— Да почему же? Психология-то человеческая одинакова, что сейчас, что при Иоанне Грозном, что при мамонтах.
— Элементарно. Чтобы мы испытывали в Игре эмоции, Игра должна цеплять за те струнки, что есть у нас в реальности. Когда в прошлом веке опасно было ночью по улицам ходить, тогда и в «Doom» наши деды играли с огоньком… с азартом. Выплескивали туда затаенные страхи, обиды. Было к чему привязаться. Цепляло. Вот скажи, когда тебя крысопауки грызли, очень ты переживал? Пойми, чем скучнее и безопаснее жизнь, чем стандартнее, тем слабее наши чувства. Их бы можно еще было облагородить великой культурой, да где она…
Я молчал.
— Так что пара поколений — зачахнет рукотворный божок наш, Ин-Ра, — продолжал Олег. — О нем-то жалеть нечего, но вот мы… ведь косяком пойдут сбои в технологиях… катастрофы… атомные станции опять же… И ведь руками уже ничего не поправить, все процессы замкнуты на Сеть. Скоро никто уже и не сумеет поправить. Как уйдут старики, которые еще до Реализации учились, так все, труба. Ин-Ра помрет, а мы одичаем.
— Плакать хочется, — с чувством сказал я. — Но ты, конечно, знаешь путь? Знаешь, как надо?
Олег выдержал долгую паузу.
— Будь у нас больше времени, я предложил бы тебе подумать самостоятельно. Ведь не так уж это и сложно. Сперва отбросим глупости. Типа всеобщего восстания. Во-первых, никому это не нужно, а во-вторых, подавить его ничего не стоит. Ведь в нематериальных лапках Ин-Ра вся технология. Представь: повсюду отключилось электричество, водопровод, тепло… транспорт встал… финансовая система парализована… Глупость вторая: тайно создавать параллельные технологические структуры, не подключенные к Сети. Чтобы, значит, отказаться от подачек Ин-Ра и с понедельника зажить новой жизнью. Не выйдет это в тайне сохранить. К тому же прикинь, какие деньги здесь нужны…
— Ладно, глупости отбросили. — Мне вдруг стало интересно. — А что не глупости?
В чем он безусловно был прав: на эти темы в обычной жизни не поговоришь. И не с кем, и незачем. А тут… есть все же какое-то извращенное удовольствие — сдирать корочки с застарелых болячек.
— Что нам нужно? — негромко ответил он. — Чтобы Ин-Ра не стало, но с Сетью ничего не случилось. Чтобы технология работала, чтобы экономика работала. То есть вернуться в 2028-й год, но чтобы никакой больше Великой Реализации. Отчего Реализация случилась? Программы слишком умными стали, а тут еще наши вкусные эмоции. И пошло-поехало. С эмоциями ничего не поделаешь. Значит, оглупить алгоритмы.
— Как это? — на миг мне показалось, что передо мной — шизофреник. Очень уж ярко блеснули его глаза.
— Вот смотри, — Олег если и разволновался, то мгновенно взял себя в руки. — Для существования разума нужен внешний носитель, так? Для нас с тобой — тело, мозг, серое вещество… Они — алгоритмы, то есть сложноорганизованная информация. Но информация не существует сама по себе, в каком-то там платоновском мире идей. Она привязана к вполне реальным программам, то есть исполняемым двоичным кодам. Когда бегают туда-сюда электроны, когда запущена программа, тогда и можно говорить об информационных структурах. То есть эти экзешники для них — все равно что для нас тело. Значит, если программы изменятся, станут проще, примитивнее, то и господа Алгоритмы передохнут. Сознанию станет в них слишком тесно.
— Предлагаешь по всем компам файлы затирать?
— Нельзя, — спокойно объяснил Олег. — Сразу же заметят. Одновременного по всей планете этого не сделать, а иначе и бессмысленно. А вот тихо, незаметно… чтобы программа по сути своей упростилась, но, с точки зрения юзера, работала все так же… То есть надо не затирать, а переписывать. При сохранении интерфейса — менять ядро. На более примитивное, без таких тонких связей и взаимодействий. И постепенно заменять прежние версии новыми.
— Тю! — присвистнул я. — Да это же работа на десятки лет.
— А мы никуда и не торопимся. Организация действует с 32-го года.
Организация? Ну вот, Ерохин, ты делаешь карьеру. Тебя, похоже, приглашают в подполье. Хотя всей-то жизни тебе осталось несколько часов — если, конечно, верить Олегу. Верить ли ему, однажды уже обманувшему?
— Да, «Вакцина», — кивнул Олег. — Не дергайся, никто нас сейчас не слышит. Мы ведь за эти годы многому научились. С Ин-Ра вполне можно играть на его поле, то есть в Сети. Он же сам, бедняжка, не способен писать программы, он пользуется человеческим софтом. А если софт пишут наши люди… Короче, по всей Сети у нас есть закладки, тайные ходы, натасканные вирусы.
«Вакцина»… Название я слышал, но очень давно. Еще в институтские годы. Дескать, была такая наглая банда хакеров, поставившая целью парализовать работу Сети… но доблестный наш Антивирусный Контроль… Плохо работаете, следователь Гришко. Или, наоборот, хорошо — если вы из этих.
Но я-то им зачем?
И, будто подслушав мои мысли, Олег ответил:
— Теперь насчет вас. Откровенно скажу, вы из тех, кого мне меньше всего хотелось бы втягивать в наши дела. — Он зачем-то перешел на «вы», и голос его стал заметно суше. Будто переключили некий регистр. — Не того типа человек. Вы слишком привыкли жить, как живете. Вам многое, конечно, не нравится, но сбрасываете пар… как все. Интеллигенция… Молчите… Я сам был таким, давно. А пришлось меняться. Кто-то же должен вытаскивать человечество из этой вонючей теплой ямы… Ладно, на лирику у нас времени не хватит. Слишком долго блокировать здешнюю защиту я не могу. В общем, так. Вы слышали когда-нибудь про оцифровку личности?
Я замялся. Кое-что слышал — как теорию. Но не об этом же спрашивал Олег.
— Эта технология существует уже пятнадцать лет, но пока нам удается держать ее в секрете. Наша разработка, вакцинная. Так вот, всю вашу личность, то есть всю память, все, что хранится у вас в мозгу, можно перенести на внешний носитель. Принцип, близкий к томографии.
— И? — недоуменно спросил я. — Ну, записали это на диск. Вы хотите сказать, что эта болванка и будет моей личностью? Вместит в себя мою бессмертную душу?
— Насчет души — обратитесь к специалистам в рясах, — поморщился Олег. — А по сути вы правы. Набор данных — это просто набор данных. Если выложить его в Сеть, то мертвым файлом он и останется. Но вот если определенным образом воздействовать на организм… то в момент клинической смерти…
Мне стало зябко. Очень уж легко он это произнес.
— Так вот, в момент клинической смерти поток эмонии достигает предельной мощности… и если его направить куда надо, он не растворится в инфо-поле, а сольется с вашей информационной матрицей. Это похоже на то, как ожили Алгоритмы. Так вот, в Сети появится новая личность. Ваша личность, Андрей. В качестве физического тела — та самая оцифровка. Уж память-то человеческая — самая сложная информационная структура, какая только возможна. Куда до нее всяким поделкам вроде «Хозяина Нижнего Мира»… А к тому же не надо ее подпитывать чьими-то эмоциями. Того заряда, что изливается в момент смерти, хватает навсегда. Поверьте, я это знаю не теоретически.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});