Читать интересную книгу Не чужие дети - Ковалевская Алиса

– Раз не умеете себя вести, идите в комнату.

– Ну Е-е-есь… – жалобно протянул племянник.

– В комнату, – повторила строго. Вы разве не знаете, что так делать нельзя?

Костя промолчал, Даша тоже притихла. Оба выглядели виноватыми.

– Вот именно, что знаете. Всё, свободны. Живо идите к себе.

Нехотя, они поплелись в детскую. Я с тихим стоном опустилась на табурет и на миг закрыла глаза. Потом посмотрела на торт и, наплевав на всё, поддела ложкой один из двух оставшихся кремовых цветков.

– Знаешь, Сонь, порой мне кажется, что ничего у меня не выйдет. Я ведь не хотела детей. Вообще не хотела, даже в будущем. И вот сейчас… Вроде стараюсь, но ничего не выходит. Только хуже с каждым днём становится.

– Не правда. Всё у тебя выходит и куда лучше, чем у многих. Почему ты считаешь, что что-то не так?

– Да потому что… Костя в саду дерётся, школа на носу, а я даже думать боюсь, как буду всё состыковывать. Даша… Да ты и сама видишь. Только отвернусь, и всё. Она ещё и кошку просит. Психолог тоже сказал, что это поможет ей быстрее прийти в себя. А я не могу! Понимаешь, не могу! Ну куда мне ещё кошку, тем более в съёмной квартире?! Ладно раньше, а с этим Азаровым… Знаешь, что он сказал, когда я отпрашивалась сегодня? Что я должна отработать эти четыре часа! А потом, что шесть, а не четыре! Так ему в голову взбрело! И…

– Тихо, Есь. Остановись, – взглядом она показала на розочку в моей ложке, и я покорно запихнула её в рот. Запила чаем и вздохнула.

– Всё из рук валится, – подытожила я. – Видишь – это интуиция. Не всем дано быть матерью.

– Кому-то, может, и не дано, но не тебе. У тебя замечательные дети, Есь, – она коснулась моей руки. – Серьёзные и послушные. И тебя они любят, это сразу видно.

Я нахмурилась. Отрицательно кивнула и задержалась на Соньке взглядом.

– У тебя замечательные дети, – повторила она уверенно.

– Мы некоторое время молчали. Наконец Соня убрала ладонь и улыбнулась уголками губ.

– Ты правда так считаешь или просто пытаешься меня приободрить?

– Если бы я хотела тебя приободрить, сказала бы, что всё будет хорошо, и ты справишься. Кстати, в детстве я тоже обожала кремовые розочки. Мама до сих пор припоминает мне, как я раскурочила торт за несколько минут до прихода гостей, – она выразительно посмотрела на меня и вдруг прямо руками забрала с торта последний цветочек. Через секунду о его существовании напоминал только крем на её пальцах, но и его она быстро облизала.

– Я и сейчас их люблю, – чуть виновато сказала она, вызвав у меня улыбку. – Так что просто не требуй ни от себя, ни от детей больше возможного. Легче станет, правда.

Я посмотрела на остатки крема в ложке и тоже слизнула его.

Может, она права? Не могут же быть дети идеальными. Никто не может. А Азаров… Тут оставалось только вздохнуть и стиснуть зубы.

К вечеру температура у Даши не изменилась – термометр с упрямой уверенностью показывал одно и то же – тридцать семь и восемь. Благо, капризничать племянница перестала, только отыскала варежку, которую я не видела уже пару дней и снова везде таскала её с собой.

Ложась, я думала, что делать. В сад вести Дашу было нельзя. Вести одного Костю не имело смысла. Разумное решение было одно – остаться дома и надеяться, что установленное Михаилом время отработки не превысит моё обычное в несколько раз.

Проснувшись, я проверила детей.

– Привет, – поняв, что Даша не спит, шепнула я. – Как ты?

– Можно я сегодня не буду вставать?

– Можно. Отдыхай. А я пока завтрак приготовлю, да?

– Угу, – согласилась она и, не вылезая из-под одеяла, придвинулась ко мне. На пол упала варежка.

– Держи, – вернула Даше.

