— Спасибо за ваше мнение, но я должна не согласиться. — Абигейл отпрянула от него и направилась к дому.
Она посмела ему противоречить! Шок от осознания этого не дал ему в тот же миг отправиться за ней следом.
— Что это она делает? — спросил подоспевший Найэл.
— Собирает подарки для сестры.
— Балморалу не понравиться, что его жена получит подарки с земли его врагов.
— Я знаю. Вот поэтому я и позволил жене взять их.
Найэл рассмеялся:
— Его жена будет благодарна.
— А это вторая причина, почему я согласился.
— Да, конечно.
Балморал может и был теперь его союзником, но Талорку всегда доставляло удовольствие подначивать его.
В то время, когда Талорк задумался над возможностью того, что возможно Абигейл предпочла спрятаться в доме, она появилась в дверях. В руках у нее был один большой узел и два маленьких.
Талорк пристально на нее посмотрел и сказал:
— Как моя жена, ты больше не будишь носить английские одежды.
— Я оставила все, кроме того, что сейчас на мне, — ответила Абигейл, проявляя больше сообразительности, чем, как он полагал, любой рождённый сессенек. — Это все подарки, мое вышивание и другие личные вещи, а также целительные травы.
Английский барон и его жена уже вышли из часовни и последние несколько минут они только то и делали, что увещевали священника. Но даже святой отец знал, что нельзя противоречить Синклеру. Он отказывался требовать дополнительных обетов для признания брака действительным.
И теперь они стояли перед Талорком, требуя к себе его внимание.
Он же получал огромное удовольствие, игнорируя их. Он обратился к Макдональдсу:
— У тебя есть женщина, которая могла бы помочь моей жене надеть мой плед?
Лэрд клана Низкогорья кивнул:
— Да, конечно.
Макдональдс махнул своей жене и передал просьбу Талорка. Рыжеволосая женщина кивнула Талорку, выражая тем самым свое согласие, потом подошла к Абигейл и повела ее назад в дом, отдав ее поклажу воинам ее мужа.
Сэр Рубен разочаровался в свадьбе и теперь требовал, чтобы Талорк, как цивилизованный человек, разделил с ними праздничный обед. Как будто Талорк хотел быть тем цивилизованным человеком. Идиоты.
— Вы, конечно же, захотите разделить с нами ту дичь, которую вы вчера, специально для такого повода, привезли с охоты.
Талорк отправился охотиться только для того, чтобы как можно меньше времени провести с англичанами. Всю подстреленную дичь он отдал Макдональдсу, как благодарность за предоставленную возможность провести на его земле продиктованную волею короля церемонию бракосочетания.
Так как англичанин не догадывался, что ему лучше было бы замолчать, Талорк повернулся к барону со всей силой своего раздражения:
— Я не цивилизован, и уж точно, я не чертов англичанин! Как только моя жена оденется соответственно, мы уедем.
— С ее платьем все было в порядке. Вся ее одежда очень красивая и дорогая, — проговорила леди Гамильтон с выражением смертельного оскорбления на лице.
— Найэл, объясни этой женщине, которая посмела избивать свою дочь, требуя подчинения, насколько близко она подошла к тому, чтобы быть убитой.
Найэл повторил эти слова на английском.
Женщина начала пронзительно вопить, требуя у мужа, чтобы он что-то сделал в ответ на оскорбление.
Талорк повернулся к барону:
— Вы позволили ей причинить вред девушке, которая принадлежит мне. Вы все еще живы только потому, что ваша дочь умоляла оставить вам жизнь.
Найэл начал было переводить сказанное на английский, но барон перебил его:
— Я знаю ваш язык, — сказал он на английском. — Я также полагаю, что вы знаете наш.
— Наш лэрд не позволяет словам на языке предателей срываться с его губ, — сказал Найэл гневно.
Вместо того чтобы разгневаться, чего ожидал Талорк, сэр Рубен, казалось, задумался:
— Ваш отец женился на леди Тамаре Обрек.
Талорк кивнул.
— Я не пожелал бы такого своему худшему врагу.
Теперь настала очередь Талорка удивиться, чего он, впрочем, не показал.
— Сибил может быть еще той стервой, но она никогда не предаст свою семью, — сказал барон на гэльском.
— Эта стерва больше никогда не увидит свою дочь.
— Я так и предполагал.
Женщина, о которой велся разговор, все еще что-то кричала и жаловалась, но никто не обращал на нее внимания — даже ее муж. Но потом речь ее стала льстивой и вкрадчивой — Сибил пыталась уговорить Талорка остаться и позволить Абигейл разделить последнюю трапезу со своей семьей.
Так как она продолжала произносить ненавистные для его ушей английские слова, Талорк не отвечал. И даже не показал, что понял ее.
Несколько минут спустя, внимание Талорка привлекла выходившая из дома Абигейл.
Под его пледом на ней была бледно-желтая блузка. Абигейл выглядела взволнованной: она прихватила зубами свою нижнюю губу, а ее пристальный взгляд перескакивал с одного человека на другого — как порхает бабочка с цветка на цветок.
Талорк снова протянул свою руку и она, казалось, немного расслабилась. Абигейл пошла к нему быстрыми шагами.
Ее мать попыталась схватить Абигейл за руку.
От этого у Талорка вырвалось низкое рычание, и спасло эту женщину от волка только то, что жена Макдональдса шлепнула ее по руке, отодвигая.
— Никто не смеет прикасаться к жене лэрда без его разрешения, — сказала она на английском с сильным акцентом. Резкий взгляд, которым она наградила Сибил, говорил о том, что она видела следы от побоев на теле Абигейл, — хотя она сама ей ничего не говорила.
— Сибил, — рявкнул барон. — Подойди сюда.
— Вы позволите ему отказать мне в последнем свидании с дочерью? — Спросила леди Гамильтон с оскорбленным достоинством.
— Абигейл принадлежит мне, и если эта тварь ее коснется — она умрет, — процедил Талорк голосом полным не просто угрозы, а обещания.
— Я запрещаю тебе, Сибил. — Сказал барон неистово. — Ты уже слишком давно потеряла все права матери. Теперь она уже не твоя дочь. Теперь она — Синклер.
То, что барон мог жениться на подобной змее, заставило Талорка сомневаться в его мудрости, но он все же надеялся, что у англичанина есть хоть крупица здравого смысла.
— Его король обещал доказательство осуществления брака, — завопила женщина. — Как мы получим его, если он сейчас с ней уедет?
— Он может послать окровавленную простыню через посланника.
— Что, если он этого не сделает? — Сибил обошла своего мужа и стала перед Талорком:
— Вы дали слово своему королю. Действительно ли вы — человек чести или нет?