дом Валентина Георгиевича? — спросил Сазонов.
— Дом Валентина Георгиевича должна унаследовать его дочь, — ответил Игнат. — И она прекрасно это знает.
— Не знаю я ничего! — воскликнула Зойка.
— Ну да. — Игнат бросил взгляд на мазанку.
— А если Виктория Максимовна умерла, кому перейдет ее дом? — поинтересовался капитан.
— Дома, — подсказала Зойка. — Два дома!
— Кому там что отойдет, это к нотариусу, — заявил Игнат.
— Тебе все должно отойти! Я знаю!.. — вскричала Зойка.
— Я не убивал. У меня алиби. А вот где твой муж пропадает, это нужно выяснять.
— Алиби у тебя!
— В момент убийства находился в участке, — кивнул Сазонов.
— А где еще мог находиться злостный хулиган Жуков?
— Ну почему же хулиган?
— А может, и вор. Может, грабитель… А может, и убийца! Никто не знает, за что ты сидел!
— Ну вот! — совсем невесело улыбнулся Игнат.
— Рассвело уже… — глянув по сторонам и на небо, сказал Сазонов. — А ну дай-ка еще разок взглянуть на удостоверение!
Игнат усмехнулся, достал «корочку» и вместе с вложенным в него отпускным билетом протянул капитану. И он пристально стал разглядывать печать, вдруг фальшивка?
Игнат сел на скамейку и вытянул ноги. Не стал он спрашивать, где Гена, и в дом его искать не отправился. Он сам под подозрением, да и полномочий как таковых входить в чужой дом нет.
— Где муж? — спросил Сазонов, в который уже раз возвращая Игнату удостоверение.
— Да не мог Генка! — мотнула головой Зойка.
— Где Генка?
— Говорю же, с Матвейчуком где-то!
Лешка Матвейчук жил в доме из красного кирпича, двор — сплошной вишнево-яблоневый сад. А перед домом рос огромный грецкий орех, тенью своей накрывающий чуть ли не пол-улицы. Игнат помнил этот орех. И Лешку Матвейчука вспомнил. Дрался с ним когда-то. Их было двое, он один, ничего, справился.
Лешка спал прямо на скамейке под виноградником. Рядом сидела цепная собака, она даже не гавкнула, когда к забору подошли Сазонов и Жуков. Сидит, смотрит на Игната умными глазами, нельзя хозяина будить. Но если вдруг незваные гости попытаются обидеть Лешку, пусть пеняют на себя.
— Матвейчук! — зычно крикнул Сазонов, с силой и громко тряхнув железную калитку.
Лешка продрал глаза, поднялся, только тогда собака залаяла.
— Что-то я не понял! — глядя на Игната, проговорил Матвейчук.
Молодой еще, может, на год старше Игната, но лицо не просто опухшее, а темное от постоянных пьянок. Спился парень.
— Гена где?
— Гены с нами не было! — мотнул головой Матвейчук.
— Где не было?
— Ну, помнишь, у речки, ты, я, Сашка Ивасев.
— Это давно было. А вчера ты с Генкой бухал.
— Ну да, вчера… А сейчас ты мне снился… И Сашка с Ивасем… Нет, правда снился!
Лешка остановился в двух шагах от калитки, но даже с такого расстояния от него нещадно разило перегаром. Наверное, бормотуху жрали.
— А это кто? — Лешка потер глаза, глядя на Сазонова.
— Не узнаешь?
— Ну как не узнаю!..
— Генка где? — снова спросил Игнат.
— Генка? Петелин?
— Петелин!
— Так у тестя своего. Ушел к нему — и с концами.
— Когда ушел? — оживился Сазонов.
— Ночью.
— Давай, рассказывай по порядку! — Игнат махнул рукой, как дирижер, останавливая музыку.
— А ты что, в милицию устроился?
— На полставки… Гена вчера к тестю ездил на велосипеде, денег просить и вина.