Она сразу же спрятала её и подняла взгляд. Её огромные голубые глаза обрамляли густые ресницы, а от застывшей в них мольбы, смешанной с вопросом, сжималось сердце. Пришлось сделать вид, что я ничего не понимаю. Когда-нибудь я заработаю на первый ипотечный взнос, и мы сможем завести котёнка. Когда-нибудь… Идиотка! Не надо было поддаваться на уговоры Антона и вкладывать в ипотеку доставшуюся мне после продажи родительской квартиры в Смоленске половину денег. Но теперь думать об этом нет смысла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Выйдя на кухню, я набрала сообщение Азарову. Сперва написала, что заболела, но тут же стёрла текст. Нет уж, всё плохое ко мне так и липнет. Достаточно Дашки, самой мне болеть нельзя.

«Здравствуйте, Михаил Григорьевич. Проблемы с трубами оказались серьёзные. Не смогу выйти на работу несколько дней. Буду работать из дома», – поглубже вдохнув, нажала «отправить».

Чувство было, что я нырнула в прорубь. Отложила телефон, будто бы он жёг руки и поспешно принялась умываться. Но не успела даже зубы почистить, мобильный зазвонил.

– Доброе утро, Есения, – сказал Михаил, только я взяла трубку. – Напомни мне, пожалуйста, как давно ты работаешь моей помощницей?

Ясно, к чему он клонит. Сжимая одной рукой мобильный, другой зубную щётку, я сказала, как есть:

– Два дня.

– И при этом ты считаешь проблемы с трубами серьёзным поводом для невыхода на работу.

– Да, – подтвердила сухо, хотя он не спрашивал – констатировал.

– Наши мнения в этом вопросе не сходятся. Как думаешь, чьё в приоритете?

– Для вас – ваше, для меня – моё. И я не говорила вам про невыход. Я сказала, что несколько дней буду работать из дома. Текущие дела не требуют обязательного присутствия в офисе, а кофе вам может приготовить кто угодно. Я рекомендую Люсию – она у нас на практике, кофе как раз по её части.

– Приму к сведению.

Я замолчала. Казалось, что весь разговор иду по лезвию ножа в никуда, а теперь просто застыла на нём.

– Я пришлю тебе документы. Их нужно перевести на русский и вернуть мне в обеих версиях. Само собой, текущие дела должны быть выполнены.

– Хорошо, жду. Спасибо вам за понимание, Михаил. Я на связи в любое время.

– Разумеется, ты на связи в любое время. Быть на связи – одна из твоих обязанностей.

Бросив телефон на стиральную машину, я прошипела несколько ругательств. Не успела включить воду, пришло несколько уведомлений о почте. Судя по их количеству, отработку моего не присутствия на рабочем месте этот засранец решил использовать по полной. Думает, испугаюсь? Да сейчас!

Только я умылась, телефон зазвонил снова. Меня тряхнуло. Не дай Бог он решил передумать! Что у него в голове, известно только ему одному. Но номер был незнакомый. Это ещё кто? Очередные рекламщики? Вы, ребята, очень невовремя.

– Алло, – ответила грубо.

– Есения Гончарова?

Только я хотела послать звонящего по известному маршруту в заоблачные дали, женщина продолжила:

– Меня зовут Любовь Иванькова. Я инспектор службы опеки. К нам поступило обращение, которое мы должны проверить.

– Какое ещё обращение?

– По несоответствию условий, в которых живут Дарья и Константин установленным. Я приду к вам завтра с десяти до двенадцати. Пожалуйста, будьте в это время дома.

***

Каким чудом удалось уговорить инспектора отсрочить приход на несколько дней, не знаю. Пришлось объяснить, что Даша болеет и всё-таки соврать, что я тоже.

Запал бодрости иссяк, только я положила трубку, не помогала даже злость на Михаила. Наверное, кто-то на небе принял меня за отличную мишень и решил хорошенько развлечься. Иначе всё это было не объяснить. Только начинало казаться, что я справилась с проблемой, её перекрывала новая. А потом ещё и ещё. Открыв пришедшие от Азарова письма, я пролистала документы.

На глаза навернулись слёзы. Он что, шутит? Да здесь работы недели на две! Судорожно втянув воздух, я запретила себе плакать. Нет, Азаров не шутит, и чтобы справиться с переводами, у есть только несколько дней. Очередная проверка? Было уже всё равно, гнев сменился смирением.

Вышла из ванной и наткнулась на Костика. Только он хотел что-то сказать, присела и, обняв его, ткнулась в мягкую пижамку. И тут не выдержала. Плечи затряслись, и я всхлипнула.