- Ира, это не страшно. Раз… и ты уже там.
- Не смей меня трогать! – пискнула, когда вновь шагнул. Выставила руки, взгляд говорил: «Убью, если приблизишься!» - Почему нельзя по лестнице?
- Она всё равно не достать до воды. Сейчас отлив. Если мы подойти ближе, встать на мель, потом не смочь сдвинуться.
- Там меньше лететь…
- Какой разница с какой высоты?!.. – помотал головой Салмад.
- Ир! - крикнула, как можно громче. Нужно, что-то делать. Сама не спрыгнет, а толкать может только Салмад. Рассчитала верно: подруга обернулась, турок, подскочив, пихнул. Звонкий крик воспарил над морем и умолк, поглощенный мощным водным плеском. Крутая «бомбочка» подняла приличные волны. Через долгих несколько секунд Ирка вынырнула и, фыркая, как тюлень, поплыла ко мне. Негодование сквозило в каждом движении. На лице недовольство, а еще: «Ты меня предала!» Я усмехнулась - простит. Отойдет.
Дождалась подругу. Вышли на берег, солнце бросилось обжигать золотыми лучами. Песок будто раскаленное стекло. Мы вернулись на линию столкновения земли и воды: маленькие волны несмело приливали, охлаждая ноги, и так же неспешно убегали. Я покосилась на яхту: Салмад спрыгнул в море. Оказавшись на суше, повернулся к Фатиху. Тот размахнулся, как спортсмен-метатель и швырнул ему сначала один рюкзак, а потом второй. Они приземлились у самой кромки. Салмад быстро подхватил и отбросил на песок. В них явно лежали коробки… Тем временем, Каплан нырнул и уже через минуту присоединился к нам:
- Есть пара часов до вечеринки, - встряхнул мокрой шевелюрой и притянул меня. Потершись носом о мой, прошептал: - Чем заняться? Можно здесь лежать. Можно в дом пойти.
- Пляж! – отрезала, рассмеявшись. Масленый взор, яснее ясного, что у Каплана на уме. - Однозначно, пляж.
Фатих разочарованно выдохнул, я вырвалась из объятий и побежала по берегу. Ойкая, преодолела песок. Плюхнулась на лежак возле ближайшего особняка. Ко мне присоединилась Ирка – устроилась на соседний:
- Тебя тоже сбросили? – негодовала еще.
- Ага, - кивнула, улыбнувшись. Фатих подмигнул и с Салмадом пошёл к особняку по выложенной плиткой дороге. – Это такие брачные игры у турков. Так что не злись, - повернулась к подруге и цокнула: - Главное, чтобы не продали в рабство. Не хочу батрачить на старости лет за тридевять земель или сдохнуть в сексуальном рабстве. А остальное переживем, ведь девственности нас лишать уже поздно.
- Ужас! Тань, ты о чём?
- Шучу! Надо же тебя как-то развеселить.
- Умереть со смеху, - огорошено выдавила Ирка.
У соседнего особняка раздались громкие голоса: мужские и женские. На пляж вывалила толпа. Нашего возраста. Одетые в купальные костюмы, вот только выглядят с иголочки. Макияж, прически, а мы… Мы с Иркой покосились друг на друга и скривились.
- Опять колхоз, – я устроилась на лежаке удобнее, закинула руки за голову: - Мы с тобой звёзды. Всегда сверкаем в обществе. Вот только не так как надо.
- Ужас! Может, лучше в дом и себя в порядок привести? – снова заохала подруга.
- Фатих сказал, что пара часов у нас есть. Лучше признавайся, тебя тоже одарили?
- Да, такая красота, – протянула Ирка восхищённо. Уж кто-кто, а она знала толк в красивых вещах. Вкус отменный, да и с детства в брендовских одеждах выхаживала.
- Знаешь, - я перестала улыбаться, – напомнило старый фильм. Там красавцы морячки, заходя в очередной порт, спорили, кто сможет привести на вечеринку самую уродливую девчонку. Один, переимев большее количество береговых, нашёл истинную Квазимодо. Лицо и фигура – природа в день зачатия девчонки отдыхала! Бедная, одета в тряпье. В общем, он платье подарил, чтобы было в чём пойти на танцы… Уже потирал руки в предвкушении победы – призовые большие, а ему, если не соврать, они позарез как были нужны. Так вот, когда он пообщался с Квазимодо по душам, понял, насколько она у неё глубокая. Правда, - выдержала незначительную паузу, - было уже поздно, их заметили его друзья и, как ты понимаешь, главный куш парень сорвал. Девчонка… не помню, что с ней стало. По-моему покончила с жизнью.
- Думаешь, нас?..
- Нет, - отмахнулась, но сердце кольнуло: хотелось бы верить. - Просто все эти шмотки… Будто Фатих и Салмад решили сделать нас красивее, чем мы есть.
- Эти шмотки, мурена, - раздался грубый голос Фатиха над головой. Каплан серьезный, даже злой: - Потому, что у нас вечеринка. У вас с собой ничего. Я уже говорить: голой не сметь ходить при других! Только я. А ещё остаться собой, чтобы не делать гости, и как бы себя не вести.
Стало неудобно, ведь почти обвинила, чёрт знает в чём. Не заставляли – сама пошла. Секс – сама дала. У Каплана определённый подход, но последнее слово за мной и я постоянно отвечала: «Да!»
- Фатих, прости, - поднялась и несмело прижалась: - Это всего лишь фильм. - Каплан натянутый как струна - мышцы напряжены, руки свисают плетьми. Улыбнулась как можно невиннее: - Хочешь, - игриво поддела носом мужественный подбородок, - накажи меня!
Фатих чуть дрогнул, во взгляде мелькнул недюжинный интерес, появился лукавый блеск и губы изогнулись кривой усмешкой:
- Ты – коварный мурена. Правду сказать, не так прост, как я думать. Понять власть надо мной, найти слабость и теперь проверять, податься или нет?
- Какая власть? – театрально надула губы, похлопала ресницами, изображая саму невинность. – Я у тебя в плену. Голая и беззащитная. Ты - мой господин и повелитель. Так что, командуй. Сегодня я - твоя рабыня.
Нервный смешок Ирки заставил обратить на подругу внимание:
- Тань, ну ты даешь?! – она встала. На секунду замерла и, покачав головой, поплелась в особняк. - Всегда с тебя валялась, но чтобы так умасливать мужчину. Фатих, мне тебя жаль…
- Я тоже так думать, – поддакнул он, я расхохоталась. Подхватил меня на руки и понес следом: - Но не упустить момент покорности.
***
Отбиваясь от очередного приставания: «У нас ещё пара минут», удалось скатиться с постели - Фатих поймал за ногу и потянул обратно:
- Ты обещать повиноваться! – пригрозил.
Я с мерзким скрипом скользила ладонями по кафельному полу:
- Пощади, мой господин.
Каплан неумолим, перехватил удобнее – за талию и увалил на себя:
- Может, - ошпаривал желанием сильнее огня, - пойти гости прочь? Остаться на острове вдвоём?
Уперлась руками в грудь и уворачиваясь от настойчивых поцелуев, выдавила:
- Так не пойдет. Хочу гулянку до рассвета! – вновь как капризный пупс надула губы. – Вставай! Где моё платье? А есть косметика?
Фатих перестал улыбаться, разжал объятия так резко, что умолкла. Обидела? Каплан с непроницаемым лицом встал и пошёл к двери в гардероб. Скрылся в нем, но через секунду появился со знакомой коробкой в руках: