Читать интересную книгу Африка — земля парадоксов - Владимир Корочанцев

Часто бывает, что человек получает бодрый ответ на вопрос, однако затем обнаруживает, что ответ был неправильный. «Далеко ли до деревни?» — спрашивает путник крестьянина. «Нет, близко!» Еще несколько километров по жаркой дороге — а деревни нет. Проявлением благовоспитанности в африканском обществе считается говорить человеку то, что он хочет услышать, даже если это неправда. С другой стороны, африканец может сделать из мухи слона. «Козы съели всю капусту», — уведомляют вас доброжелательные соседи. Бросившись в огород, вы с облегчением обнаруживаете, что только один кочан обглодан козой, сумевшей просунуть голову сквозь ограду. Вы счастливы, чувствуете облегчение. Вам сделали добро!

Иногда можно говорить на одном языке, но понимать друг друга по-разному. В Мутаре я услышал историю, случившуюся в конце 70-х годов. Однажды начальнику округа, белому, сообщили, что в деревенской больнице умерла роженица. За новорожденным пришла бабушка, но у нее нечем было кормить дитя. Отзывчивый администратор купил старушке шесть банок детского питания, долго и дотошно растолковывал ей, как пользоваться продуктом. Она согласно кивала головой, твердя: «Спасибо, патрон».

Через неделю начальнику доложили, что в приемную пожаловала какая-то крестьянка. Он вышел, перед ним стояла та самая бабушка, выглядевшая еще более расстроенной, чем раньше. «Сэр, — пожаловалась она. — Я съела, как вы рекомендовали мне, все питание, но молоко до сих пор у меня не появилось. Дитя голодное». Бедняжка просто не смогла перешагнуть через принятые в ее народе представления о кормлении младенца.

Как поладить с таким человеком, заслужить его доверие? Прежде всего терпением, учтивостью, искренним желанием уяснить обычаи и понятия его земли. Бессмысленно и бесполезно сердиться, обижаться на него, если у вас никак не налаживается взаимопонимание. Зимбабвийцы ценят интерес постороннего к их проблемам, стремление по-человечески понять их заботы, целесообразность социально-политического уклада. В образе жизни, особенностях мышления и поведения народов этой страны присутствует трогательная наивность, которая проявляется в поклонении природе, прошлому. Запоминается романтическая, чуть навязчивая забота о нравственной чистоте человеческих отношений, какая-то необычная, смешная для нашего практичного времени доверчивость.

Наверное, они будут ближе к истине, чем мы, европейцы, если сохранят эту «старомодность» нравов. Мне лично по сердцу изумительная по глубине проникновения в человеческую психологию мысль русского историка В. О. Ключевского: «Отнимите у современного человека этот медленно и трудно нажитой скарб обрядов, обычаев и условностей — и он растеряется, утратит все свое житейское уменье, не будет знать, как обойтись с ближним, и будет принужден все начинать сызнова». Нам ли, россиянам, не знать, сколь психологически тяжело начинать все сызнова, когда даже соотечественники кажутся незнакомцами, чужаками. И как бы тепло человеческих отношений, подобных существующим у жителей Зимбабве, помогло нам в нынешний трудный час!

Воистину, если у дерева крепкие корни, ему не страшны любые бури.

ПРОСТИ НАС, СЛОН!

Пигмеи! Об их существовании вроде бы знают все. А вот о том, как они живут, имеют представление очень немногие. Все годы работы в Африке я интересовался этим удивительным народом маленьких людей, обитающих в непроходимых лесах. И мои поиски однажды увенчались успехом. Я побывал в гостях у пигмеев, увидел их нелегкую жизнь.

Из камерунского городка Йокадума мы с проводником Амаду взяли курс на юго-восток, в края пигмеев бака. Шли пешком, подчиняясь изгибам тропинок, несколько раз форсировали реку Вуму и ее притоки — временами по мостам из побегов лиан. Перед каждой переправой вброд Амаду предупреждал меня о крокодилах, затаившихся в мутных водах. Наконец у берега реки Санга, чуть севернее ее притока Нгока, из зарослей выглянула деревня на укромной поляне.

Несколько круглых хижин из веток и листьев стояли перед нами. Увидев нас, маленькие, как дети, люди, загалдев, кинулись врассыпную, вмиг растворившись в лесу. Помрачнев, Амаду начал истошно что-то кричать, вызывая пигмеев из дебрей, объясняя, что к ним заглянули добрые гости. В припадке скромности я дернул было его за рукав, чтобы умерить пыл, но проводник досадливо отмахнулся: получишь из кустов отравленную стрелу — тогда будет поздно.

Пигмеи замкнуты, недоверчивы, пугливы, но расположить их к себе легко: надо быть добрым с ними. Это они чувствуют. Успокоившись, несколько бака подошли к нам и отвели к старейшине Эссопву. Вождей у пигмеев нет, ибо, объяснил Эссопву, возвеличивание одного может погубить все племя, привыкшее любое дело решать сообща. Старейшина, ростом, как и остальные, примерно 130 сантиметров, красовался в наброшенной на плечи обезьяньей шкуре, прикрепленной к опоясывавшему талию ремню из кожи гориллы. Лицо и тело его были раскрашены древесным углем и растительной смолой, отчего золотисто-коричневая кожа стала темно-шоколадной.

Вечерело. Женщины спокойно варили душистую похлебку из трав на обезьяньем жиру, что отнюдь не приводило меня в восторг.

От района к району пигмеи зовутся по-разному: бака, бабинга, бангомбе, бамбути, бабензеле… Быт их прост и неприхотлив, люди поглощены каждодневной борьбой за выживание. Они мастера использовать все ресурсы леса и живут в согласии с окружающей средой. Создается впечатление, что они буквально отмеривают для себя «жизненное пространство» в лесу: по одному квадратному километру два-три человека, чтобы не «перегрузить» среду. Мужчины промышляют охотой на кабанов, обезьян, антилоп, грызунов и других животных. Пигмеи любят полакомиться белыми муравьями, термитами, личинками, гусеницами, змеями. Дети одной из последних охотничьих цивилизаций, они замахиваются и на слонов. Когда в округе обнаруживают гиганта, организуется группа до тридцати человек, из которых — десяток охотников. Смельчаки подкрадываются к слону с подветренной стороны. Остро наточенными ножами ему перерезают сухожилия задних ног, вонзают копья в хобот и брюхо. Нужно обладать ловкостью, чтобы успеть отскочить от разъяренного исполина. Потом ждут, пока он не истечет кровью и не рухнет наземь.

В июне идут за медом. Нелегко добраться до ульев, которые водружены на деревьях высотой до 70–80 метров. К ним пигмеев приводят птицы, также обожающие мед. Обнаружив рой, люди разводят под деревом костер, наваливают на него сырые ветки и листья, едким, удушливым дымом отгоняя пчел. Натерев тело составом, запах которого отпугивает пчел, бортник карабкается на дерево, набирает мед в крупные листья и спускает их вниз по лиане. Спустившись, он берет кусочек сотов и бросает через плечо, принося жертву духу дерева. Затем все налегают на мед, а насытившись, отплясывают «танец пчел».

Женщины различают в лесу свыше пятидесяти видов съедобных растений. В сухой сезон пигмеи покидают лес и селятся на землях соседнего народа фанг, расплачиваясь с ним своей добычей. За право временно жить там платят фангам дичью. Хижины возводят женщины. Они чертят палкой круг, по периметру которого вгоняют в землю длинные эластичные ветки. Затем побеги сгибают и втыкают в землю на противоположной стороне. Крыши покрывают травой, листьями бананов, других растений. Жильцы проникают в дом через крошечный вход на коленях или ползком. Кроватью служат бревна и подстилки из листьев.

Пигмеи вечно кочуют по чащобам в погоне за дичью, неизменно возвращаясь на старые места. Их поклажа легка. Мужчины шагают, закинув за плечи ягдташи и колчаны из шкур. В них сложены стрелы из бамбука с оперением из листьев. Плотный подлесок затрудняет поиски дичи, подход к ней, поэтому наконечники стрел смазываются ядом из млечного сока лиан. Их действие ужасно — они приводят к мгновенному параличу.

Некоторые вооружены копьями, топориками и даже арбалетами, происхождение которых неясно. Один из крепких парней обычно несет на плече коробку с предметами для высекания огня: кусочками кремня или металла, паклей, трутом. За плечами у женщин — цилиндрические коробки с крышкой, куда они попутно складывают грибы, корни, клубни, фрукты, ягоды, растения. Маленьких детей матери укладывают в люльки и ремешками из сыромятной антилопьей кожи приторачивают к бедру. Одежда пигмеев сводится к набедренной повязке в виде передника или куска ткани, протянутого между ногами и прикрепленного к кожаному поясу. Люди увешаны амулетами и талисманами, их руки унизаны браслетами. Некоторые модницы вдевают в губы деревянные кольца, а в уши — серьги, сделанные из туго свернутых листьев и сучков.

Пигмеи моногамны.

— С одной женой легче поладить и кочевать, чем с тремя-четырьмя, — уверял меня Эссопву.

Браки заключаются по соглашению между семьями. Когда супруга входит в семью мужа, тот обязан ее брату или кузену взамен дать в жены одну из своих родственниц. Обе свадьбы справляют одновременно. Если женщина не рожает детей, то ее родня дает невезучему мужу еще одну девушку. При рождении ребенка отец сажает дерево в благодарность богу, а мать прикрепляет к запястью младенца браслет с амулетом.