— Завтрак? — Хестер встала с негодованием. — Вы завтракали с доном Рамоном?
— Ну, в общем, в этом и состояла цель прогулки, — сухо ответила я. — Предполагалось, что мы встретимся за завтраком. Я сидела и ждала, и…
— Потом сюрприз, сюрприз, появился дон Рамон.
На мгновение мы застыли, негодующе глядя друг на друга. С тревогой я подумала, что не только восстановила против себя молодого первого секретаря, своего прямого начальника, но и ссорюсь с дочерью мистера Малленпорта. Что на меня нашло? С усилием я скрипнула зубами и промолчала.
— И он не прошел мимо?
— Нет, естественно, он остановился.
— Полагаю, он искрился веселым обаянием, лестью и заговорил вам зубы?
— Ничего подобного, — сказала я. — У него несколько экстравагантная манера разговора. Но он любезен.
— Вот видите! Вы уже верите ему, как все девушки.
— Нет! И даже если так, ничего бы не вышло. Он страстно влюблен в девушку, которая, очевидно, ужасно с ним обращалась.
— Он так сказал?
— Конечно, нет. Он ничего вообще о ней не сказал, за исключением того, что она красива.
— Красива, и только?
— Да.
— Так почему он не ухаживал за ней со всем своим обаянием, а? — надавила Хестер.
— Не знаю.
— Он говорил, что роман закончился?
— Да.
— И почему?
— Он сказал, что они не превратились в камень, как его предки в парке. Окаменели только их сердца.
Сначала мне показалось, что Хестер глубоко тронули эти слова. Затем она тряхнула головой и резко ответила:
— Ну, в общем, я довольна, что не была там, чтобы слушать такой сентиментальный вздор! — Хестер схватила свою ручку и начала яростно писать. — От Джеймса не услышишь такой ерунды, — добавила она.
— Уверена, — холодно сказала я.
Еще бы, подумала я. Его сердце уже превратилось в камень. Вряд ли его вообще можно открыть ключом.
Глава 6
Танним утром в понедельник, приняв ванну, я стояла, завернувшись в большое золотое полотенце посольства и колеблясь между розовым хлопковым платьем с вырезом в форме сердечка и черно-белым сугубо деловым спортивного покроя. Я выбрала спортивное платье со снежно-белым воротником. Я была уверена, что Джеймс Фицджеральд ожидает увидеть меня именно в таком виде. Я нанесла на ногти самый бледный лак, слегка мазнула губы помадой, наложила самые незаметные тени для век, надушилась моими самыми легкими цветочными духами. Затем спустилась на быстрый и одинокий завтрак, затем в четверть восьмого вышла на солнечное крыльцо.
Десять минут прошли, а я все еще стояла, начиная нервничать и не желая потратить впустую ни секунды драгоценного времени мистера Фицджеральда. В пятнадцать минут восьмого подъедет служебный автомобиль, сказал он. Но прошло еще пять, прежде чем «лендровер», которым управлял пожилой чарагваец в кепке, наконец с ревом обогнул заросли олеандра и остановился у крыльца. Эшфорд протянул веснушчатую руку и помог мне забраться внутрь. Он дружески улыбнулся, спросил, не возражаю ли я против его трубки, сказал, что я похожа на вершину утра, и запыхтел в сосредоточенном молчании.
Впервые я увидела мистера Фицджеральда с тех пор, как поднялась по лестнице посольства в кабинет посла. Он стоял у сейфа, к которому был припаян металлический бокс со всеми ключами от секретных сейфов. Эшфорд сортировал почту за приемным столом.
Джеймс Фицджеральд повернул рифленую рукоятку по текущей последовательности цифр, составлявших код, и крышка открылась. Он никак не прокомментировал мое опоздание. Он также никак не прокомментировал мое платье, что я сочла комплиментом. Если бы платье оказалось хотя бы в малейшей степени неподходящим, он несомненно сказал бы мне.
— Ключ Евы, — сказал он, вручая его мне, словно давая на время драгоценность. — Его можно узнать по продетой через него зеленой ленте.
«Разве она не молодец?» — спрашивали его глаза. Никаких поисков номера, как в моем отделе дома, бери и пользуйся.
— Посол оставил целую пачку материалов, которые следует напечатать. Вы найдете их в вашем сейфе. А кроме того, тридцать папок, с которыми вы должны ознакомиться в течение дня. И не забудьте поливать растения Евы.
Когда он повернулся к двери, вошел полный розоволицый человек в тяжелых роговых очках и сказал мне басовитым веселым голосом:
— Вы заменили Еву.
— Подменила, — поправил первый секретарь.
— И вас зовут Мадлен Брэдли, потому что я расшифровывал сообщение. — Он протянул мне руку. — Билл Грин.
— Второй секретарь, — бросил через плечо первый секретарь, выходя из кабинета.
Мистер Грин улыбнулся мне:
— Получили указания?
Я кивнула. Скорее армейские приказы, подумала я про себя. Я вошла в смежный кабинет и открыла сейф. Там лежали ровно тридцать папок, множество писем и ежемесячных докладов посла, все аккуратно написанные от руки. Следующие пять часов я стучала по клавишам пишущей машинки, едва замечая окружающее.
Я так погрузилась в работу, что почти подпрыгнула, когда внезапно открылась дверь в коридор.
— Все в порядке, — поднял большую веснушчатую руку Эшфорд в своей рубашке с короткими рукавами. — Это всего лишь я. — Он присел на край стола. — Не возражаете? — Он взмахнул трубкой, затем наклонился и поднял последнее письмо, которое я напечатала. — Неплохо. По правде говоря очень хорошо…
Кое-что в тоне Эшфорда заставило меня спросить:
— Но не столь хорошо, как у Евы?
— Не совсем как у Евы, — медленно проговорил он. — В работах Евы есть кое-что особенное. Вы всегда узнаете, что печатала она. Ей не нужно ставить ни скромные буковки «е.т.» после черты и заглавных «Е.Т.». За нее говорит дело ее рук.
Пока он говорил, вошел мистер Грин и добавил:
— Клеймо Евы. Ее знак на всем, что она делает.
— Без сомнения, так будет и с Мадлен, — любезно сказал Эшфорд. — А сейчас, как насчет завтрака с нами двоими? Чем нас больше, тем безопаснее. И Билл женат.
— Спасибо, — ответила я, — но в самом деле не могу. — Из сумочки я вынула пачку бутербродов, приготовленных Чико по моей просьбе и положила в стол. — У меня еще много работы.
— Вы же не прикованы к столу, — мягко укорил Эшфорд. — Идемте!
— Даже несравненная Ева делает перерыв на завтрак, — сказал мистер Грин.
Я улыбнулась и отрицательно покачала головой.
— Нет, в самом деле… большое спасибо, но предпочитаю успеть вовремя.
— Тогда завтра, — сказал Эшфорд. — И никаких отговорок. Не слишком усердствуйте. От этого не станут платить больше.
Когда они ушли, я оглядела кабинет. По крайней мере сейчас я чувствовала, что начала работу. Я пролистала часть папок. Они не очень отличались от тех, с которыми я работала в министерстве иностранных дел, и когда колокола церкви пробили два, я отодвинула стул и расслабилась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});