Скорость росла. Теперь к ней прибавились хаотичные перестроения между другими автомобилями. Дмитрий будто играл в шахматы. Весьма опасные шахматы.
— Прекрати! — голос перешел на крик, замечая пролетевшее в полуметре красное авто, — Ты нас угробишь! Хватит! Сбрось скорость!!!
Я зажмурилась, тело бросало то в жар, то в холод. Дыхание перехватило. Машину резко кинуло вправо под остервенелое гудение других автомобилей. Нужно что-то делать! Нужно!
— Извини, — от испуга говорить стало труднее, — Ты это хочешь услышать? Извини меня. Я разозлилась, не подумала…
Хотелось просто выжить в этой гонке. Извиняться, умолять… Я готова была на все. Страх цепенящей волной окутывал каждую клеточку тела.
— Не переношу ложь, — голос звучал по-прежнему жестко, но движения автомобиля выровнялись, — И ты опять не отвечала на звонки. Ведешь себя неприемлемо.
Почему? Почему он так со мной разговаривает, черт возьми?!
— Неприемлемо в качестве кого? — голос дрожал от обиды, — В качестве твоей персональной шлюхи, выполняющей любую прихоть?
— Думаешь, я бы стал срываться на поиски какой-то шлюхи, а затем пачкать руки об урода, который ее оскорбил?
Он вступился за меня. На самом деле вступился… Зачем? Почему?
— Ты и Рус… Что между вами произошло?
— Помолчи! — Дмитрий рявкнул, а затем Одним движением резко выкрутил руль, и дернул за ручной тормоз.
Я зажмурилась. Сердце опять пустилось в пляс. Автомобиль на подмороженному асфальту развернуло и с глухим скрежетом понесло по полупустой огороженной парковке, расположенной около элитных многоквартирных высоток.
— Приехали, — спустя секунду Дмитрий заглушил мотор, вытащил ключ и вышел из машины. На негнущихся ногах я выбралась следом. Глаза мгновенно наполнились слезами от холодного пронзительного ветра. Дыхание перехватывало будто после аттракциона «Американские горки»
Не позволяя прийти в себя после этой Формулы-1 Дмитрий обхватил мою руку и направился прямиком к ярко освещенному входу одной из многоэтажек.
— Это твой дом? — от тягостного молчания по телу прокатывала нервная дрожь.
— Да, — последовал немногословный ответ.
— Не хочешь объяснить, зачем все это? — я не унималась.
— Нет, — Дмитрий подтянул меня внутрь подъезда.
В носу мгновенно засвербело от едкого аромата моющего средства. Охрана никак не отреагировала на наше появление и спустя пару мгновений перед моим носом уже открылись двери просторного светлого лифта с большим зеркалом. Из стекла на меня смотрела смертельно бледная женщина с безнадежно испорченным макияжем, растрепанными светлыми волосами и огромными испуганными глазами.
Дмитрий подтолкнул меня вперед и, уверенно выбрав кнопку последнего этажа, развернулся в мою сторону. Сделал шаг. Медленно его лицо менялось. Во взгляде мелькнуло что-то хищное, будто он стал пантерой, загоняющей дрожащую лань в ловушку. Во рту пересохло. Терпкий пьянящий аромат духов, заполняющий небольшое пространство, знакомой волной окутывал сознание.
Я подалась назад, затылком ощутив отрезвляющий холод металла кабины лифта.
— Хочу поговорить, — мне с трудом удалось заговорить.
— А я нет, — его пальцы резко дернули молнию куртки вниз, я прикрыла веки, — У меня одно желание — научить тебя себя вести со своим мужчиной.
Своим мужчиной. Он — мой мужчина? В груди разливались пульсирующие волны тепла.
— Не ври мне, — его ладони скользнули под пуховик и замерли на бедрах, обтянутых узкой юбкой, — Никогда.
