Читать интересную книгу Врата Рима. Гибель царей - Конн Иггульден

много сушняка. Я останусь и сложу костер.

– Я быстро, – сказал Гай, поднимаясь. – Ты пока придумай какую-нибудь молитву.

Он побежал к дому. Марк остался наедине с птицей, и в какой-то момент им вдруг овладело ощущение торжественности происходящего, как будто он совершал религиозный обряд. Медленно и осторожно он собрал ветки и прутики и выложил их пирамидой, начав с более толстых палочек и завершив сухими листьями. Что-то подсказывало ему, что спешка здесь ни к чему.

Когда Гай вернулся, в лесу было тихо. Он тоже шел медленно, прикрывая ладонью маленькое пламя масляного фитиля, торчащего из старой кухонной лампы. Марк сидел на тропинке, а на аккуратно сложенной пирамидке лежало черное тельце Зевса.

– Я буду лить масло, чтобы огонь не погас, так что вспыхнуть может быстро. Давай сначала помолимся.

Сумерки сгущались, и мерцающий желтый свет лампы, казалось, набрал силу, падая на лица стоящих около мертвого ворона мальчиков.

– Юпитер, отец всех богов, пусть эта птица снова летает в загробном мире. Он был воином и умер свободным, – ровным и тихим голосом произнес Марк.

Гай приготовился лить масло. Стараясь не загасить фитиль, он осторожно полил птицу и хворост, а потом поднес огненный язычок к пирамидке.

Долгие секунды костер просто шипел, потом вспыхнул бледным пламенем. Гай поставил лампу на тропу. Они с интересом наблюдали, как загораются, распространяя ужасную вонь, перья. Пламя лизало птицу, масло дымилось и брызгало. Мальчики терпеливо ждали.

– Потом соберем пепел и закопаем или развеем по лесу или над рекой, – прошептал Гай.

Марк молча кивнул.

Для пользы дела Гай вылил в костер оставшееся масло и погасил фитиль. Пламя загудело и сожгло почти все перья, кроме самых стойких вокруг головы и клюва.

Наконец все масло прогорело, оставив только тлеющие угли.

– По-моему, мы его просто поджарили, – прошептал Гай. – Огонь был слишком слабый.

Марк взял длинную палку и потыкал тушку, покрытую древесным пеплом. Дымящиеся останки упали и откатились с пепелища. Марк попытался затолкать их обратно, но у него ничего не получилось.

– Бесполезно! И это достойные похороны? – зло проворчал он.

– Послушай, мы сделали что могли. Давай просто прикроем его листьями.

Они собрали несколько охапок листьев, и вскоре обугленный ворон скрылся из виду. Мальчики молча направились к поместью. Благоговейное настроение было испорчено.

Глава 4

Устроителем зрелища выступил Корнелий Сулла, молодой сенатор, успевший стать заметной фигурой в римском обществе. Во время пребывания в Африке, где он командовал Вторым легионом Жаворонков, его развлекал сам царь Мавритании. И вот теперь, желая напомнить о себе и угодить правителям Рима, царь прислал в столицу сотню львов и двадцать своих лучших копейщиков. Взяв их за основу, Сулла составил пятидневную программу развлечений.

Ничего подобного Рим еще не видел, и эти игры несомненно укрепили репутацию и статус Суллы. В сенате даже звучали голоса, призывавшие построить для такого рода зрелищ постоянное сооружение.

Деревянные скамьи, сколоченные и установленные в расчете на масштабные представления, находились в жалком состоянии, а кроме того, их просто не хватало, чтобы разместить всех жаждущих увидеть львов с загадочного черного континента. Появились даже планы строительства огромного амфитеатра, который можно было бы заполнять водой для демонстрации морских сражений. Увы, реализация такой затеи стоила бы слишком дорого, и народные трибуны, разумеется, наложили вето на предлагаемый проект.

Оба мальчика едва поспевали за взрослыми. Состояние матери Гая ухудшалось, и каждый раз, когда мальчиков отпускали в город, она не находила себе места от беспокойства и металась в тревоге, представляя, что может случиться с ее сыном на жутких улицах Рима. Вот почему в столице Гай и Марк бывали редко. И теперь, оказавшись среди грохочущего шума, они таращились на все горящими от любопытства глазами.

Большинство членов сената приезжали на игры в повозках или паланкинах. Отец Гая таким способом передвижения пренебрегал, а потому предпочел отправиться пешком по многолюдным улицам. Народ, видя внушительную фигуру Тубрука, расступался, и никто не толкался слишком грубо.

Грязь на узких улочках размесили в вонючую жижу, покрывавшую не только сандалии, но и ноги до самых коленей. Лавки ломились от покупателей, толпы запрудили улицы, мешая пройти вперед и напирая сзади. Время от времени, когда повозки, доставлявшие товары из одной части города в другую, блокировали проход, Юлий сворачивал в переулок. Бедняки и нищие тянули к случайным прохожим руки, слепые и увечные выпрашивали милостыню, сидя на порогах убогих лачуг. В других местах над улицей высились кирпичные постройки в пять и шесть этажей. В одном месте только бдительность Тубрука, вовремя поднявшего руку, спасла Марка и Гая от неприятностей – из открытого окна прямо на дорогу выплеснули помои.

Впереди с видом мрачным и непреклонным шел отец Гая. Полагаясь на чувство направления, он ни разу не остановился и всегда безошибочно находил выход на главную улицу из самого темного лабиринта. Чем ближе центр города, тем сильнее становился шум. Лоточники, предлагавшие купить закуски, перекрикивали стук молотков медников и нытье сопливых младенцев на материнских коленях.

Жонглеры и фокусники, шуты и заклинатели змей демонстрировали свое искусство за брошенную монету, но в этот день рассчитывать на многое им не приходилось. Кому взбредет в голову тратить деньги на то, что можно увидеть в любое время, если в городе проводятся игры?

– Держитесь поближе, – велел Тубрук мальчикам, растерявшимся от красок, запахов и шума, и тут же рассмеялся, увидев их изумленные лица и открытые рты. – Помню, как впервые увидел цирк, – это была Веспия, где я провел свой первый бой. Необученный, неуклюжий, медлительный – просто раб, которому дали меч.

– Однако ты победил, – с улыбкой заметил Юлий.

– Живот скрутило, и я был в дурном настроении.

Мужчины рассмеялись.

– С кем бы я не хотел сойтись на арене, так это со львом, – продолжал Тубрук. – Видел парочку на воле, в Африке. Когда нападают, коня догнать могут, а клыки и когти у них что твои железные гвозди.

– У них сто зверей на пять дней, по два представления в день. Выходит, мы увидим десять животных против разных воинов. Мне не терпится посмотреть, как сражаются эти чернокожие копейщики. Интересно, сравнятся ли они в меткости с нашими, – сказал Юлий.

Пройдя под входной аркой, они остановились у заполненных водой деревянных корыт. За мелкую монетку им омыли ноги, а с сандалий соскребли грязь. С грязью ушла и вонь. Приятно все-таки чувствовать себя чистым.

Служитель помог найти места, с прошлого вечера занятые присланным из поместья рабом. Увидев их, он встал. Теперь его ждала долгая обратная дорога. Тубрук вручил рабу монетку – купить себе