Читать интересную книгу Устрица раскрылась - Василий Караваев

Вино, посетив забытые закоулки моей памяти, настроило на лирический лад. Я погрузился в воспоминания о своей невегетарианской молодости, её радостях и печалях. Когда-то давно, впервые отказавшись от мяса, я сделал это не совсем осознанно. Тогда мне был двадцать один год. Дух противоречия раздирал меня. Мне всегда хотелось быть не таким, как все, и вегетарианство казалось оригинальным способом выделиться из толпы. Тогда, исключив мясные блюда из своего меню, шесть лет я к ним не прикасался. Мне просто нравилось быть другим. Внушив самому себе, что все эти говядины, свинины, баранины — лишь мёртвая плоть, а сосиски с сардельками — это практически фекалии, я испытывал просто невероятное удовольствие, заявляя в компании, что предпочитаю растительную пищу животной. Это была моя фишка. Как ни странно, в тогдашней России вегетарианцы встречались так же редко, как мясо и колбаса в магазинах. Хотя, казалось бы, при тогдашних продуктовых «дефицитах» именно вегетарианству следовало стать массовым и повальным увлечением. Возможно, страну в который раз «спасла» водка, несовместимая с вегетарианством в принципе. Может, и поэтому практически каждый, кто знал о моём гастрономическом «извращении», заявлял, что впервые видит человека, добровольно отказавшегося от такого сильного и вкусного наркотика, изготовленного из намеренно умерщвленных существ. Мои плотоядные сограждане, поедающие мясо на завтрак, обед и ужин зачем-то старались переубедить меня, помочь снова стать таким же, как они. Спустя шесть лет, когда в узких кругах вегетарианство стало модным увлечением, мясоеды добились своего — я вернулся в их колбасный клуб. Путешествовать по стране на мотоцикле, оставаясь вегетарианцем, оказалось довольно сложной задачей. Жители моей страны любят мясо значительно больше, чем овощи! Спустя десятилетие после первого моего вегетарианского периода я оказался в Индии. Здесь несколько раз мне приходилось отказываться от мясного, но лишь в связи с отсутствием денег. При наличии средств я с огромным удовольствием поглощал жареных, варёных, вяленых животных, птиц и морских гадов. Как раз тогда я пропагандировал тибетское мясолечение среди своих друзей-вегетарианцев, но большинство из них перешло на растительную пищу по тем же причинам, что и я в молодости. Такой недостаточно осознанный отказ от привычного рациона питания кроме пользы мог принести и вред. Например, насильно подавленная плотоядность нередко выливалась в немотивированную агрессию, как это бывает с хищными зверями. Те же, кому по ночам снились свиная рулька и бараньи яйца, фаршированные говяжьими языками, став в одночасье воинствующими вегетарианцами, нападали с критикой на мясоедов, стремясь укрепить свой шаткий статус прогрессивных гуманистов. Истинные, убежденные вегетарианцы в ресторане обычно не реагируют на соседей по столику, их не волнует, что кто-то рядом уплетает бифштексы или свиные отбивные, а если не устраивает — выбирают подходящие места. Самым долгим периодом моего воздержания от мяса стало время, когда моё сознание было соединено с КР. В этот период мясного не хотелось вовсе. Просто не хотелось и всё! Это время для всех стало эпохой гастрономических открытий. Все человечество в течение нескольких месяцев отказалось питаться животными. Ломать вековые стереотипы оказалось нелегко! Столь кардинальная смена привычного рациона отразилась на укладе жизни сотен миллионов людей, которым пришлось менять традиции, привычки, вкусы, даже род занятий. Экономики целых стран, завязанные на животноводстве, пришли в упадок, не успев перестроиться. Без дела осталась целая индустрия, тысячи животноводческих ферм и перерабатывающих пищевых предприятий. Владельцы и руководители целых отраслей, не поверив поначалу в бесповоротность произошедших изменений, продолжали производить так никем и не востребованные товары и продукты питания. Такая же