Читать интересную книгу Разрешение на проезд в спальном вагоне - Станислав Гагарин

Инженер Травин вышел.

— Ну, — сказал Корда, — как он тебе показался?

— Сложное впечатление… За сорок ему?

— Да, сорок пять.

— Бывает, что и сильные духом мужчины теряют голову в таких ситуациях…

— Я тебя понял, Юрий Алексеевич.

— Тут возможен такой вариант. Бойко знает о допуске влюбленного в нее инженера к секретным материалам, она узнает об этом от некоего «Икса», в подчинении которого находится. «Икс» приказывает ей обольстить Травина, что большого труда Марине не составило. Потом она ставит ультиматум: или материалы и она, либо ничего. И Травин, потерявший голову, решается на преступление и уезжает в командировку.

— Кстати, — заметил Корда, — командировку он получил по собственной инициативе.

— Вот-вот, — оживился Юрий Алексеевич, — примем это во внимание.

— И тот его срочный отъезд с комбината, свидетелями которого мы с тобой были… — задумчиво проговорил Корда. — Помнишь, тогда, после твоего с ним первого разговора?

— Да, — поддержал его мысль Леденев, — на своем «Жигуленке»… Твои ребята ведь его тогда потеряли, и мы до сих пор не знаем, где был Травин.

— Я думал, что ты спросишь его об этом?

— Зачем? Чтоб раскрыть наблюдение за ним?

— Ладно, — сказал Алексей Николаевич, — с Травиным пока оставим. Ты мне скажи, что за хитрую акцию ты проводишь вдвоем с Кирюшиным?

Леденев рассмеялся.

— Уже пронюхал… Неплохо у вас поставлена служба, товарищ начальник. Или сам Кирюшин доложил?

— До Кирюшина я еще доберусь, — притворно суровым тоном произнес Корда.

— Тебе рассказать, так ты, старый зубр, смеяться будешь, ничего, кроме эмоций, в этой моей версии нет. А Володя твой Кирюшин — салага, он смеяться не будет, да и не посвящаю его во все, он выполняет отдельные поручения, порой не догадываясь о их связи между собой… Ты уж не обижайся… Еще немного, и я обо всем тебе расскажу, даже если и провалюсь со своими предположениями.

— Хорошо, хорошо, — остановил Леденева Алексей Николаевич, — давай пробуй свою интуицию, я в ее существование всегда верил, и сейчас она мне, моя интуиция, подсказывает, что мы оба схлопочем весьма солидные фитили от Бирюкова, если не разберемся со всем этим в ближайшее время.

— Василий Пименович не только на фитили горазд, — возразил Леденев. — Не успел тебе сказать, что из главной конторы мне сообщили, что после установления некоторых прежних московских знакомств Марины Бойко к делу подключились тамошние ребята.

— Это уже что-то, — сказал Корда, — они там, мы здесь, глядишь, и обложим зверя.

— Давай еще раз посмотрим, как организовано хранение секретной документации в лаборатории АЦ, — предложил Юрий Алексеевич. — Может быть, отыщем еще какую щелку…

— Давай посмотрим, — согласился Корда. Но в это время в дверь постучали, Корда крикнул: «Войдите!», вошел его заместитель.

— Прошу прощения, — сказал он, — но посчитал сообщить вам об этом обязательно.

Он положил на стол перед Кордой почтовый конверт.

— Что это? — спросил Алексей Николаевич.

— Письмо на имя Марины Бойко, — ответил Иванцов. — Отправлено из Москвы четыре дня назад. Отправитель С. Ромова.

— Вы ознакомились с содержанием? — спросил Леденев. Корда рассматривал конверт со всех сторон, аккуратно повертывая его в руках.

— Да. Потому и решил доложить вам о нем сразу.

Корда вытащил листок из конверта, понюхал, хмыкнул, развернул и принялся читать.

Леденев подошел к столу, взял в руки пустой конверт и стал внимательно рассматривать его.

Алексей Николаевич прочитал письмо, вздохнул, взглянул на Леденева, пробежал глазами текст еще раз. Затем протянул листок Юрию Алексеевичу и сказал:

— По-моему, это тот самый второй кончик веревочки, о котором ты говорил в первый день своего приезда.

Буратино ищет резидента

— Вы знаете, я так возмущена нашим сыном, что просто места себе не нахожу, Сергей Сергеич, — проговорила модно одетая женщина средних лет, обращаясь к попутчику, с которым они вот уже вторые сутки ехали в одном купе скорого поезда Москва — Трубеж.

Ее безмолвный супруг кротко сидел в углу, даже не пытаясь вступить в разговор.

— Я говорю отцу: «Воздействуй на парня по-мужски. Разве мне, слабой женщине, по силам справиться с ним, верзилой-акселератом?» Да разве он может!

