В 1553 году появилась небольшая книжечка — «Альманах Нострадамуса на предстоящий год». Альманах имел громадный успех. Все стремились заполучить заветную книжицу с весьма душеполезными сведениями. Удивленный небывалым успехом своего первого литературного опыта, Нострадамус решил выпускать такие альманахи ежегодно. Но ему все приходилось делать одному — писать пророчества, составлять гороскопы, вести дела с издателями, заниматься перепиской. Сколько раз он мечтал о толковом, смышленом помощнике, который взял бы на себя часть неотложных забот. И вот, словно подслушав его, небо откликнулось на не высказанную вслух просьбу…
В феврале 1554 года в двери дома мэтра Нострадамуса робко постучал молодой человек. Он сказал насторожившемуся магу, что хочет изучать астрологию, движения планет, дабы постичь тайну предсказаний. Нострадамусу сразу понравился искренний, пылкий юноша, и он предложил ему место секретаря. Незнакомца звали Жан Шавиньи. Он станет самым близким и доверенным лицом Мишеля Нострадамуса. А после смерти мага приведет в порядок все его бумаги, выпустит в свет большими тиражами книги предсказаний и напишет первую вполне достоверную биографию прорицателя.
Год спустя, в марте 1555 года, была опубликована первая книга центурий Нострадамуса.
Это были первые три с лишним сотни его стихотворных предсказаний. Всего, как уже говорилось, их должно было быть более тысячи — десять центурий по сто катренов каждая. (Впоследствии число таких циклов увеличится до двенадцати.)
После небывалого успеха первого издания «Центурий» Нострадамуса приглашают в Париж, ко двору Генриха Второго и Екатерины Медичи. Поездка, которую Нострадамус предпринимает вместе со своим сыном Цезарем, длилась около месяца — с июля по август 1556 года — и была триумфальной. Нострадамуса чествовали и как покорителя моровой болезни, и как автора популярной и загадочной пророческой книги. В Париже Нострадамуса осыпали милостями и подарками…
Но его «Центурии» стали воспринимать серьезно после того, как исполнилось страшное предсказание, касающееся непосредственно королевской семьи. Дело в том, что в одном из катренов Нострадамус предвидел гибель Генриха II от рук более молодого и напористого противника:
Лев молодой одержит победу над старым,В жестокой схватке в ходе поединка,Лишившись глаза в шлеме золотом,Король до времени сойдет в могилу в муках.
И действительно, трагедия произошла летом 1559 года во время свадебных торжеств, когда Генрих II выдавал старшую дочь замуж за испанского короля. Молодой граф Монтгомери во время турнира нанес королю Франции такой сильный удар в голову, что копье сломалось, и его древко, попав в отверстие шлема, пронзило правый глаз сюзерена. На десятый день после ранения Генрих II умер.
С этого «удачного» предсказания началась слава Нострадамуса как одного из величайших пророков всех времен и народов. Кроме гибели Генриха II, Нострадамус предвидел трагический конец Генриха III и Людовика XVI, а также предрек будущее монарху Генриху IV.
Однажды Нострадамус заинтересовался десятилетним принцем, состоявшим в свите королевы Екатерины, путешествовавшей по стране. Провидец пожелал осмотреть родинки на теле мальчика и предсказать по ним его судьбу. Нострадамус обратился к наставнику принца с просьбой разрешить ему прочесть будущее мальчика. Однако принц, узнав, что ему придется раздеться, заупрямился и убежал. Проснувшись на следующее утро, он обнаружил у своей постели наставника вместе с Нострадамусом. Мальчика уговорили снять ночное белье и встать перед ним.
Положив руку на голову мальчика, ясновидец медленно повернул принца спиной к себе, чтобы осмотреть все родинки на его теле. Затем, обращаясь к наставнику, заявил, что мальчик станет не только королем Наварры, но и величайшим французским королем. Когда слухи об этом пророчестве распространились среди придворных, даже самые ревностные защитники Нострадамуса, должно быть, решили, что провидец повредился умом. Ведь это предсказание означало, что на троне Франции окажется гугенотский принц: невероятное предположение в той политической обстановке!
Но в 1572 году этот мальчик стал королем Наваррским, а 25 лет спустя после «безумного» пророчества, в 1589 году, взошел на французский престол. Для этого он сменил веру, перешел в католичество, произнеся при этом свою знаменитую фразу: «Париж стоит мессы». Новый король Генрих IV положил конец затяжной религиозной войне, принес в страну мир и процветание. Он стал самым популярным монархом Франции.
Достоверность удивительного предсказания Нострадамуса монарх не один раз подтверждал. Став королем, Генрих IV часто шутливо рассказывал о том, как в детстве он пытался сбежать от величайшего оракула Франции. Он утверждал, что был непослушным ребенком и испугался, что наставник привел этого седобородого старика, чтобы тот его выпорол.
Разве не удивительно, что человек, живший в XVI веке, предсказал конкретное событие века XVIII? Мало того, назвал место, где оно произойдет. В 20-м катрене девятой центурии читаем:
Ночью он поедет Рейнским лесом.Супружеская чета, блуждающий путь,Белокаменная королева:монах-король, в сером, в Варенне.Избранный Колпак вызывает бурю,огонь и кровавую рубку.
Здесь пророк предрек знаменитое событие 1791 года — бегство Людовика XVI в Варенн — небольшой городок на пути в Бельгию. Что же произошло?
Поздно вечером 20 июня 1791 года во дворце Тюильри все было как обычно. Король и королева готовились ко сну. Только прислуга была отослана раньше обычного часа. Оставшись одни, они снова оделись в простое дорожное платье, не соответствующее их высокому положению. В будуаре королевы собрались ее дети и сестра короля. Отсюда потайным ходом, разбившись на группы, через определенные промежутки времени вышли из дворца, причем последним его покинул король с семилетним дофином. Неузнанные, беглецы достигли площади Карусель, где их ждал граф Ферзен, главный организатор побега. Он был переодет кучером.
Следуя за ним, беглецы дошли до угла улицы Сент-Оноре, где сели в две заранее приготовленные кареты. В одной из них уже находилась маркиза де Турзель, воспитательница королевских детей. Сейчас она выступала под видом русской подданной баронессы Корф, что и удостоверял паспорт, имевшийся у нее на руках. Анна Кристина Корф, урожденная Штегельман, была дочерью известного петербургского банкира и вдовой русского полковника, убитого в 1770 году. После смерти мужа поселилась с матерью в Париже, где была в дружеских отношениях с графом Ферзеном, вовлекшим ее в заговор. Она не только предоставила свой паспорт, но и пожертвовала все свое состояние в пользу королевской семьи.
«Баронесса» с детьми покидала революционный Париж, ее сопровождали горничные и слуги. Именно эти роли надлежало сыграть членам королевской семьи: Людовик изображал камердинера, Мария-Антуанетта и сестра короля — горничных мнимой русской баронессы. Граф Ферзен взгромоздился на козлы, взял вожжи, и кавалькада тронулась в путь. За заставой Сен-Мартен все пересели в крытую линейку, запряженную двумя парами принадлежащих Ферзену лошадей. Правил ими его кучер, наряженный почтальоном, сам граф разместился на козлах.
Под видом лакеев беглецов сопровождали трое лейб-гвардейцев — телохранителей. До Бонди доехали благополучно, сменили лошадей и тронулись дальше, но уже без графа Ферзена. Поцеловав руку королевы, он отправился обратно в Париж, откуда той же ночью по другой дороге должен был отбыть в Брюссель, чтобы присоединиться к королевской семье.
Ничто не возбуждало подозрения у постов национальной гвардии, и экипаж нигде не задерживался. Тем более что при досмотре баронесса Корф предъявляла паспорт, выданный министерством иностранных дел, в котором предписывалось беспрепятственно пропускать баронессу, направляющуюся во Франкфурт с двумя детьми, горничными, камердинером и тремя слугами. Казалось, каждый оборот колес приближает их к заветной цели. Путь беглецов пролегал через Рейнский лес.
Уже днем они прибыли в Шалон, единственный крупный город на их пути. Пока меняли лошадей, около экипажа собралось несколько зевак, суетился начальник почтовой станции. И вдруг он застыл, словно окаменел перед каретой. В камердинере он узнал короля, неосторожно приблизившегося к окну. Что было делать? Несколько секунд пожилой почтмейстер колебался — жизнь государя была в его руках. Подавив волнение, он начал помогать запрягать лошадей и всячески торопить с отъездом.
Когда экипаж выехал из ворот, король и королева в один голос воскликнули: «Мы спасены!» Эта удача еще больше ободрила их, придала силу, но, увы, не научила быть более осторожными.