Читать интересную книгу Двэйн (СИ) - Ракшина Наталья

— Да хватит уже! Вот, смотри! — Вэйлин указал на свой ошейник. — Я не из хозяев, я такой же раб, как и ты! Успокойся!

До девушки постепенно начало доходить, что к чему.

Она судорожно вздохнула, перестала дергаться. Слезы были выплаканы, твердые руки фэйри перестали казаться капканом, из которого нельзя вырваться. Руки легонько сжимали, но не давили и не пытались удержать. Теперь Меви рассматривала лицо, оказавшееся столь близко. У фэйри не бывает усов и бороды, это она знала. Острые вытянутые уши, прижатые к голове, какие-то прекрасные, но нечеловеческие пропорции лица — этих фэйри зовут Темными, дроу… На темной коже был заметен минимальный бесцветный пушок над верхней губой, серые глаза смотрели пристально и — без гнева, злости, насмешки или безразличия. Фэйри совсем молод. Раб?.. Как так, разве всемогущие эльфы могут быть рабами? Но, видимо, могут. Друид в деревне Меви говорил, что теперь фэйри даже стали смертными, все в мире перевернулось с ног на голову — неужто грядут последние времена… И, вроде бы, он хочет помочь с ведрами?

Слова поспешных извинений сменились словами смущенной благодарности. Сноровки в действиях молодого фэйри было куда больше, чем у самой Меви. Только…

Только Вэйлин не учел степень влажности ступенек. По причине теплой погоды он ходил босиком, убрав башмаки куда подальше — для сохранности. Не заметив воды на ступеньках, он полетел по тому же маршруту, что и девушка ранее. В неприбранной луже оказались оба, да еще и в весьма двусмысленной позе! На беду, в башенку водонапорной машины пожаловал один из воинов Дила: сначала он услышал женские крики, потом — возню, но истолковал все по-своему.

На Вэйлина, лежавшего на личной рабыне госпожи Ингрен (она — с задранным подолом и оголенными ногами!), обрушился град ударов. Девчонка вывернулась и бросилась бежать с пустыми ведрами. Юноша только прикрывал голову руками, свернувшись в клубок: он прекрасно знал, что абсолютно бесполезно что-то объяснять и пытаться прекратить побои, попав под горячую руку хозяевам. Воин же попутно перечислил все его интеллектуальные особенности на том языке, который просто и доходчиво используют военные:

— Ты в своем уме?! Ты ее лапал?! Яйца у тебя лишние или что?!

Закончив вразумлять дурня, воин отдышался и поднял Вэйлина за шиворот, позволив отряхнуться:

— Вломил тебе за дело, для твоей же пользы, целее яйца будут. Что, баба нужна?.. Так скажи Дилу, для такого дела он тебя отпустит. Захочешь бабу — иди в Мит…

Юноша невольно дернул уголком рта, откуда вытекала струйка крови. Зубы целы, но губу он все-таки прикусил. Воин снова все понял неверно!

— Э, да ты, похоже, никому еще не совал… — сделал он поспешный вывод и отпустил ворот рубахи того, кого пытался учить жить вперемешку с колотушками. — Это поправимо, опыт — дело наживное.

Тут мужчина был неправ, опыт у Вэйлина имелся, да еще какой! До того, как спровадить надоевшего мальчишку в святилище Мита, его держала при себе госпожа Эдна Эльдендааль. Недолго, всего четыре месяца. Темной эльфийке нужен тот, кто может позволить себе опасную игру с попыткой подчинить любовницу, провести ее по грани острейших ощущений — так, как будто двое тянут к себе обнаженный меч, держась голыми руками за лезвие. Юноша-раб привлек Эдну своей невинностью и тщательно сдерживаемым огоньком противодействия в дымчато-серых глазах. Она увлеклась ненадолго; он не мог дать ей ни смертельно опасной игры, ни огня непредсказуемой близости, где удовольствие сплетается с болью, а унижение — с поклонением, ни наслаждения быть покоренной хотя бы в постели — на короткий миг. Этой игрой хорошо владеют лорды дроу, вечно живущие рядом со своими женщинами как на вулкане… Эдна наигралась мальчишкой — и все. И вот этот-то бездушный личный опыт Вэйлин хотел бы видеть в одном-единственном месте — на погребальном костре. Никаких чувств к госпоже Эдне он и близко не испытывал. Вот почему у него сейчас так дернулся уголок рта — пренебрежительно, а вовсе не стыдливо, как показалось воину, продолжавшему свои наставления:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Зайдешь в кабак. Возьмешь себе кружку самого дешевого эля — или даже попросишь у хозяина бесплатно: когда скажешь, зачем, все поймут. Тебя угостит любая эльфийка, которой понравишься. Морда у тебя что надо, сложение тоже ничего так, бабы на такое клюют. Туда и простые крестьянки заходят, и вольные незамужние девицы, и заезжие леди. Если баба одинокая и скучает — то почему нет?.. Если замужем, то тоже почему нет, для разнообразия. А твой ошейник — лишний аргумент «за». С тобой не нужно продолжать отношения. Погуляли, усладили друг друга, потешили плоть — и разбежались. Все понял?..

