— Если они помогут мне усилить мое королевство и улучшить состояние жителей — я готов на это и не только. Что наша свадьба только подтвердила, — усмехнулся он жестко, напомнив мне, что пошел под венец не по доброй воле, а из чувства долга перед этими жителями и королевством. — Тем более, как я мог убедиться, ваши мысли могут быть очень здравыми и полезными. Так почему я должен пренебрегать таким ресурсом? Я не совершу такую ошибку, как совет, и не стану отказываться от помощи лишь по тому, что вы, Виктория, женщина, — с видом великодушным и важным, поведали мне. Я бы, даже, польстилась и прониклась благодарностью, если бы этот коронованный индюк не обозначил одну тонкую, но очень важную деталь. «Ресурс» — так он назвал меня. И невдомек мужику, что этот «ресурс» очень обидчивый и мстительный. И однажды я ему припомню такую непозволительную оплошность и пренебрежение. Однажды…
А пока я смущенно улыбнулась, покраснела с досады, но мужчина подумал, что от удовольствия, в чем я не стала его переубеждать, и в нерешительности прикусила губу.
Костас отметил и это, вцепившись взглядом в мое лицо, заворожено наблюдая, как я в «сомнениях» грызу губы, которые от моих действий становились лишь краснее и пухлее.
— Решайтесь, Виктория, — добродушно улыбнулся мужчина, нехотя поднимая взгляд на мои глаза, и посмотрел доверительно и проникновенно. — В конечном итоге, это отличная возможность убедить совет и аристократию в моем расположении к вам. Разве, не этого вы хотели?
— А что скажет Ванесса? — тихо спросила я. Короля от моего вопроса заметно перекосило, словно я напомнила ему о досадной неприятности. А это уже заметил Ян и злорадно так прищурился, посмотрев на короля, невообразимым образом умудрившись пренебрежительно фыркнуть в сторону мужчины.
— Это моя проблема. Не думайте об этом. Так, что вы мне ответите? — нетерпеливо мотнул Костас головой, вновь поставив дела выше чувств. Кремень мужик. Мне нравится его деловой подход, с этим работать легче, чем с безнадежно и слепо влюбленным идиотом. Однако, небольшой укол разочарования все же кольнул где-то в сознании. Очередное доказательство, что нет этого пресловутого «долго и счастливо назло всем и миру». И от этого грустно…
— Буду рада служить, — мягко улыбнулась я супругу, отчего он расцвел в довольной улыбке.
Если я когда-нибудь возьмусь писать мемуары, определенно начну с такой простой истины и, почти что моего девиза: «Если что-то сильно хочешь от человека, заставь его думать, что он хочет этого еще больше».
Пока что это работало довольно стабильно. Досадно лишь то, что обучил меня этому мой враг. Тот, который с каждым жестоким уроком приносил все больше и больше эгоистичной и мрачной мудрости, выбивая из меня всю наивную блажь и веру в нечто светлое и доброе. Не в моей сказке и не для меня. На усвоение этих правил у меня ушло два долгих года. А после стало легче принимать правила мира, его жителей и… саму себя, стоило только поступиться некоторыми нормами совести и морали, и дышать становилось легче. Голова работала трезвее и быстрее, не размениваясь на чувства других. Возможно, главным уроком, которым преподнес мне Демьян, являлось именно правило — что нет в этом Мире ничего дороже собственной жизни. Во всяком случае, тогда, когда все остальные хотят ее использовать. И за свое право надо бороться.
Вот это я усвоила более, чем хорошо.
И этот учитель сейчас молча смотрел на меня с насмешкой и тщательно скрытым одобрением в глазах с вертикальным, кошачьим зрачком. Мой персональный мучитель, палач и учитель… А еще питомец. Какая ирония.
— Будьте готовы через час, — вставая со своего места, под воздействием энтузиазма, приказал мне Костас. Обошел стол, предложил руку, чтобы помочь мне подняться. А когда я воспользовалась помощью, мы оба поняли, что король стоит слишком близко. Настолько, что ему приходилось сильно наклонять голову, чтобы посмотреть мне в глаза… и слишком близко, чтобы игнорировать мой наряд.