участь постигла производителей, обслуживающих мясную индустрию. Если разобраться, произошёл промышленный переворот, ярко продемонстрировавший, как плотно торчало «прогрессивное» человечество на мясной диете и зависело от практики разведения животных «на обед». Сама необходимость питания сомнению не подвергалась, и в результате тысячи вкуснейших рецептов вегетарианской кухни со всего мира получили вторую жизнь. Появились новые селекционные гибридные фрукты и овощи, грибы, не уступающие вкусовыми свойствами и энергетической ценностью животным белкам и жирам, а разнообразие блюд из растительной пищи стало на порядок выше, чем до 2012 года. Всё это не замедлило сказаться как на общем здоровье людей, так и на психическом. Тем временем леса, поля, окрестности городов и деревень обзавелись новыми обитателями. Теперь здесь свободно бродили целые стада жвачных, отары овец, паслись целые табуны коней и прочей одомашненной живности, счастливо избежавшей скотобойни в результате перехода человечества на новый уровень духовного развития. Эти животные по привычке держались поближе к человеку, чтобы избежать встреч с хищниками, которым никто не запрещал питаться по-прежнему. Впрочем, такой союз людей с бывшими «смертниками» в лице коров, коз, кур и прочей, не сумевшей одичать живности, был выгоден обоюдно. Животные по-прежнему давали молоко, шерсть, яйца, приносили, в конце концов, просто радость своим существованием и доверием к тем, кто на протяжении тысячелетий истреблял и поедал их. В таких условиях многие животные, вслед за людьми, стали демонстрировать рост интеллектуальных способностей, охотно шли на контакт с людьми. Если, к примеру, в начале века никого уже не удивляли городские бездомные собаки, дожидающиеся на перекрёстках зелёного сигнала светофора, то к середине столетия домашние псы с микрокоммуникаторами на ошейниках, деловито снующие по улицам, магазинам и офисам с авоськами в зубах, выполняя мелкие поручения хозяев, настолько примелькались, что никто уже не обращал на них внимания. Кони слонялись по городским паркам и скверам, приставая к горожанам, особенно к детям, в надежде покатать их на себе — им было просто скучно и хотелось общения, ну и, может, ещё пару сахарков, если не жалко. Поначалу многие крупные города мира вдруг стали похожи на индийские деревни cлежащими на дорогах коровами, гусями, прогуливающимися по газонам. Никого они не раздражали, скорее даже веселили, хотя и неудобств создавали немало. Самые невероятные события, конечно, произошли в морях и океанах, куда были сброшены килотонны сыворотки. На волне всеобщего энтузиазма и поголовной гармонизации никто почему-то не вспомнил о морских «людях», млекопитающих наших братьях — дельфинах. Дело в том, что у дельфинов давно существовал свой КР, обусловленный их физиологией, психикой, средой обитания. Впрочем, оказалось, что дельфины и киты гораздо добрее и мудрее, чем даже могли себе предположить сухопутные приматы. В результате такого странного и необычного стечения обстоятельств человечество приобрело в лице морского народа мудрейших учителей и союзников. Тогда всё ещё было впереди… Ну, если доктор прописал мясо, ем мясо. Тем более с красным вином. Ах, древние деликатесы! Придвинув к себе тарелку с едой, вспомнил, с улыбкой, тюремную баланду, что давали в тюрьме сорок лет назад. Хоть я и борюсь с «болотом» шестого контура восприятия, в котором сегодня увязло человечество, всёравно хочу сказать огромное спасибо служебной и сторожевой породе людей за явный прогресс в содержании преступников. Вспоминаю годы, когда человечество блуждало в четвёртом контуре, и меня передёргивает от картин, что навсегда врезались в мою память. То, как меня кормили в тюрьме сорок лет назад, можно сравнить лишь с кормлением пресловутых домашних животных. А разве не ими мы все тогда были? Антилюдьми! Шимпанзоидами! Разумееся, содержать полтора десятка преступников типа меня не так обременительно, как