связано с Библией: Отец, Сын и Святой Дух. Цифра три имеет для меня мистическое значение».
Он составил для меня длинный список разных троек, присутствовавших в его жизни: три подружки-девочки, трое друзей в классе, три влюбленности в колледже. Он родился в девятый день третьего месяца 1945-го и закончил школу в 1963-м. Три года спустя (1966) он пошел в армию, в военно-воздушные войска. Цифра три привлекала его внимание везде, и особенно в адресах и датах его потенциальных «проектов».
Для выявления Фактора Х 1945 год станет нашей отправной точкой.
2. Предвестники беды
Детские годы, мне кажется, определяют наше будущее – информация записывается, как на компьютерных чипах. Наш мозг программируется, но сами мы этого не осознаем. Грехи выбирают нас в зависимости от наших слабостей, а те передаются нам по наследству. Моими слабостями были эгоизм, секс и контроль.
Деннис Рейдер
В 1974 году люди мало что знали о серийных убийствах. Тед Банди уже начал убивать в окрестностях Сиэтла, но до преступлений Сына Сэма в Нью-Йорке оставалось еще два года. В 1964 году Альберт де Сальво прославился как Бостонский душитель, и тогда же Зодиак терроризировал Сан-Франциско. В начале 1970-х были обнаружены массовые захоронения рабочих-мигрантов, убитых Хуаном Короной в Калифорнии, а также трупы жертв Кэндимена – трио убийц, пытавших подростков-беспризорников на своих смертельных садомазохистских вечеринках. Фильм «Психо» (1960) Альфреда Хичкока познакомил публику с концепцией серийного убийцы, а в ФБР только-только начали читать курс психологии, из которого впоследствии вырастет Отдел поведенческого анализа.
Пока полицейские бились над делом Отеро, Рейдер аккуратно вырезал из газет статьи о нем. «Я смотрел новости, но не демонстрировал к ним повышенного интереса. Я ждал, пока газеты окажутся в куче на выброс, и только потом делал вырезки».
С самого детства он знал, что станет убийцей. Его «маленький друг» – монстр в мозгу – всегда был там, говорил Рейдер, и подталкивал его вперед. «Я начал видеть – или представлять себе – монстров в возрасте трех-четырех лет. Я во всем могу разглядеть разные фигуры. Интересно, это правда так сказалось на мне? Я не хотел ощущать себя беспомощным».
В этой главе освещаются различные аспекты детства Рейдера и его подростковых лет, когда он из обычного ребенка, члена большой семьи, превратился в «одинокого волка», рыскающего по старым сараям и железнодорожным путям и погруженного в эротические фантазии. Ранние годы Рейдера будут рассматриваться по тематическим направлениям, без соблюдения строгой хронологии.
Семейные узы
«Я родился утром 9 марта 1945 года, за несколько месяцев до конца Второй мировой войны, в маленьком городке Коламбус на юго-востоке Канзаса. Моей маме было двадцать, отцу – двадцать три. Я был их первым ребенком из четырех. Они говорили, что я родился с нахмуренным лбом и ямочкой на подбородке.
По иронии судьбы мои первые детские воспоминания начинаются с Элм-стрит – улицы Вязов, – в Коламбусе, а последние дни я провожу в заключении в Уэст-Элм, тюрьме округа Седжвик в Уичито, штат Канзас. Я всегда верил в тайные связи – в числа, предсказания, повторяющиеся истории, замкнутый круг и предзнаменования. Они правда существуют.
Мою маму звали Доротея Мэй Кук Рейдер. Она была привлекательная – чирлидер в старшей школе и девочка из оркестра, игравшая на кларнете. Мой отец, Уильям Элвин Рейдер, морской пехотинец, еще служил в армии, когда я появился на свет. Его часть стояла на острове Мидвей. Они оба родились на юго-востоке Канзаса, и там же жили их родители. В школе родители влюбились друг в друга и поженились в 1943 году. Отца забрали в армию, и сначала он попал в Кэмп-Пендлтон. Мама тогда заканчивала последний класс школы; она одна на поезде поехала в Сан-Диего. Медовый месяц их был коротким, и мама вернулась домой доучиваться. Они поселились рядом с родителями матери, Куками, и там мы жили в 1945–1948 годах, после того, как отец вернулся из армии и устроился в Коламбусе на работу автомехаником.
У всех людей есть детские воспоминания, пускай разрозненные, как кусочки пазла, но у меня выпавших кусочков слишком много. Например, дом бабушки с дедом я помню лучше, чем наш собственный. [У обеих семей дедушек и бабушек Рейдера были фермы в окрестностях Коламбуса, и Рейдер много времени проводил там – минимум месяц каждое лето и «длинную зиму» на ферме Куков, когда в декабре 1949-го родился его второй брат.] Отца я помню только с тех пор, как мы переехали из Коламбуса в Уичито – мне тогда было три или четыре. Большая часть моих воспоминаний связана с фермой Куков.
У меня были любящие бабушка и дед. Их дом был двухэтажный, деревянный, белого цвета, с террасой – типичный для 1930–1940-х. Террасу поддерживали два столба на кирпичных основаниях. Одно из моих главных воспоминаний оттуда: началась гроза. Я ужасно боялся грома и молний, и бабушка сказала, что это просто телега с картофелем ехала через мост, груз с нее рассыпался, и вот картофелины катятся по мосту и гремят на досках.
Бабушка Кук всегда ходила в простых платьях, домашних или рабочих. У нее были длинные волосы, и каждый день она заплетала их в косу.
Дед, парикмахер, обожал бильярд. У него в Коламбусе была парикмахерская с отдельным бильярдным залом и столиками, чтобы играть в домино и пить пиво. Он всегда ездил на автомобилях марки «Паккард».
Бабушка Кук была чудесная женщина, очень доброжелательная, но не напоказ. Временами ее мысли словно витали где-то, в точности как у моей мамы. Может, они мечтали о лучшей жизни? А может, и они умели переключать разные грани своих личностей. Мой дед был человек сердечный, но и со злобной жилкой. В молодости у него были проблемы с законом. Их семья была очень консервативной; дед всегда смотрел, чем прибыльней будет заняться. Он тоже умел мечтать.
Семья матери не посещала церковь, и в доме Куков не было религиозной атмосферы. Мама делала вещи, которые, на мой взгляд, не совмещались с христианством. Она курила или смотрела телевизор, вместо того чтобы заниматься нами, детьми. Временами казалось, что она предпочтет поболтать с подругой или почитать книгу, лишь бы не уделять внимания нам. [Она страдала серьезной послеродовой депрессией после рождения четвертого сына, отчасти потому, что хотела девочку.] Мы с ней так и не стали настоящими друзьями.
Со стороны отца все было по-другому. Те родственники обладали всеми привлекательными христианскими чертами. Молились, читали Библию, развешивали по дому христианскую символику