Читать интересную книгу Мишель в «Хижине шерифа» - Жорж Байяр

– Наверное, зря я себя так извожу! – вздохнула Галлин. – На самом деле все окажется проще простого, я в этом абсолютно убеждена!

Мишель вежливо поддакнул, хотя на уме у него было совершенно другое.

– Мне нужно кое-что купить, – сказала девушка. – Давайте через полчаса встретимся на площади.

Город купался в солнечном свете. По улицам уже сновали курортники и туристы. Некоторые целеустремленно вышагивали с пляжными сумками в руках, другие бродили задрав головы, щелкали фотоаппаратами, выбирали открытки и сувениры, примеряли ковбойские шляпы, в изобилии выставленные на лотках.

Фотоателье находилось в переулке за церковью-крепостью. Мишель отыскал его без труда.

Раздвинув шуршащие бисерные портьеры, он вошел в помещение. В темной, забитой всякой всячиной комнате не было ни души. Прилавка почти не было видно под грудами картонных коробок и рекламных щитов; по соседству с ними примостилась пепельница, в которой возлежала пожелтевшая трубка. В витринах теснились разнообразные фотоаппараты, от совсем новеньких до подержанных, коробки с фото– и кинопленками. Слева через приоткрытую дверь виднелся угол лаборатории – оттуда тянуло едковатым запахом химикатов.

– Есть кто-нибудь? – крикнул Мишель. Наконец, по прошествии трех или четырех секунд, приглушенный голос спросил:

– Кто там? Заходите!

Мишель вошел в заднюю комнату – и просто остолбенел. Перед ним предстал самый настоящий кавардак. На оцинкованных столах теснились ванночки, кувшинчики, даже лейка. В этой пыльной свалке совершенно новый прибор для печатания снимков соседствовал с престарелым полусломанным увеличителем. Стены украшали рваные задники, когда-то служившие для «художественных съемок». Возле распахнутого в сад окна торчал утыканный зажимами кронштейн, с которого гроздьями свисали пленки: черные блестящие ленты с просвечивающими негативами фигурок. А среди этого развала лысый мужчина в заляпанной желтовато-фиолетово-коричневыми пятнами рубашке – когда-то она, очевидно, считалась белой – тряс черную пластмассовую коробочку проявителя.

– Здравствуйте, – сказал Мишель.

– Здравствуйте, молодой человек. Чем могу служить?

Фотограф говорил чисто, то есть без певучего южного акцента.

– Я хочу получить карточки. Мой приятель сдал пленку три дня назад.

Фотограф наморщил лоб, приподнял брови и забавно возвел глаза к потолку, одновременно склонив набок голову.

– Три дня… три дня… сейчас поглядим, – бормотал он. – Фамилия заказчика?

Мишель на миг заколебался.

– Скорее всего, моя – Мишель Терэ. Или посмотрите Артур Митуре.

– Сейчас поглядим… – бубнил мастер. – Ничегошеньки не успеваю! Позарез нужен помощник. А где его взять в разгар сезона? Надо наконец этим заняться… Так как, вы говорите, фамилия?…

Экстравагантный мужчина оказался к тому же крайне рассеянным и обращался скорее к себе, чем к своему собеседнику.

Мишель повторил.

– Знаете что, – продолжал фотограф, – у меня там пленка проявляется. Будьте добры, поищите сами вон в той коробке.

Он ткнул в сторону большой картонки, из которой высовывался ворох белых конвертиков, украшенных рекламой фотопринадлежностей.

Мишель подошел к картонке и запустил туда руку, поражаясь окружающему его хаосу. Хотя что-то в этом было даже забавное.

– Только, пожалуйста, не открывайте конверты, – умоляюще попросил мастер. – Снимки выпадут, перепутаются. Фамилии на обороте… Разберетесь!

Мишель тщательно, по очереди, перебирал конверты. А фотограф меж тем сетовал на необязательность клиентов, которые уезжают, забыв про снимки. Кроме того, он разъяснил, что сэкономил на сушилке, поскольку в их климате фотографии прекрасно сохнут и так. Мишель слушал его вполуха. Он терпеливо переворачивал конверты, но ни его имя, ни имя Артура не попадалось на глаза.

– Вы здесь единственный фотограф? – поинтересовался он.

– Единственный и неповторимый! – похвалился мастер. – Еще не нашли свое добро?

– Пока нет.

Перебрав все конверты, Мишель почувствовал досаду.

Фотограф закончил проявлять пленку. Он подошел к мальчику, почесывая плешь на затылке.

– Может быть, они еще не готовы. Посмотрите пленки, которые сушатся, вон они!

Мишель пошел в указанном направлении.

– Вы свою сразу узнаете.

Мальчик внимательно, одну за другой, разглядывал черные блестящие ленты. Его пленка действительно была среди них.