Тряхнув головой, будто отгоняя наваждение, мужчина отошел на два шага и низким голосом, с заметной хрипотцой, добавил:
— Не сочтите за дерзость, но я бы просил вас перед советом, все же, переодеться в более сдержанный наряд.
— Не сочтите за попытку оскорбить… или соблазнить, — усмехнулась я цинично, заставив мужчину посмотреть мне в лицо. — Но то, что вы видите сейчас на мне — самое сдержанное, что я смогла сегодня отыскать, — растянула я губы еще шире и присела в издевательском реверансе. — Даже сорочки оказались более закрытыми, но их надевать я все же не решилась.
Мужчина сглотнул, а я отчетливо видела, за его задумчивым и изумленным взглядом попытку представить, что из себя представляют остальные наряды.
— Моя сторона сильно заинтересована в наследнике, — небрежно повела я плечом, поясняя очевидное.
— Я пошлю портного вам в самое ближайшее время. Надеюсь, ему удастся подготовить к началу собрания хотя бы один наряд.
— Буду признательна, — улыбнулась я вполне искренне, так как ходить полуголой мне действительно было неприятно. — Я буду в своих покоях.
— Вы имеете в виду «королевских»? — решил исправить меня Костас, прежде чем я ушла. Я остановилась и обернулась на мужчину, ровным голосом не согласившись:
— Мы уже обсуждали этот вопрос прошлой ночью, сударь. Это МОИ покои, до определенного времени, о котором мы оба знаем. Как и то, что это случится не скоро. И случится ли вообще, — холодно произнесла я, заметив, как напрягся мужчина от моего серьезного тона. А вот король не лишен самолюбия и тщеславия, и отказ даже от нежеланной женщины его покоробил. — Я буду ждать портного, — подвела я итог и направилась на выход из столовой, рядом с семенящим рядом котом и чувством чужого пристального внимания, что жгло спину.
Глава 7
Вечером я ворвалась в свои покои, где меня уже ожидала Мила. При виде меня она напряглась, но заметив то, что я в радушном расположении духа, моментально расслабилась.
— Ванна готова, сударыня, — произнесла она, после моего приветствия. Я кивнула, а после воспользовалась возможностью, отмокая в ароматной, горячей воде, лениво вспоминая сегодняшний день.
Будь у меня медалька, я бы непременно вручила ее себе за старательность и образцовое коварство. Для первых суток замужества, я добилась даже больше, чем мои хозяева могли себе вообразить. Да, Костас не взыграл ко мне слепой любовью и не потерял голову от моего тела, готовый слушать и выполнять все, что я ему скажу во время секса. Да, на пути все еще маячит Ванесса, ее многочисленные родственники и орава аристократии, которая недовольна не только мной в качестве королевы, но и союзом Мидлхейма с моим королевством — в целом. Да, Костас пока не собирается выполнять все мои желания, а я же действую исключительно на благо государства и в интересах того же Мидлхейма, что моих хозяев, вряд ли порадует.
Но, вторая истина, усвоенная мной, гласила, что лучшая ложь — та, что обернута в толстый слой правды. Впереди еще долгий путь приручения Костаса и всего королевского двора со всеми аристократами и министрами. И, до тех пор, пока я не приучу их безоговорочно есть с моей руки и верить в каждое мое слово, я буду образцом: королевы, супруги и просто женщины.
Я стану поддерживать Костаса во всем и во всех его начинаниях. Я стану той опорой, на которую он привыкнет опираться. Мне плевать, если параллельно он будет трахать все, что движется, если после этого король будет приходить за советом ко мне. И я сделаю все, чтобы добиться его доверия.
И начало было положено уже сегодня. Мое появление на совете министров было встречено бурно и с ожидаемым недовольством, которое, впрочем, не переходило рамок приличия: никто не посмел открыто перечить королю или высказывать нелестные эпитеты относительно моего полового признака. В основном возмущались закоренелые женоненавистники или заинтересованные в союзе Костаса с Ванессой: родственники графини, или союзники рода, которые имели свои виды и взгляды на личную жизнь короля. Меня, естественно, посчитали угрозой, о чем мое появление на совете и место по правую руку от короля, только подтверждало.