Читать интересную книгу Дракон Золотого Pуна - Александр Башибузук

Млять… отдувайся теперь за них. Интересно, даст мне Карл посмертно орден? Очень уж мне хочется Золотое Руно получить. Благо его кавалеров с каждым днем становится меньше. Вот и сегодня, как минимум два сгинуло. Дракон Золотого Руна! Звучит ептыть! Хотя это я ерничаю. Не светит он мне, ни в коем разе. Дают не за доблесть, а по совокупности. В которой, статусное положение, едва ли не на первом месте. А я в публичности, обычный серенький барончик. Хотя и не бесталанный…

— Они двинулись монсьор… — грустно подсказал мне Логан и без команды помчался к своим арбалетчикам.

— Вижу братец, вижу… — приложился к подзорной трубе, а потом решительно спрятал ее в седельную сумку. — Иост, Клаус, ко мне!

— Монсьор?..

— Берите Родена и валите вон на ту горку. Ждете результата. Если поймете, что того… Словом, Иост знает что делать. И сразу говорю, увижу, что вернулись в строй, убью…

— За что монсьор позорите нас?! — Вдруг зашипел со злостью Клаус. — Да вы… Да мы… Да они…

— Это прямое оскорбление ваша милость… — спокойно и решительно поддержал его Иост. — В случае вашего повторного подобного приказа, мы будем вынуждены сложить с себя пажеские обязанности.

— Да я вас!..

— Ждем приказа ваша милость… — Иост упрямо закусил губу.

— Марш в строй щенки!.. — я сначала хотел разораться, но просто не смог. — Взяли арбалеты и если хоть один болт мимо пролетит, не видать вам сана эскудеро, как своих ушей. Что застыли? Бегом…

— Монсьор! — в один голос восхищенно воскликнули пацаны и торопливо клюнув меня в руку, умчались на позицию.

Что? Взрослые они уже. Да и правда, зачем позор на парней наводить. Их не поймут… в первую очередь они сами себя не поймут. А это похуже будет.

Подхватил фламберг и пошел к строю. Ну кося… какая она на вкус, кровушка‑то швейцарская?..

Две баталии конфедератов остались на месте, к нам приближался всего одна, передовой форхут — примерно в пару тысяч голов. Ровно идут, сволочи. Песню горланят…

А у нас? Моих в общей сложности полторы сотни… чуток побольше, сотня лучников Тела, пять десятков камергеров — разных там хлебодаров и виночерпиев. Джон еще сотню своих стрелков сумел организовать, да еще с полторы сотни пикинеров ломбардских прибилось, во главе с моим старым знакомцем лейтенантом Винченцо Гримальди. Как всегда в изрядном подпитии. А, ну да… три десятка швабских куливринеров еще в наличии. Да, и такие в бургундской армии были… Ключевое слово 'были'…

— Жанно! — радостно рявкнул Винченцо, по обычаю прихлебывая из фляги. — Когда уже нас к чертям собачим убьют?

— Очень скоро Винченцо. Немного осталось… — я не глядя отмахнулся от ломбардца и побежал к канонирам.

Потом к арбалетчикам и лучникам, затем к мосарабам и куливринерам. Пикинеры, камергеры… Вроде все… Теперь можно и в строй.

— Подвиньтесь сэр Джон… — я шутливо толкнул англичанина. — Хочу разделить с вами частичку славы.

— Не возражаю… — угрюмо буркнул Миддлетон. — Странно… Жорж мне, те же слова сказал…

Солдаты изумленно обернулись на наш дружный хохот. А что? Ей богу, как гора с плеч свалилась. Даже настроение поднялось…

Итак? Я себя гениальным полководцем не считаю… Хотя… вот выживу сегодня, тогда разберемся с этим. А вдруг? Мне кажется, я разгадал секрет непобедимости конфедератов. Или просто с ума уже схожу?

В форхуте наконец нас разглядели. Взревели трубы, первые ряды ощетинились пиками, баталия перешла на легкую трусцу, а потом неожиданно стала замедлятся и пытаться перестроится. Ну, да… справа начался крутой горный склон, а слева лес. В обход не пойдешь, да и как мне кажется на мелкие отряды они делится они не будут, без фаланги воевать не умеют. А впереди у нас три ряда рогаток и целый частокол из кольев. А на флангах серпентины…

— Не стрелять!!! — заорал я, надсаживая голос. — Ждать команды!

Приказ живо подхватили сержанты и разнесли по строю. Нависла угрюмая тишина…

Форхут швейцарцев разделился на три отряда, которые выстроились один за одним. Заныли трубы, раздался рев и швисы бегом ринулись вперед.