Низкий голос мягко щекотал ухо. Его губы накрыли мои, вырывая из горла сдавленный хрип. Лицо Дмитрия перед глазами расплывалось. Земля уходила из-под ног. Дыхание учащалось, сознание уплывало от бессилья. Я будто таяла…
12
Сознание вернулось под утро. Веки распахнулись, и перед глазами в неярком свете фонарей, бьющем из окна, предстал незнакомый потолок с витиеватой люстрой, а следом незнакомые шторы, кровать и… безмятежно спящий Дмитрий. В тот момент в памяти начали мелькать обрывки воспоминаний прошлого вечера. Кафе, драка, гонка, лифт… Дальше помнила только руки Дмитрия, помогающего мне влезть в его футболку, а следом — тьма. Я провалилась в сон в незнакомой квартире с человеком, от которого намеренно бегала последние две недели, который меня чуть не угробил пару часов назад.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но в четыре утра, а именно это время показывали электронные часы на тумбе, моральные терзания меня совершенно не мучали. Страшно хотелось воды поэтому я, полагаясь на интуицию, направилась на поиски кухни. И небольшой коридор вывел меня как раз в просторное мрачноватое помещение гостиной-кухни, обставленное рукой модного дизайнера. Кухонный гарнитур, к которому судя по виду явно не прикасалась ни одна женская рука, барная стойка с темной каменной столешницей, серый обеденный стол — все казалось каким-то строгим, бездушным, сделанным будто бы для красивой картинки в журнале об интерьере, но не для жизни.
Отыскав стакан, я набрала воды из фильтра и… чуть не ослепла от внезапно нахлынувшего яркого света. Конечно же стакан с пронзительным звоном рухнул из моих рук на плитку. Я круто развернулась на месте, и взгляд мгновенно уперся в полуголую подтянутую фигуру Дмитрия, замершего на входе.
— Не двигайся, — он приблизился ко мне и подхватил на руки, вытаскивая из груды осколков, — Как ты? Не поранилась?
— Нет, — мои босые ноги вновь коснулись плитки, и я отступила к барной стойке ища глазами что-то напоминающее пылесос, — Извини, сейчас все уберу. Где у тебя пылесос?
— Не стоит, — рука Дмитрия легла на мое плечо, — Завтра вызову службу. Заодно пыль по углам погоняют. Голова не кружится?
— Нет, — я нервно одернула задравшуюся футболку, — С чего бы?
— Вечером ты потеряла сознание, — его вторая ладонь мягко коснулась щеки.
— Просто устала, — чертова кофта отказывалась прикрывать бедра. Пальцы усиленно тянули ткань вниз. Дмитрий обратил взгляд на мои мучительные попытки прикрыться и отошел к холодильнику, демонстрируя свое атлетическое телосложение со всех сторон. Хотелось рассматривать мягкие изгибы его тела, провести рукой по широким плечам, дотронуться до крепких рук…
— Нужно забрать твои вещи с квартиры… — он достал вишневый сок и ловким жестом снял с полки бокал, — И позвонить твоей арендодательнице, сообщить что съезжаешь.
— Издеваешься? — я отвела взгляд, — И где мне жить?
— Здесь, — Дмитрий удивленно приподнял правую бровь, будто сказал что-то само собой разумеющееся.
Что? Он что, серьезно предлагает нам съехаться? Вот так, без конфетно-букетного периода, без бессмысленных походов в кино, без прогулок по паркам… По сути наши отношения сводились к одному. К сексу.
— Меня вполне устраивает моя квартира…
— Съемная однушка в пятиэтажке без лифта со скрипучим диваном и мерзким запахом в подъезде? — Дмитрий хмыкнул и осушил бокал с красноватой жидкостью.
— Зато моя, — я стояла на своем.
— Такая упертая… — глаза мужчины недобро сузились, — Квартира не твоя. Напомню, ты живешь в ней за деньги. Можешь представить, что теперь ты снимаешь комнату у меня, — он в одно мгновение оказался слишком близко.
— Боюсь, это мне не по карману, — я напряженно сделала шаг в сторону кухонного гарнитура, — И… знаешь, я, пожалуй, уберу осколки.
— Ты всегда будешь говорить наперекор каждому моему слову? — в его глазах зажегся знакомый огонек. Он стоял слишком близко, его прохладное вишневое дыхание касалось кожи, вызывая дрожь. Я попятилась.
— Чего ты от меня хочешь?
Сердце забилось как у кролика, который смотрит в глаза удаву.
— В данный момент… — Дмитрий наклонился прямо к моему уху, — хочу научить тебя слушаться своего мужчину.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Тело замерло. Опять эти слова… Эти слова, заставляющие разум отключиться… Мой мужчина. Сильный, властный, непредсказуемый, страстный… Неужели Мой?
— Повернись ко мне спиной, — он скомандовал тоном, не терпящим пререканий. Еле перебирая чугунными ногами, я повиновалась, — Хорошо. Подними руки вверх.