в такую пору, когда более всего оснований сетовать на нее! Но вам знакомы все различия моего чувства, вы видели меня и радостной и недовольной, я выражала вам благодарность и изливала свои жалобы; и в минуты гнева, как и в минуты признательности, вы всегда видели во мне самую страстную из всех возлюбленных! Неужто столь возвышенный характер не способен подвигнуть вас на соперничество с ним? Любите же, дорогой мой бесчувственный друг, любите столь же сильно, как вы любимы. Для души нет иного подлинного наслаждения, кроме любви: избыток радости рождается от избытка страсти, а равнодушие несет больший вред людям, которым оно свойственно, нежели тем, в отношении кого оно проявляется. Если бы вы испытали, что значит истинный любовный порыв, как бы вы завидовали тем, кто его испытывает постоянно! Я бы не пожелала, чтобы в ваше сердце закралось присущее вам спокойствие; я дорожу своими порывами, как драгоценным благом, которым когда-либо обладала; и я бы согласилась быть обреченной не увидеть вас более ни разу в жизни, нежели увидеть вас сдержанным в изъявлении чувств.
Письмо пятое
Уж не для испытания ли моей покорности написали вы мне такое письмо? Или, быть может, вы в самом деле верите всему, о чем пишете, подозревая меня в любви к другому? Опомнитесь! Хотя ваши слова смертельно ранят мое нежное чувство, я часто слышала их от вас, я, любящая вас так, как никто никогда не любил! Но поверить в то, что я изменила вам, осыпать меня оскорблениями, стараясь уверить, что я вас больше не увижу, о! этого я перенести не могу. Я бывала ревнива: когда любишь по-настоящему, не ревновать невозможно; но я никогда не бывала слишком резка и никогда не утрачивала до конца своего выгодного представления о вас: и в минуты самого сильного раздражения я всегда думала о том, кого же я подозреваю. О, сколь непрочна ваша страсть! Как плохо вы умеете любить и как легко вообразить, что сердце ваше лишено привязанности, ибо все, что порою необдуманно слетает с ваших уст, столь мало достойно названия любви! Как! это сердце, которое я приобрела ценою всей моей души, сердце, которое я заслужила столь сильной страстью и столь безупречной верностью и которым я, как вы утверждали, обладаю по праву, способно столь неслыханно оскорблять меня! Его первые побуждения оборачиваются тяжкими обидами, а когда вы даете ему полную волю, оно способно лишь на жестокие поношения. Слушайте же, неблагодарный, я не хочу рассеивать ваши подозрения в наказание за то, что они у вас появились; вам, должно быть, слишком отрадно думать, что я нежна и верна вам, чтобы теперь терзаться сомнениями. Мне было бы нетрудно вас излечить, но нанести вам обиду я не могу, это слишком нарушило бы мое спокойствие. Все же в отместку я хочу вас оставить в некотором заблуждении: ежели вы полагаетесь на мое злопамятство, то все предположения ваши несправедливы, и я — самая непостоянная из всех женщин. Тем не менее я не виделась с человеком, к которому вы меня ревнуете: письмо, которое приписывают мне, я не писала, и нет такого испытания, коему я не могла бы безо всякого опасения подвергнуться, если бы мне было угодно доставить вам это удовлетворение. Но к чему вам доставлять его? Неужели вы можете его добиться, оскорбляя меня? И не дам ли я вам повод считать меня столь низкой особою, какою вы меня изображаете, если бы к оправданию моему меня понудили ваши угрозы? Вы пишете, что больше не увидите меня. Вы уезжаете из Лисабона, опасаясь на беду свою повстречаться со мною, и вы убили бы вашего лучшего друга, ежели бы он предательски привел вас ко мне. Жестокосердный! Чем повинна моя нежность, что стала для вас столь невыносимой? Встреча со мною всегда сулила вам только радость, в глазах моих вы читали лишь любовь и стремление доказать ее вам. Неужто же это понуждает вас покинуть Лисабон и никогда со мною больше не свидеться? Если вы движимы только этой причиною, не уезжайте! Я избавлю вас от тягостной необходимости избегать меня: бежать надобно мне, а вовсе не вам. Встретясь со мною, вы поплатились лишь тем, что снисходительно позволили себя полюбить, тогда как я, повстречавшись с вами, пожертвовав своею гордостью, поплатилась покоем всей своей жизни! Должна признаться, что встреча с вами нередко была моей единственной радостью. Стоит лишь припомнить не раз испытанное мною тайное волнение, когда казалось мне, я различаю ваши шаги во время прогулки; сладостное томление, которое охватывало меня, когда я встречалась с вами взглядом, и неописуемый восторг души моей, когда нам выпадал случай хоть немного побеседовать друг с другом: не знаю, как я могла жить до того, как повстречалась с вами, и как я буду жить, когда вас больше не увижу. Но вы, должно быть, чувствовали то же, что чувствовала я: вы были любимы и говорили мне, что любите; и тем не менее вы первый предлагаете мне больше не видеться! О, вы своего добьетесь, и я вас больше никогда не увижу! Мне, однако, очень хочется упрекнуть вас в неблагодарности, и мне кажется, что месть моя была бы полнее, если бы глаза мои и все мои поступки подтвердили вам мою невиновность. Она столь очевидна, и ложь, дошедшую до вас, столь нетрудно опровергнуть, что вам было бы достаточно поговорить со мною каких-нибудь четверть часа, дабы убедиться в собственной несправедливости и испытать смертельную муку за то, что вы ее допустили. Мысль об этом побуждала меня уже два-три раза прибежать к вам; но не знаю, быть может, она и приведет меня к вам сегодня, к концу дня, помимо моей воли, ибо я столь жестоко обижена, что способна лишиться рассудка. Но недаром я так долго предавалась милой привычке учиться понимать вас, что боюсь не угодить вам столь внезапным порывом. Я всегда замечала за вами необычайную скромность; вы куда больше заботились о моей репутации, нежели я сама, и иной раз ваша осмотрительность доходила до того, что понуждала меня на нее сетовать. Что бы вы сказали, ежели бы я совершила нечто такое, что раскрыло бы пашу связь и ославило бы меня среди порядочных людей? Вы испытали бы ко мне презрение, а я умерла бы, если б вы оказались на это способным: что бы ни случилось, я хочу, чтобы вы меня всегда уважали. Сетуйте на меня, осыпайте оскорблениями, обманывайте, ненавидьте,