Она махнула рукой, а Семен Гаврилович пожал плечами и виновато улыбнулся.

— Чем же он вас так огорчил? — спросил Сергей Сергеевич.

В бумажнике Сергея Сергеевича лежал паспорт на имя Малахова, удостоверение корреспондента журнала «Кооператор» и соответствующее командировочное предписание. Спецкор Малахов направлялся в Каменогорскую область для сбора материалов к очерку о лучших людях, работающих в системе потребительской кооперации, и начать свой объезд этого обширного края решил с города Трубежа.

— Так чем он вас так огорчил, ваш наследник? — повторил свой вопрос Сергей Сергеевич.

— Ох, и не спрашивайте лучше, эти мне наследники. Одна беда с ними… Закончил он в этом году школу, учился хорошо, подал на исторический факультет, в МГУ. На второй день после выпускного бала отправили его самолетом в Москву. И сдал все на «отлично», прошел по конкурсу, мы так радовались с отцом.

— И что же? — спросил Малахов.

— Через три дня вызывает нас на переговоры и убивает наповал. Решил он, дескать, сам делать историю, а не изучать ее. Перевелся на заочный факультет и подал заявление с просьбой отправить его на эту самую БАМ, дорогу ему захотелось в тайге построить. Мы с отцом на самолет — и в Москву. Три дня бились — ни в какую. Так и не сумели уговорить, уехал. Вчера провожали их эшелон. Музыка, цветы, а я только реву и слова сказать не в состоянии.

Она всхлипнула и поднесла платок к покрасневшим и припухшим глазам.

— Ну, будет, будет, Маша, — проговорил муж и осторожно провел по ее плечу ладонью. — Успокойся.

— Конечно, Мария Михайловна, перестаньте расстраиваться, — сказал вежливый, представительный москвич, командированный в их Трубеж. — Сейчас такое время, молодежь стремится испытать себя, проверить на большом деле. Вот и ваш сын подался туда, где труднее. Вам гордиться им нужно.

— Вот и я говорю, — начал было Семен Гаврилович, отец будущего строителя Байкало-Амурской магистрали, но Мария Михайловна грозно взглянула на него, и Семен Гаврилович умолк.

В дверях купе показалась проводница с подносом в руках.

— Чай все будете? — спросила она.

— Разумеется! — воскликнул Малахов. — А я так целых два стакана. Люблю побаловаться чайком, московский-то водохлеб.

— Потом повторите, — сказала проводница, оставила три стакана и ушла.

Пили чай, беседовали о жизни, говорила в основном Мария Михайловна, мужчины больше слушали, а когда она решила прилечь, Малахов и Семен Гаврилович вышли в коридор курить и с увлечением начали рассказывать друг другу о рыбалке, к коей оба были весьма пристрастны.

Потом снова пили чай, улеглись спать, а утром подъезжали к Трубежу. Мария Михайловна записала Сергею Сергеевичу домашний адрес, просила заглянуть к ним, «мы живем в коттедже, на Июльской улице, дом шестой, спросите любого, где живет инженер Дынец, моего мужа все знают», Малахов обещал обязательно навестить этих милых, приветливых трубежан, с тем и расстались на перроне.

Багажа у Сергея Сергеевича не было. Пузатенький портфель, плащ «болонья» на руку, вот и все вещички. Первым делом корреспондент обошел новехонькое здание вокзала, долго стоял в кассовом зале, изучая расписание дальних и пригородных поездов и делая при этом кое-какие пометки в блокноте. Малахов заглянул и в буфет, оглядел содержимое охлаждаемых витрин, но покупать ничего не стал.

На знакомство с трубежским вокзалом у Сергея Сергеевича ушло полчаса. Своей неторопливостью он совсем не был похож на командированного из Москвы человека, которому следовало бы вначале позаботиться о номере в гостинице, а уж потом…

Малахов вышел на привокзальную площадь, купил в киоске городскую и областную, каменогорскую, газеты, журналы «За рубежом» и «Уральский следопыт». Облюбовав свободную скамейку в тенистой аллее, идущей от вокзала, Сергей Сергеевич присел и углубился в чтение.

Читал он минут сорок.

Его попутчики, супруги Дынец, давно добрались до своего уютного коттеджа на Июльской улице, Мария Михайловна уже обзванивала подруг, призванных разделить ее сетования по поводу взбалмошного поступка сына, Семен Гаврилович подумывал о том, как ему улизнуть сегодня на комбинат, хотя на работу он должен был выйти только завтра, а Сергей Сергеевич все еще оставался на вокзале, разрабатывая одну из разведывательных задач — установления методов действия советских органов государственной безопасности. Попутно Буратино, а это был он, должен был убедиться в наличии или отсутствии наблюдения за ним, а коли таковое существует, попытаться сбить с толку своих «опекунов».