Моя команда открывать огонь потерялась в грохоте серпентин. По направлению к конфедератам протянулись длинные огненные языки, все заволокло едким дымом. Не успел он рассеяться, как громыхнуло опять. Затрещали аркебузы и кулеврины…

Порыв ветра открыл страшную картину, все перед нами было завалено изорванными и изувеченными телами, а прямо по ним, оскальзываясь на кусках мяса перли яростно вопящие бородатые швейцарцы с алебардами наперевес. По ним прошлись темным темноватым облачком стрелы и арбалетные болты. И еще… еще раз…

— Что ж ты метр, мать твою… — я начал лихорадочный отчет.

… пять, шесть… накатили назад на позицию и пробанили стволы… десять… пятнадцать… закинули картузы с порохом, наложили пыжи и забили…, двадцать… двадцать пять… в дуло влетели колбасы из мешковины начиненные картечью… бомбардиры поднесли к затравочным отверстиям огонь… Млять!

Мосарабы успели перезарядится раньше. Грохнул дружный залп, его поддержали арбалеты с луками, а только потом разродились серпентины…

Все! Теперь без них, будут долго охлаждать стволы водой с уксусом.

На рогатки заваленные трупами уже никто не лез. Несколько групп на ходу импровизируя пытались нас обойти, но потеряв до десятка человек под болтами и стрелами отошли назад к основной баталии.

И все? Я почувствовал как под доспехом ручейками стекает пот. Черт… уже в сабатонах* хлюпает. Я случайно не это? Да, вроде нет…

— Жан… смотри… — толкнул меня локтем Миддлетон.

Я посмотрел… И не поверил своим глазам. От конфедератов шел к нам какой‑то мужик в архаичном хауберке, а рядом с ним, юнец в зеленом берете с петушиным пером и такого же цвета шоссах, махал пикой с привязанной белой тряпкой,

— Мириться хотят? Да не может быть!

— Жан! Ты смотри каков! — Миддлетон восхищенно заорал и на этот раз показал в тыл.

Я ожидая очередную пакость, с замиранием сердца оглянулся и с чувством облегчения выругался!

К нам подходил крупный отряд разношерстных солдат во главе которого красовался с гордо поднятой головой совсем юный лейтенант. Тот самый десятый сын какого‑то там графа. Не, ну стервец!!! Где он их столько набрал!

Солдатики под ор десятников сразу стали вливаться в строй, а лейтенант грюкнув латной перчаткой по кирасе доложился:

— Осмелюсь доложить господа. Со мной три сотни…

Тут он запнулся и совсем по детски покраснел.

— … ну — у… наши лучники… и… в общем, разных много… насобирал я значится…

— Эдвин! Принимайте командование над отрядом прикрытия наших орудийных позиций… — Я оглянулся на Миддлетона и де Розюмбо и увидев как они одобрительно закивали головами продолжил. — Лейтенант ван Брескенс, введет вас в курс нашей диспозиции. И еще… Вы молодец Эдвин Бошан! Буду иметь честь рекомендовать вашу храбрость нашему государю. Ну что стал?! Бегом, бегом!

Так… уже легче, но все еще хреново. Даже полный песец. Ну, что же… посмотрим что от нас хотят долбаные конфедераты.

В сопровождении Клауса с салфеткой на пике выступил навстречу швейцарским парламентерам.

— Гауптман Ганс Вальдманн… — с кривой ухмылкой представился швис.

— Кондюкто лейб — гвардии его светлости Карла Бургундского барон ван Гуттен… — представился в свою очередь и нагло уставился в глаза швейцарцу. — Насколько я понял гауптман вы хотите сдаться?

— После переговоров я оттяпаю тебе башку барон! — с возмущением рявкнул гауптман и потянулся к топору.

— Поединок? Без вопросов. Я выдеру кольцо из твоего носа бычок… — я со смехом ткнул на изображение быка на котте швейцарца. — Прямо сейчас и здесь же!

— Да я!.. — заревел конфедерат и чуть не двинул кулачищем своего пажа осторожно попытавшегося обратить на себя внимание. — Что? А… ну да…

Гауптман несколько раз шумно вздохнул и едва сдерживая гнев, снова обратился ко мне:

— Тут эта… словом мы готовы отпустить вас к чертям собачим. С оружием и знаменами… Иначе передавим как щенят

— И что же мы вам за эту милость должны будем?

— Вот это! — гауптман ткнул рукой куда‑то мне за спину.

— Что? — я сразу не понял что хочет дикий швис. — Это? Ну, не — ет…

До меня наконец дошло, что хочет конфедерат. За нами над леском возвышался золотой шпиль шатра Карла Бургундского. Естественно уже пустой… герцог со свитой рыцарственно сдристнул.

— Почему нет? — кантонец недоуменно выпятил глаза. — Вашего господина там уже давно нет. Отдавайте и валите… А на съезде кантонов меня за этот трофей включат в песнь славы…

И немного сконфузился поняв что выдал лишнее.

— Я даже не знаю… — изобразил я мучительные сомнения. — А подумать можно?