Глава 4. Борьба за даму
Утром, проснувшись, я не спешила подниматься. Казалось, если останусь в кровати, то и лететь никуда не надо. Ни в какие столицы, ни с какими драконами... В Гратцвиге я никогда не бывала и была уверена, что столица Кармара, самого могущественного королевства мира, колыбели драконов, так и останется для меня террой инкогнита.
Но это было до Эндера Делагарди и его на меня планов.
Невольно нахмурилась, вспоминая о муже Раннвей, о выступлении в театре, о ссоре с Кастеном. Спокойного разговора у нас не вышло, мы разругались ещё по дороге к «Трём лилиям». Он ничего не желал слышать, ещё и обвинил меня в том, что так легко повелась, клюнула на заманчивые предложения дракона.
Клюнула? На заманчивые предложения? Да меня скорее схватили за шкирку и подвесили на крюк, болтающийся над пропастью!
Увы, ревность не позволила Толю понять очевидное — мне не оставили выбора.
Приподнявшись на локтях, я прислушалась, а потом вздохнула. Мы сняли парный номер, две маленьких смежных комнаты, и из соседней не доносилось ни звука. Вчера вечером Кастен довёз меня до гостиницы, проводил в холл, но до лестницы так и не дошёл. При виде двух громил в синих мундирах, поприветствовавших меня кивками и улыбками, словно добрую знакомую, сквозь зубы выругался и отправился обратно.
— Куда это ты?
— В ближайший кабак! — рыкнул, не оборачиваясь. — Забывать о нашем расставании!
— Но мы... не расстались, — последнее слово я произнесла еле слышно и не слишком уверенно.
Ощущая на себе заинтересованные взгляды законников, поспешила к лестнице. Не всякие отношения выдерживают испытание разлукой, и Кастен ясно дал понять, что ждать меня не намерен. Он просил, почти требовал сбежать, не понимая, что такие, как Эндер Делагарди, найдут и накажут. Раннвей удалось исчезнуть, но теперь дракон будет настороже, во второй раз жену не упустит. Синие мундиры были тому подтверждением. Да и не хочу я всю жизнь жить, оглядываясь. Опасаясь, что рано или поздно меня поймают.
Одеяло соскользнуло с плеч, и кожа тут же покрылась мурашками. Мы взяли самые дешёвые номера, каминами в них даже не пахло. Зато пахло — вернее, воняло — плесенью, буро-зелёными цветами распускавшейся на стенах в тех местах, где когда-то колосилась пшеница на дешёвых обоях. Кое-где они всё же сохранились, как напоминание о былом уюте и скромной, но некогда аккуратной обстановке. Когда-то мебель была красивой, но лак на ней облупился, а ковёр на полу выцвел. Из каждого угла, из каждой щели несло сыростью, которая после пролившегося ночью дождя ощущалась так, словно я ночевала в бочке, барахтающейся в замшелом пруде. Пыльные шторы закрывали не слишком чистые оконца, а ламбрекенами им служили паучьи тенёта.
Представляю выражение лица дракона, когда он сюда заявится.
Эта мысль заставила меня подняться. Лучше быстро соберусь и встречу его внизу. Договор — если он удосужился его составить — подпишем в кофейне через дорогу. Стоило так подумать, как желудок недовольно уркнул, напоминая, что ужин я вчера пропустила. Да и в обед почти ничего не ела, так волновалась перед выступлением.
Злосчастное выступление!
В сердцах пнула ножку кровати и зашипела. Я. От боли. А вот кровать жалобно скрипнула, словно умоляя её не трогать.
— Живи уже, — пожелала столетней мебели и, кутаясь в шаль, побежала в уборную. Одну на всех на этом этаже.
К счастью, было раннее утро, и мне не пришлось прыгать от холода перед запертой дверью. Стараясь дышать через раз, быстро сделала всё, что собиралась сделать, и умытая, посвежевшая вернулась в номер. Заглянула в смежный — Кастена, как и предполагала, в комнате не было.
Пребывая в прескверном настроении, я оделась в простую тёмно-синюю юбку, расчерченную рыжей клеткой, застегнула светлую блузу с жабо из кружев, к которому прицепила брошь-камею — одно из моих немногочисленных украшений. Собрала волосы в простую причёску, пересчитала деньги в ридикюле, гадая, забрал ли вчера Толь нашу долю у антрепренёра и, если да, не осела ли та в кармане какого-нибудь ушлого кабатчика. Ещё минут пять ушло на то, чтобы сложить вещи в саквояж. Их у меня было раз, два и обчёлся, поэтому я всегда путешествовала налегке.
Вздохнула, ещё раз бросила взгляд на застеленную кровать, видневшуюся в проёме приоткрытой двери, и, подхватив свой скромных размеров чемоданчик, пошла вниз дожидаться Делагарди и Толя.
Что тот, что другой приносили одни расстройства.
* * *
Уже на лестнице я поняла, что торопилась зря. Можно было ещё час-другой посидеть в номере, пока эти двое... Вздохнула, обозревая вредную для моих нервов картину: пьяного Кастена и взбешённого дракона. То, что дракон взбешён, было очевидно. Даже вчера, когда мы «бодались», у него на лице не проступали желваки. Заметила, как дёрнулся кадык Делагарди, когда мой уже не жених выдал, пошатываясь:
— Ты что, чистоплюй, к нам из прош-ш-шлого тысячу... четия... ик!.. яви-и-ился? — Толя повело, и он едва не повалился всей своей помятой персоной на охотника. — Это вы рашьне... ньше... деву-шек у нас кра-а-али. А теперь они нашки! Нашши-и-и... ик!
— Леди сама согласилась со мной уехать. — Эндер отстранился, с явной брезгливостью обозревая «соперника».