Доставил в целости и сохранности. Только она, упрямая, обедать со мной отказалась наотрез.
— Ничего удивительного. Ее никогда не удается заставить нормально поесть. Даже в воскресенье, когда собирается вся семья. Все на бегу и желательно всухомятку… Между прочим, в этом мы с ней похожи.
Она усмехнулась и вдруг поймала себя на том, что ей не нравится выражение глаз племянника.
— Мне поначалу казалось, что Марта — вполне домашний ребенок. Сам-то я был в детстве тот еще фрукт. И потом тоже. По крайней мере, она не околачивается до полуночи во дворе со сверстниками, обалдевшими от дешевого пива… — начал Родион, но Александра быстро перебила:
— Боже упаси! Марта, конечно, не штопает носки и не смотрит сериалы в обнимку с мамочкой, но всегда возвращается вовремя. В любом случае мы с отцом знаем, где она, с кем и когда ее ждать. Поводов нервничать она нам пока не давала.
Издали донесся взволнованный голос невестки.
— Идут… — проговорила Александра. — Ты подбросишь меня хотя бы до площади, Родя?
— Ну, зачем же так, тетя Саша? Доставим профессора, а вас я высажу прямо у подъезда.
— Подниметесь к нам?
— Не знаю, как мама… И вообще — у нас все решает Джульетта.
В машине, пока везли домой вполне удовлетворенного Бориса Наумовича, Александра окончательно убедилась, что разговора не получится. Кошке были назначены какие-то примочки и инъекции, а Инна пребывала в полной боевой готовности. По ее словам, у Джульетты вялотекущее воспаление, а до родов дней десять, не больше, и действовать нужно без промедления. Всю дорогу она пытала Александру: «Ты ведь сделаешь, Сашенька? Быстренько, как только можно… Завтра получится? Я ему обещала…» — она кивала на ветеринара и умоляюще сжимала запястье невестки.
Речь шла об анализе крови Джульетты — от этого зависело, какой препарат назначит по телефону Борис Наумович.
— Не сомневайся, — успокаивала Александра. — Прямо с утра отнесу девочкам в лабораторию.
— Я дам тебе его визитку. Как только будет результат, позвонишь и зачитаешь. Ты же медик, разбираешься в этом, а доктор после свяжется со мной и тогда… — вполголоса внушала невестка.
Александра рассеянно кивала.
Как только они остались одни в машине, а Родион нацепил наушники и повернул в сторону ее дома, Александра придвинулась к жене брата.
— И ты сделай мне небольшое одолжение, — вполголоса проговорила она.
— Дорогая! Я твой должник по гроб.
— Савелий нас пригласил на юбилей. Тебе об этом известно?
— Конечно. Как же без вас?
— Но он категорически против того, чтобы с нами приехал Валентин.
— Разве? — голос невестки звучал ровно, но фальшь Александра чуяла за версту.
— Да, Инна, это так. И мне наплевать на причину их раздора. Без него мы не поедем. Потому что это будет выглядеть странно, ты согласна? Вы, разумеется, вполне можете обойтись без родни на юбилее твоего мужа, у вас будут всякие важные люди…
— Как тебе могло прийти в голову такое, Александра! — воскликнула Инна Семеновна. — Савелий мечтает показать вам новый дом, к которому так привязался, пообщаться по-родственному… Места хватит всем.
— Так ты поговоришь с мужем? — в упор спросила Александра.
— Надо признать, это будет непросто, — вздохнула невестка. — Но я попробую… А разве он в городе?
— Кто?
— Валентин Максимович. У него, я слышала, постоянные поездки по работе…
— Валентин так хочет восстановить нормальные отношения с братом, что сделает все возможное, чтобы лично поздравить его с днем рождения, — проговорила Александра. Голос ее звучал предельно убедительно. — Сделаешь это для меня?
— Я постараюсь, — неожиданно твердо сказала Инна. В ее безупречно накрашенных глазах мелькнуло странное выражение. — Савелий сам тебе перезвонит.
— Спасибо.
Александра протянула руку и легонько похлопала по плечу племянника, давая знак остановиться. Ей хотелось немного пройтись, присесть где-нибудь на скамейке, выкурить сигарету и привести растрепанные нервы в порядок. Появляться дома в таком состоянии было нельзя.
«Рено» притерся к тротуару. Невестка протянула ей закупоренную пробирку с кошачьей кровью и глянцевую картонку визитки. Александра дождалась, пока они отъедут, помахала вслед и только тогда взглянула в сторону своего дома.
На третьем, в комнате Марты, все еще горел свет.
Поджидая жену и сына, Савелий Смагин мерил шагами кабинет на втором этаже своего просторного загородного дома, отделывать который строители закончили минувшей осенью. Время от времени он останавливался, подходил к окну и вглядывался в темное пространство спящего озера за полосой тростников. Принадлежащий ему участок выходил прямо к воде, но дом располагался повыше — там, где грунт был надежным и не подмокал даже в половодье.
На всем пространстве своих владений он был один, если не считать домашней живности, которая, за исключением пса Хубилая, безмятежно дрыхла.
Полковнику здесь нравилось, и своим новым владением он гордился. Дом, службы, баня, причал, современное оборудование и всевозможные удобства. Пришлось основательно раскошелиться не только на строительство, но и для того, чтобы приватизировать этот кусок земли, да так, чтобы комар носа не подточил и документы были хрустально чистыми. Тут крепко помогли новые знакомства, а денег, слава богу, хватило на все.
Немного обжившись, Савелий Максимович решил, что дом в Шаурах станет постоянной резиденцией семьи, а квартира в городе со временем отойдет сыну. Он не терпел городской тесноты и вони, всегда чувствовал там себя чужим, даже сейчас, когда встроился в серьезный бизнес, для которого двухмиллионный мегаполис с его беспокойным населением — унавоженная почва и источник всех доходов.
Больше всех прочих занятий он, по старой привязанности, ценил охоту и рыбалку. Но какая в здешних краях рыбалка, не говоря уже об охоте? Достаточно вспомнить ночные походы на катере вдоль левого берега Уссури за ленком, аухой и симой, чтобы затрепетало сердце, а вся здешняя рыба показалась сорной мелочью. И в самом деле — несмотря на безответственный треп местных про угрей и пудовых сазанов, в сеточку, которую полковнику случалось время от времени поставить у своего берега, шел исключительно мелкий лещ с плотвой да пара-тройка линьков. Забава для несмышленых мальчишек.
Внутри дома царила жена; он ни в чем ей не отказывал и не перечил. В сущности, ему было достаточно кабинета на втором этаже и спальни, связанной коридорчиком с покоями Инны. Окна кабинета смотрели на лужайку перед домом, гараж и въездные ворота. Оттуда Савелий Максимович мог видеть всех, кто входил и въезжал, вольер с кавказцем, водоем на лужайке, где плескались японские карпы, и массивную ограду, сложенную из дикого камня. Ограда тянулась до самой воды, а пса, который оказался отменным сторожем, он по ночам выпускал из вольера.
Полковник набрасывал план встреч и поездок на