— Понял. — Сдержанно кивнул юноша, вытирая с подбородка кровь. — Спасибо, господин.

Наставления полезны молодежи, это факт. Воин был горд собой в полной уверенности, что спас парня от кастрации. Мужская солидарность — великая вещь.

В тот же вечер юноша сидел в самом удаленном, на отшибе Мита, трактире, потягивая дешевый эль, который все-таки купил себе сам, на это вполне хватало честно заработанной мелочи. Вроде бы, он даже с кем-то ушел из трактира, хозяин не обратил ни малейшего внимания. Наверное, парень приглянулся кому-то из посетительниц, что тут необычного?

Повод для регулярного посещения Мита был найден. Дил с понимающей усмешкой отпускал раба дважды в седмицу: дело молодое, понравилось трахаться — теперь за уши не оттащишь, это нормально для любого, у кого член между ног.

Как вы можете догадаться, визиты по кабакам преследовали совершенно другие цели, что моментально сказалось на качестве обучения редкостного механика, слышащего восьмую ноту. На Меви, благодаря которой юноша получил трепку, но обрел возможность регулярно брать уроки у Хеддвина, зла, разумеется, он не держал. Девчонка долго думала, каким таким волшебным образом укоротились ручки ведер, сделав ее труд гораздо проще и легче, но к догадке пришла не сразу.

ГЛАВА 5.Дети лета

Наступило лето. Тот, кого не взволновали своими видами окрестности Мита в пахнущий медом летний полдень, не знает ничего ни о меде, ни о лете…

Изумрудные холмы перетекают друг в друга, будто струится под ветром тончайший шелк гигантского шарфа. Извилистые речные петли ложатся между холмов прихотливым вышитым узором на платье игривой модницы. Как только стихает ветер, вода в многочисленных озерах превращается в неподвижное зеркало, в котором отражаются все видимые человеческому и эльфийскому глазу краски неба… Но вот кто-то ломает озерную гладь, дробя отражение облаков — никак, проплыл лебедь? Равнинный ландшафт перемежается со смешанными лесами, наполненными голосами птиц. Торфяные болота обильно цветут, и над всем этим кратковременным цветочным многообразием порхают бабочки. Расписные их крылышки, будто живые лоскутки, радуют глаз и привлекают летучих, крылатых же охотников. Жизнь не останавливается ни на миг — и на место поспешно склеванной птицей бабочки прибудет десяток новых.

Но не у всех есть время любоваться летними красотами. Вэйлину не удалось поесть неспешно и в одиночестве — так, как он любил. У него появилась дополнительная работа, связанная с ежегодной починкой массивного ограждения вокруг святилища — под руководством приглашенного плотника. Поэтому после короткого перерыва, отведенного на нехитрую трапезу, ему нужно было вернуться туда: помогать обтесывать суковатые бревна на замену нескольких старых. Юноша сидел за столом позади летней кухни для прислуги, заканчивая подчищать миску из-под похлебки последним кусочком хлеба. На обед он прибежал, не тратя время на церемонии и переодевание — разве что быстро умылся, но из всей одежды на нем были только закатанные до колен штаны. То ли эльфийская чувствительность сработала, то ли боковое зрение, но юноша ощутил чей-то пристальный взгляд и даже понял, что его беззастенчиво рассматривают откуда-то сбоку, из-за угла кухни. И кто же там?..

Едва он повернул голову, как ощущение исчезло — только для того, чтобы перед Вэйлином мелькнуло светлое льняное платье и две золотистые косички.