А если… По спине Орлова пробежал холодок. Он один из всего экипажа знает, что это за лодка. И если повести себя правильно, можно не только спасти карьеру, но и добавить славы.
— Вахтенный журнал, — приказал он. Старшина исполнил распоряжение — раскрытый журнал лег на стол.
— Отметь время. Запись: «В кубинских территориальных водах подвергся атаке неопознанной подводной лодки. Выполнял противоторпедный зигзаг. Торпеды противника цель не поразили. Произвел ответный залп».
— Торпеды противника? — недоуменно проговорил Точилин. — Что-то я не видел никаких торпед, товарищ капитан.
— Ты не видел, а я видел. Они прошли там, много левее…
— Товарищ капитан… — попытался было что-то сказать Точилин, но Орлов уже командовал по связи:
— Боевая тревога! Торпедная атака. Цель — подводная лодка по пеленгу семнадцать градусов. Акустик, штурман, торпедный электрик — товсь!
Слушая доклады корабельного боевого расчета, Орлов на мгновение ощутил прилив ужаса. Сейчас он своими руками убьет шестьдесят человек, среди которых — однокашник, сосед, почти друг — Глеб Гордин.
Ну так и что же? Разве он не убил их вчера? Они — призраки, их нет, и не Орлов приговорил их, а командование и правительство. Орлов же просто выполняет боевую задачу, пусть на сутки позже. Глубины здесь хватит, чтобы похоронить «Знамя Октября» навсегда, а Орлов получит дополнительное поощрение за отпор американским провокаторам, вторгшимся в кубинскую зону. Ни страх, ни совесть не остановят его… О, как слепит блеск адмиральских звезд!
Смущало одно: как объяснить, что акустик не слышал вражеских торпед? А, ерунда! Они малошумные, прошли далеко. «Надежный» выполнял зигзаг, и противник сильно промахнулся. Но по визуальным данным капитана 2-го ранга Александра Орлова они были, были!
— Товсь первый, второй торпедные аппараты, — прозвучало из динамика.
— Первый, второй торпедные аппараты — пли!
— Торпеды вышли.
— Акустик, слушать торпеды.
На подводной лодке, очевидно, акустик тоже не дремал. Рубка плавно пошла вниз, одновременно падала скорость субмарины.
— А, срочное погружение, — скрипнул зубами Орлов. — Не уйдешь!
Акустик «Надежного» снова вышел на связь.
— Товарищ капитан, слышу шум винтов торпед. Пеленг семнадцать градусов. Шум уменьшается. Рубка «Знамени Октября» скрылась под водой.
— Пеленги совпадают, — подтвердил Орлов.
— Слышу взрывы. Товарищ капитан, цель поражена.
— Прощай, Глеб, — неслышно, одними губами шепнул Орлов. — Мне очень жаль, но я только выполнял приказ.
… На базе «Марти» контр-адмирал Безродный в третий раз перечитывал лежавшую перед ним бумагу с грифом «Совершенно секретно» — сводку разведданных, полученных от источника в штабе ВМС США. Безродного беспокоило не то, что он вычитал в сводке, а то, чего в ней не было. Источник не отмечал никакого обмена информацией в связи с потоплением американской подводной лодки в кубинских территориальных водах. Как будто все субмарины военно-морских сил США оставались в целости и сохранности…
— Кого же он, черт возьми, потопил? — Контр-адмирал задал этот вопрос вслух сам себе.
Ответ напрашивался. Очевидно, жертвой атаки «Надежного» стал некий сверхзасекреченный подводный корабль — засекреченный настолько, что как о его существовании, так и о его гибели запрещалось упоминать даже на уровне штаба ВМФ. Дополнительно к первой угадывалась и вторая причина молчания. Американцам невыгоден шум по поводу проникновения их новейшей субмарины в кубинскую зону и ее нападения на советский (ладно, что притворяться, прекрасно они знают — советский) базовый тральщик.
Морщины на лбу контр-адмирала разгладились. Он удовлетворенно перевел дыхание, сложил бумагу вдвое и спрятал в особую папку, которую полагалось сдать под расписку офицеру КГБ.
Молодец все-таки этот Орлов! Неплохо бы лично приглядеть за его карьерой — такие парни на дороге не валяются.
Глава 14
Это было немыслимо, невероятно… Но это случилось.
Гордин уже мог видеть через мощную оптику перископа лицо Орлова на мостике «Надежного»… И сразу — торпедная атака. Быть может, Орлов принял «Знамя Октября» за вражескую субмарину — все-таки очертания рубки необычные?.. Но нет, именно эта необычность, характерность не дала бы Орлову ошибиться. Ведь вместе с Гординым он внимательно и пристально, с огромным интересом изучал новый атомоход в Мурманске-150!
Капитан 1-го ранга Глеб Игнатьевич Гордин был бы плохим командиром, если бы позволил растерянности, следствию шока, восторжествовать хоть на мгновение. Он немедленно дал реверс обеим турбинам, начал срочное погружение и выпустил шумоимитатор.
Он сделал все правильно, опоздав лишь с противоторпедным маневром. Корпус лодки содрогнулся от сильнейшего удара.
— Товарищ командир, — последовал доклад по связи, — касательное попадание одной торпеды по правому борту в районе девятого отсека. Целостность прочного корпуса не нарушена. Вторая торпеда поразила шумоимитатор.
Гордин не успел и рта раскрыть. На мнемосхеме выпал сигнал, страшный сигнал, ночной кошмар каждого подводника.
«Температура в девятом отсеке больше 70°».
Это значило — пожар на корабле. Гордин перебросил тумблер:
— Девятый! Девятый!
— Товарищ командир! — раздался ответный вопль. — Распределительные щиты искрят… Конец, давайте ЛОХ…
Гордин прикрыл глаза. В девятом отсеке сорок человек…
— Дать ЛОХ в девятый, — хрипло распорядился Гордин.
Побледневший старпом схватил его за рукав:
— С ума сошел, командир! Там люди!
— Там уже никого нет, — прошептал Глеб Игнатьевич.
Старпом отпустил Гордина — он и сам знал, что командир прав. Кислород выгорает мгновенно… Температуру, превышающую семьдесят градусов, приборы не фиксируют, а там, в бушующей преисподней девятого отсека, — тысячи градусов. «Знамя Октября» спасла четкая реакция загерметизировавшей отсеки автоматики, иначе пламенем была бы охвачена вся лодка. А если сейчас не задействовать ЛОХ — лодочную объемную химическую систему фреонного пожаротушения, — переборки и герметичные двери вздуются, прогорят, и ничто не остановит катастрофу.
Вспыхнувший оранжевым огнем мнемознак на сигнальном пульте впился в глаза Гордина, словно раскаленное клеймо.
«Дан ЛОХ в девятый отсек».
Все…
Ревуны и звонки неистовствовали, словно получившее свободу население потустороннего зоопарка. Один за другим поступали тревожные доклады из отсеков о повреждениях кабельных трасс, разрывах трубопроводов, выходе из строя электронного оборудования. Гордин командовал механически, подобно роботу. Он уводил лодку дальше к западу, еще не думая, куда и зачем, лишь бы где-то остановиться, отлежаться, зализать раны. А у места торпедной атаки имитатор выбросил воздушный пузырь и масляное пятно, свидетельства потопления субмарины.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});