– Она здесь, – сказал он.

– Что я говорил, ничего не успеваю… А еще ходят, надоедают. Сегодня один заставил заново перепечатывать фотографии, якобы первые снимки я запорол. Отвратительное, надо сказать, качество. Убедитесь сами!

И мастер сунул Мишелю бумажную полосу – восемь неразрезанных отпечатков.

Не успел Мишель поднести их к глазам, как вскрикнул от удивления.

СТРАННАЯ УЛИКА

Фотограф истолковал вскрик Мишеля по-своему.

– Правда, отвратительные? Кроме первых трех…

Мальчик не верил собственным глазам. Первый снимок запечатлел Артура, восседающего на лошади, на двух других кавалькада всадников возвращалась в «Хижину шерифа». Эта пленка была в аппарате в момент кражи!

Мишель побледнел, сердце его сжалось – вор израсходовал оставшуюся пленку. Четыре из пяти кадров представляли собой виды цыганского лагеря! Кибитки, цыганята… Несмотря на очевидную неопытность фотографа – последний снимок был передержанным и почти черным, – они не оставляли никаких сомнений. Одна из фотографий, судя по ракурсу, была сделана из фургона, причем фотографу, наверное, пришлось свеситься из окна.

Может быть, эти снимки каким-то образом связаны с исчезновением Жана и Нура? Несмотря на все доверие к братьям-цыганам, несмотря на упорную надежду, которую ему хотелось сохранить любой ценой, Мишель был вынужден взглянуть правде в глаза: какой-то цыган воспользовался его фотоаппаратом. В голове у мальчика копошились самые противоречивые мысли. Как могло получиться, что вор настолько осмелел, что отдал пленку в мастерскую?

«Жан и Нур никак не могли нас обокрасть, мы | были вместе весь вечер», – уговаривал себя Мишель. Но коварный внутренний голос тут же нашептывал: «Разумеется… Но у них могли быть сообщники…»

Потрясенный, не в силах преодолеть разочарования, Мишель всматривался в пресловутые снимки, даже не отдавая себе отчета, что его поведение разжигает любопытство фотографа.

– Ну, что скажете?

Усилием воли юноша вернулся к реальности.

– Поразительно, чего только не бывает на свете, – выговорил он в конце концов. – Три дня тому назад у меня из дома пропал фотоаппарат.

Фотограф взглянул на Мишеля с удивлением, не находя связи между этим событием и лежащими перед ним снимками.

– Украли?! – воскликнул он. – И хороший был аппарат?

– «Фота спорт», тип два.

– Отличный прибор. Но… что-то я не очень понимаю…

– Сейчас я все объясню.

И Мишель рассказал, как вытащил отснятую пленку, как зарядил новую, как сделал три снимка и как тем же вечером его «Фоту» стащили.

– Очень обидно, – пробормотал мастер. – Но… при чем здесь?…

– Эти фотографии, три первых кадра, я сделал в день кражи! Это моя пленка. Видите, парень на лошади, это Артур – он, кстати, был у вас.

– Ну и ну! Господи Боже мой! Ну и ну! – запричитал фотограф.

– Значит, вполне возможно, что эту пленку принес сам вор.

– Да, правда, может, и так! – прошептал фотограф, явно сбитый с толку. – Он взял снимки, чтобы взглянуть на них еще раз. – Цыгане… Ну ни стыда ни совести… По-моему, все ясно как день!

Мишеля слегка покоробило, что его собеседник пришел к тому же горькому выводу. Но он не нашел, что возразить.

Внезапно у него возникла мысль.

– Ваш клиент, наверное, оставил свою фамилию?

– Фамилию? Да, конечно… Подождите… – Мастер почесал нос, затем разочарованно воскликнул: – Увы! Она была на конверте, который я отдал! Я не храню фамилии клиентов, и…

– А как он выглядел? Вы могли бы его узнать? Это был цыган?

– Цыган? Кто его знает… все может быть. Это был мужчина… такой, обычный, ну да, самый обычный мужчина. К сожалению, я плохой физиономист и… немного рассеян. Нет, ничем не могу быть вам полезен…

У Мишеля внутри все кипело, но он притворялся невозмутимым.

– Я хочу купить эти снимки.

– Но… это противоречит принципам моей профессии, молодой человек! – возразил фотограф. – Вы сказали, три первых снимка – ваши. Охотно вам верю. Но остальные?…

Мишель почувствовал, как кровь бросилась ему в голову. Конечно, нерешительность мастера была естественной, но ему требовались эти снимки. Вдруг он припомнил одну деталь. Достав из бумажника сложенный листок, он протянул его фотографу.

– Эту расписку мне дали в полиции, когда я оставил там заявление о краже. Вам этого достаточно?

Мужчина поправил очки и пробежал бумагу глазами. /