— Да, — кивнул Матвейчук. — Денег, чтобы закусь купить… А у тебя ничего выпить нет? А то под гланды жмет. — Парень потрогал себя за горло.
Игнат кивнул, вынул из одного кармана бумажный рубль, из другого — железный. На бутылку дешевого плодово-ягодного вина должно хватить. Или домашнего вина можно купить, даже молодого взять. Народ вино уже давит — из ранних сортов винограда.
— На велосипеде Гена к тестю подъезжал?
— На велике.
— Велик потом домой поставил?
— Да.
— Жене сказал, что тесть его послал?
— Да нет, не говорил. Тихонько поставил и свалил.
— Вы его ждали.
— Ждали, там у нас нычка. — Матвейчук махнул рукой в сторону виноградников.
— А бухло где взяли?
— Так было у нас немного.
— А ночью закончилось?
— Закончилось.
— И?
— Что и?
— Продолжай!
— А-а, ну да… Бухло… Выпить, значит, закончилось, ага, ну, Генка и пошел на Виноградную.
— Ночью?
— Да.
— Когда именно?
— Я точно не знаю… Да, Славка на часы глянул, засмеялся. Ночь, говорит, лунная, а полночь уже пробила, упыри Вия, говорит, сейчас приведут.
— Упыри?
— Ну, нечистая сила.
— Полночь пробила и Гена к тестю пошел?
— Ну, мы дошли до виноградников, там остановились, а он дальше пошел.
— Как пошел? По улице или в обход?
— В обход, это где море?
— Где море.
— Да, в обход пошел.
— А вы со Славкой остались?
— Там у виноградников кусты, мы у них прилегли.
— Когда Генка вернулся?
— Так не возвращался он.
— Нет?
— Мы ждали, ждали… — Матвейчук зевнул, поднял руку, но рот прикрыть не успел.
— Может, он мимо прошел, пока вы спали? — усмехнулся Сазонов.
— Да как там мимо пройдешь… Ну если только с пути сбиться.
— Поехали, покажешь, куда он ходил, где вы его ждали.
Сазонов с Лешкой не церемонился. Он хоть ничего и не совершал, но капитан поместил его в зарешеченный отсек автомобиля.
Ехали недолго, минут десять. Остановились у крайнего дома на Виноградной улице, в обход которого к морю вела тропинка. Дом, тропинка к морю, за ней куст орешника и сразу же виноградники до самой горы. На этот куст Матвейчук и указал.
— Мы здесь остались, а Гена пошел.
— А вы не спали, ждали, когда вернется?
— Ну я точно не спал…
— Что говорил Гена, когда уходил?
— Сказал: вина принесу.
— Тесть же не давал ему вина.
— Сказал: сам возьму.
— Силой?
— Зачем силой? Он знал, где у тестя ключ от подвала хранится.
— А нож у него был?
— Был. Перочинный. — Лешка показал на пальцах длину клинка. Сначала сантиметров пятнадцать, затем сбавил до десяти. — Сырок нарезать, сальца нарубить.
— А деньги брать собирался?
— У тестя?
— У него.
— Нет, не собирался, но про деньги говорил. Куркули, говорил, кугуты кубанские. С приезжих деньги дерут, а делиться не хотят. И дома им сдают, и вином поят, как родных. Но за деньги!..
— Понятно… Значит, вы здесь, под кустом, а Гена ушел и не вернулся?
— Нет, не вернулся… Голос мы его слышали! — Лешка шепнул себя по лбу ладонью.
То ли на радостях от того, что вспомнил, то ли мошка какая-то села.
— Когда вы голос его слышали? — спросил Игнат.
— Точно не знаю… Но мы уже долго в кустах сидели.
— Гена с кем-то говорил?
— Да, кому-то что-то сказал…
— Кому, что?
— Слышь, брат, может накинешь еще сверху? — просительно сказал Матвейчук. — Я нормального портвешку куплю,