роз. Тех самых, что он дарил мне в воскресенье. Поворачиваю голову и вижу огромный букет, вдвое больше, чем тот, что был в тот раз.
– Нравится? Не стал вытаскивать сразу, иначе бы пришлось вновь засовывать назад. А в квартиру ты меня вряд ли бы запустила, чтобы сразу поставить их в воду.
– Спасибо, они прекрасны.
Смотрю на него, такой милый, расслабленный, явно чувствуется в нем сила и уверенность в себе, ситуации. В какой-то степени озорной, любитель улыбаться. Уверена он, душа любой компании.
– Ну как? Подхожу?
– Я еще, с другой стороны, не посмотрела.
– Понял. Приедем на место позволю тебе со всех рассмотреть.
«Черт, прозвучало так… уверена я уже красная».
– Как дочка?
– Спасибо, хорошо, – улыбаюсь, вспоминая мою девочку. – Куда едем?
– Я же сказал тебе понравится, Дина.
– Ладно. Доверюсь тебе.
– Это правильно, – поворачивается ко мне и завораживает своей улыбкой.
«С ума сойти можно. Я так и влюбиться умудрюсь в него».
Отворачиваюсь и смотрю, как мы отдаляемся от центра города, периодически вставая в пробку.
– Расскажи о себе, – вдруг задает вопрос.
– О себе? – кивает, а я понимаю, что мне и говорить особо нечего. – Ну я сама из Закаминска. Тут училась в пединституте… – замолкаю, потому что больше не могу и не хочу говорить.
– А дальше что? Ааа, там короткая любовь, замужество ребенок и развод.
Скрепя зубами говорю свое «да» и больше ни слова не произношу, радуясь, что он не задает свои вопросы.
– Я тоже был женат, – не удивительно, вот только как она могла его упустить, не понимаю.
– Понятно. А дети?
– Не успели. И я рад этому. Не представляю, чтобы мой ребенок жил с чужим мужиком. знаю, что такое происходит, но, не готов к такому.
– И почему же разошлись?
– Да просто поняли, что мы скорее друзья и не больше, чем супруги. Были вместе с первого курса университета, а в браке прожили около года.
– Давно?
– Почти пять лет назад. Перед новым годом развелись, а разъехались окончательно второго января в семнадцатом году. Потом пошел с друзьями в клуб и отпраздновал свой развод.
– И почему же до сих пор один? Неужели решил остаться в таком статусе? Вечный праздник холостяка?
– Да нет. Потом уехал за границу. Там развивал журнал, чтобы выйти на рынок Европы.
– Журнал?
– Это мой секрет, – вновь улыбается.
– Ничего себе.
– Как-то так. А вообще я фотограф.
– Мне кажется к концу поездки, ты окажешься архитектором или вообще марсианином.
– Ну, так далеко я свои способности не развивал, но может еще смогу тебя покорить.
«Я уже», – так и хотелось ему ответить, но я лишь улыбнулась в ответ.
Глава 8
– Так и знала, что ты маньяк, – смотрю на серый забор, какого-то огромного здания, вполне хорошего вида.
Кажется, я стала догадываться, где мы находимся.
– Говорил же, смогу удивить. На табличку на входе не смотри только.
Въехали через пропускной пункт и остановились перед крыльцом.
Артем открыл мне дверь и подал руку.
– Спасибо. Ну и где же мы?
– Ты и сама уже поняла.
– Возможно.
Побывать в настоящей типографии и увидеть процесс создания журнала, или обычной брошюры это невероятно. Мои вопросы тут же обретали ответы.
Никогда не думала, что это занятие может быть настолько интересным.
А самым невероятным был запах. Не знаю почему, но я всегда любила нюхать новые книги, или только что купленный журнал, уверена, что многие занимаются тем же.
Вот тут, он (этот запах) был всюду. Конечно, в некоторых отделах было не так приятно, например, там, где работали с клеем. Это учитывая, что рабочий день закончился в половине седьмого, а приехали мы к семи.
Артем оказался настоящим поклонником своего дела, я видела, что ему нравится все, о чем он говорит. Такой увлеченный и сосредоточенный.
– Надеюсь я нагнал голод на тебя такой скучной экскурсией?
– Не прибедняйся. Ты отличный гид. И на самом деле мне понравилось. Осталось показать откуда ты руководишь всем этим процессом.
– Не вопрос, – берет меня за руку и тянет по лестнице наверх из небольшого холла, где мы завершили обход.
Подходим к темной двери, на которой красуется его имя, и Артем открывает мне дверь, пропуская вперед.
Обычный мужской кабинет. Чем-то схожий с тем, где заказывала буклеты.
На самом деле, кабинет не был так интересен, я просто немного устала ходить на каблуках.
– Ты не против если немного посижу?
– Совсем нет. Садись на диван, я принесу нам чай, а после тебе стоит решить куда мы поедем ужинать.
– Хорошо.
Он скрывается в дверях и через пару минут я слышу звук битого стекла и грубые слова. Выбегаю к нему и вижу, что он собирает осколки, видимо бывшего чайника с пола.
– Ты что делаешь? – он поднимает на меня взгляд не понимающий.
– Разбил случайно.
– Ну не руками же.
Иду наугад и за второй узкой дверью нахожу подсобку с инвентарем.
– Отойди, я сама все сделаю.
Сметаю все радуясь, что тут не ковролин, а кафель.
Заканчиваю уборку и кладу все на место.
– Хорошо. Что ты не моя секретарша.
– Почему?
– Не бери в голову. Ну что, чай отменяется, осталось решить, где мы будем ужинать.
– Какие варианты? – облокачиваюсь на крышку стола, почти садясь на нее, а он стоит в дверях кабинета, подпирая дверной косяк.
– Ну можем заказать сюда, что-нибудь, хотя при условии, что сейчас уже восемь ехать наша еда будет долго.
– Или…? – он медленно отстраняется и ступает в мою сторону.
– Я живу не очень далеко. Там и торопиться некуда будет. Только, если ты сама не очень спешишь, в том смысле, – подходит все ближе, забирая постепенно мой кислород и делит его со мной напополам, – если бабушка не против немного задержаться.
– Не против… – выдыхаю в его губы, которые уже так близко к моим, – бабушка… совсем даже за…
– Отлично, – берется за мою талию и снимает со стола, придерживая. – Такая легкая, почти невесомая, – чуть слышно говорит мне, а я уже будто в тумане.
– Едем?
– Мгу…
Прикасается к моим губам, чуть задевая. Вновь и вновь, а после резко усиливает хватку на талии и впивается в мои губы, жадным, глубоким поцелуем.
Отрывается от меня, а я уже на грани обморока. И не знаю, что больше так меня убивает он или воздух, которого меня лишили его губы.
– Лучше поедем, – отстраняется чуть дальше, пропуская меня вперед.
– Хорошо, – улыбаюсь и прохожу мимо.
В квартире мужчины было очень уютно. Обстановка была располагающей, даже при том, что тут был сплошной минимализм.