ламп. Руки парня светились от атакующих плетений — про дубинку на поясе он не вспомнил. Эван отстал от него на несколько секунд, врываясь следом, и только Брок бросился, хромая, к задней двери, болтающейся на петлях — кто-то бы не пленил Вики, он уже сбежал. Брок на миг прислонился к дверному проему, переводя дух и сплевывая кровавую слюну. Ему сейчас нельзя быть слабым — ему нужно найти тварь, позволившую себе напасть на беззащитную девушку. То, что Вики не была совсем уж беззащитной, роли не играло. И на то, что она замужем, плевать. Нерисса — это состояние души, как и драконы.
Брок поднял руку вверх, выпуская эфир. В небе появился горящий алый луч, утыкающийся в набежавшие к ночи тучи, — сигнал: «Констебль в опасности, требуется подкрепление!».
Эван промчался через пустое помещение, в котором вдоль стен валялись какие-то мешки, а по центру, сразу под болтавшейся на крюке масляной лампой было несколько ящиков, поставленных один на другой в виде лежака, на котором и лежала бледная Вики. Мундир с неё содрали, блузку порезали, обнажая руки, на которых кровью были выписаны незнакомые руны. Некоторые руны были вырезаны ножом. Задранная вверх юбка обнажала ноги выше колен, и снова вся кожа была в рунах. Эван скрипнул зубами, стаскивая с себя сюртук и накрывая им замерзшую Вики. Себ тем временем накладывал импровизированную повязку из собственного шарфа на левую, изрезанную до кости голень Вики.
— Изверги… Как есть изверги, — ругался Себ себе под нос.
Брок поднял с пола мундир Вик и проверил фиксатор:
— Эван, записи на фиксаторе уничтожены. Пусто. — следом он занялся шлемом с гогглами: — потенцитовые кристаллы выпотрошены. Если Виктория и успела сделать снимки, их уже нет.
Эван понятливо кивнул, поднимая пребывавшую в глубоком обмороке Вик на руки:
— Я в больницу. — Только сейчас он заметил, что неизвестная тварь, издевавшаяся над Вик, ей еще и волосы отрезала — косу под самый корень…
Себ, бросаясь к паромобилю и заботливо открывая заднюю дверцу, подсказал:
— Ближе всего госпиталь орелиток. Это сейчас прямо до железной дороги, а потом свернете направо — не пропустите. И мы тут справимся…
Эван, положив Вики на задний диван паромобиля, обернулся на Брока, который задумчиво присел на пол, что-то плетя неуверенными пальцами:
— Брок.
Тот не отозвался.
— Брок! — громче позвал Эван, закрывая дверцу и направляясь к водительскому месту.
— Да? — Брок поднял голову — его зеленые глаза зло сверкнули. Именно таким: сильным, уверенным, непримиримым со злом — Эван его и запомнил. Не сломали. Застенки не сломали Мюрая, и от этого на сердце стало легко.
— Сейчас передашь след первым пришедшим на помощь магам и, прошу… Ради Вики — домой. Пожалуйста. Тебе еще рано гонять по городу.
Брок скривился и ничего не ответил, Эвану пришлось добавлять:
— Хотя бы четко рассчитывай собственные силы. И избегай неприятностей.
Себ тихо сказал:
— Я присмотрю за рыжим — не беспокойтесь, нер комиссар. Удачи вам.
— Телефонируйте в госпиталь каждый час о ходе расследования, Кейдж. Я пока буду там. Потом…
— Потом езжай домой, — сказал, выпрямляясь Брок. — Я взял след. Тварь, напавшая на Вик, далеко не уйдет.
Эван лишь кивнул и сел за руль, впрыскивая жидкое топливо в топку для поддержания давления. Водомерная трубка показывала, что скоро надо на гидроколонку, если он не хочет взлететь на воздух.
Себ, возвращаясь в строение, удивленно возразил:
— Я не вижу следа, Брок. Словно тут, кроме Вик, никого не было. Как ты умудрился выделить след?
— Тут была тварь в человеческом обличии и, поверь, я его чувствую — Вик поставила на него метку. — То, что это он поставил, Брок не стал уточнять. Никому не надо знать, что объединенный через кровь, а не через руны, эфир позволяет не только гасить потенцитовый вред, а и самому вмешиваться в плетения. — Все, я пошел…
Кейдж хотел было рвануть за Броком, но тот обернулся в дверях:
— Может, я больше не констебль, но правила я еще не забыл — Себ, ты должен охранять место преступления.
Тот неуверенно попросил:
— Брок, подожди чуть-чуть — парни скоро будут.
— Надо спешить — тварь может уйти: тут близко океан, он легко смоет следы, и тогда мы не найдем напавшего. — Брок больше ничего не стал говорить — он перенастроил зрение на ночное и бросился в темноту за ведущим прочь следом — надо спешить. Тварь, напавшая на Вики, очень умна и предусмотрительна.
Ноги болели — еще не все переломы зажили, мышцы протестовали против неожиданной нагрузки, бок кололо, и Брок сжимал зубы: казалось бы, всего две седьмицы, две седьмицы в тюрьме, а не человек — развалина! Тут колет, там болит, тут сжимает, там ноет…
Он снова сплюнул подкатившую к горлу кровь — он мужчина, он маг, он справится. Он обязан справиться. Это его обязанность — ловить драконов и останавливать их навсегда.
Где-то веселился город — на набережной продолжались гуляния. Дул холодный, заставлявший втягивать шею ветер. Ноги в ботинках промокли и замерзли — он шел, не разбирая дороги. Хотелось одного — привалиться к стене и отдохнуть, но впервые за прошедшие дни он чувствовал себя живым и