полмиллиарда загнанных в клетки собратьев. Человек, живший до 2012 года, не только по-скотски относился к другим людям, окружающим его, но и ко всей планете. Понятие «моё» привело человека практически в тупик. Консервативные догмы, навязанные невежественными предками, подавляли нашу истинную сексуальную природу — промискуитет. Подавленная сексуальность проявляла себя в бессмысленной агрессии. Войны, эксплуатация, жестокость — всему этому была причина — навязанная, и неестественная природе человека моногамия. Ограниченные ресурсы и неограниченные желания вечно неудовлетворённых самцов наклеивать на любую вещь ярлык «мое», привело к перманентным «горячим точкам» на планете. Казалось, ещёнемного и кто-нибудь из самых обиженных «альфа-самцов» планеты нажмёт на кнопку запуска ядерных боеголовок с криком: «Не моё, так пусть никому не достанется!» Тогда человек просто не имел права называться Человеком. По отношению к Земле и живым существам, обитающим на ней, «человекнепроснувшийся», был просто вирусом, паразитом, напастью. Общество помещало в тюрьмы, в ужаснейшие условия своих же «заблудившихся» в социуме сограждан за незначительные проступки, вместо того чтобы помочь им, вылечив их социальные отклонения, если таковые действительно были. «Человекопримат» до 2012 года самореализовался в обществе преимущественно через насилие. Такова была и официальная идеология: насилие воспевали героические эпосы, кровопролитие демонстрировали, смаковали, рекламировали и оправдывали все, без исключения, средства массовой информации и популярные жанры искусства. Кровь, насилие и жестокость проникли даже в сказки, мультики и детские компьютерные игры. Человек, называя себя «разумным», прикрываясь красивыми словами о гуманизме и экологии, подавлял и подчинял всё живое на планете, не щадя даже собственных детей и стариков, отправляя на многочисленные войны первых убивать последних, причём за их собственный счёт. Страшно представить, чем могла закончиться эта тотальная бойня, которую человечество учинило в собственной колыбели. Впрочем, планета легко могла удалить раковую опухоль под названием «Человечество» собственными силами. И удалила бы обязательно и оперативно, как бывало не раз, не появись в переломный момент сыворотка гармонии. Человечество, вытянуло выигрышный билет и получило шанс на чудесное спасение от неминуемой катастрофы. Только заслужило ли оно его? Надо успеть закончить обед, чтобы не шокировать внучку своим тюремным рационом. Мясо на моем обеденном столе наверняка потрясет её. Вряд ли она могла такое раньше видеть где-то кроме исторических фильмов. Через пять минут мы увидимся. Как же я скучаю по ней. Моя маленькая Аляска. Ей уже 30 лет, но для меня она всегда останется малышкой. Когда она появилась на свет, заслуженное звание «малышка» перешло от её матери к ней. Её мать, мою любимую дочь Василину, я называл малышкой 20 лет. Дочери повезло — она попала в число немногих счастливых землян, избранных КР для продолжения рода. Аляска уже с рождения, в отличие от меня, стала частью КР — так происходит теперь с каждым, рождённым в эпоху сыворотки гармонии. Более того, она чувствовала любовь всех представителей человеческой расы ещёв утробе, до своего появления на свет. Она, так же как все люди планеты, объединена невидимыми флюидами КР и не представляет себе, что может быть иначе. Вот только меня она не могла «видеть» уже год. Целый год я избегал общения со своей малышкой, скрываясь от КР. Этот последний год я уже был отключён от коллективного разума, принимая различную химию, чтобы не быть замеченным в этом представителями власти. Она наверняка видела мои широко распространявшиеся проповеди в записях, с призывами попробовать ЛСД-52. Сможет ли сейчас она меня понять? Впрочем, если бы поняла, то её уже не должно быть в живых. Как же я её люблю! Осталось лишь немногим больше месяца на то, чтобы убедить её принять ЛСД-52 и покинуть своё физическое тело.