– И я с вами, – присоединилась Галина. – Лишний боец не помешает, а я уже опытная.
– Лучше бы вам здесь остаться… – покачал головой Трошин. Но сильно отговаривать не стал. Ни один человек из РОВД в добровольцы не попросился.
План был прост. Неисправный уазик силами пяти милиционеров вручную подкатили к воротам. Затем Трошин полил сиденья бензином.
В тот момент, когда старшина открыл ворота, Трошин бросил в кабину спичку, а помощники подтолкнули машину.
Разгораясь и набирая скорость под горку, УАЗ выкатился из ворот. Метрах в тридцати от здания остановился, застряв в кустах. Но этого было достаточно.
Огонь занялся бодро, и мертвецы потянулись к теплу, оставив ворота РОВД без внимания.
– Пошли! – шепнул Трошин и первый побежал вдоль забора, стараясь не топать громко.
Им повезло – свернув за угол, они попали в совершенно пустой проулок, ограниченный глухими заборами. Проскочили его на одном дыхании, остановились на перекрестке.
Трошин выглянул из-за угла, скрываясь за кустами боярышника. Он мало что видел, лишь тусклые блики на мокром асфальте.
– Телевышка, – прошептал Андреич, показывая вперед.
Решетчатая конструкция была едва заметна на фоне ночного неба, огни не горели.
– Вроде близко, – заметил Трошин.
– Напрямую тут все кажется близко, – отозвалась Галина.
– Это да… – вздохнул Андреич. – Готовьтесь теперь по закоулочкам петлять.
– Пошли, – скомандовал Трошин. – Только старайтесь больше так не топать, а то на весь город слышно. Андреич, веди…
Проскочили улицу с частными домами, после этого Андреич указал на узкий ход между огородами. Далее двигались почти в полной темноте. Проулки и проходы, повороты, хлюпающая грязь под ногами, навозные кучи, редкий лай собак, гнилые заборы – все смешалось в непрерывный круговорот, из которого, казалось, нет выхода.
– Стой! – сказал наконец Андреич, подняв руку. – Считай, пришли.
Все увидели широкую улицу, ровно идущую между новыми кирпичными двухэтажками. Впереди, метрах в двухстах, горело пятно света. Трошин полез в рюкзак за биноклем.
– Это и есть узел связи? – спросил он, рассмотрев скучное одноэтажно здание из белого кирпича.
– Там и телецентр, и районное радио, и телефонная станция.
– Откуда у них электричество, интересно… – хмыкнул Трошин. – Хотя, если там телецентр и все остальное… Резервное питание должно быть.
– Что видите? – спросила Галина.
– Забор вижу. Из сетки-рабицы, но добротный. Фонари горят. Столбы, колючая проволока поверху. Окна с решетками. Ворота закрыты. Хорошее место, надежное. Как-то надо туда перебираться.
– Тут бы нам поаккуратнее… – вздохнул Андреич.
– В смысле?
– Мы, считай, назад пришли. За домами – овраг, а там недалеко дорога, на которой мы были.
– Это где машины брошенные?
– Точно. Машины есть, а людей нет. А почему их нет и где они?
– Понял, к чему ты клонишь… Короче, план такой. Снимаем верхнюю одежду. Карабкаемся на забор и накидываем все наши куртки на «колючку». Так и переберемся.
– Дельно, – кивнул Андреич.
– А теперь – быстро и, главное, тихо – бегом марш!
Дорога была ровная, и бежать по ней было бы сплошное удовольствие, если б не ноги, которые уже подламывались от усталости.
– Тише… – яростно прошептал Трошин, стараясь не сбить дыхание. – Не топочите!
– Мы и не топочем! – отозвалась Галина.
– А кто?
Трошина вдруг словно током пробило. Он остановился, тяжело дыша, оглянулся…
Вся улица за их спинами была заполнена быстро движущимися тенями. Шорох одежды, стук каблуков отражался от темных домов и заполнял мир. Теперь, когда ветер не свистел в ушах, было слышно и утробное ворчание, стелящееся в тяжелом влажном воздухе. И запах… Тяжелый, удушливый, словно в морге…
– Ох, мать честная… – обронил Андреич, который тоже притормозил вслед за майором. – Откуда их столько!?
– Рвем отсюда, живо! – воскликнул Трошин, уже не заботясь о соблюдении тишины. – Поднажмем, осталось недолго!
Словно тяжкий груз повис сзади, не давая двигаться легко, стремительно. Воздух рвал легкие, в глазах все расплывалось, а пятно света впереди было еще недосягаемо.
Но самое ужасное – шорох чужих шагов был все ближе, он настигал, как неумолимая волна во время шторма.
Последний бросок на пределе сил, и пальцы Трошина ощутили холодную металлическую сетку. Тут же, не тратя ни секунды, он принялся карабкаться вверх. Пальцам было больно, носки ботинок соскальзывали с проволочных узлов, но упорство брало свое. Через несколько секунд Трошин уже накинул штормовку на колючую проволоку, хоть и разодрал ладонь в кровь.
Тут же под ногами раскатисто жахнула двустволка – Андреич принялся палить по толпе мертвецов, до которой оставалось уже шагов двадцать.
– Патроны не трать, все равно не попадешь! – закричал Трошин. – Лезьте сюда.
Он спрыгнул с забора, отбив ноги. Нужно было помочь Галине вскарабкаться по сетке, да и Андреичу наверняка не помешала бы помощь.
– Снимай плащ, наверху руки обмотаешь! – Трошин уперся руками в бедра Галины, подталкивая ее наверх. – Андреич, чего встал! Живо на забор!
– Ты – первый! Я пока их придержу.
Снова грохнули выстрелы. Трошин уже видел в полутьме бледные распухшие лица, бессмысленные глаза и оскаленные зубы. Запах мертвечины накатывал волной и вызывал спазмы в горле.
Он наконец взобрался на забор, подгоняя старого егеря.
– Я ружье обронил! – с досадой прокричал Андреич.
– Плюнь. Сам спасайся!
Перевалившись через колючую проволоку, Трошин не удержался и кувырком полетел вниз, отбив локти и колени.
– Живой?! – воскликнула Галина, которой удалось благополучно спуститься на той стороне.
– Порядок! Андреич, прыгай!
В этот момент бегущая толпа мертвецов со всего хода ударилась о забор. Металлическая сетка отозвалась звоном и дребезжанием и пошла волной по всей длине забора. Где-то заискрила проводка.
Покойники шипели и рычали, дергая за проволоку, некоторые пытались ползти вверх, но тут же падали.
– Они забор сейчас сломают… – обреченно выдохнул Андреич. – Слышь, майор, дай-ка автомат, а сам – быстрей к крыльцу. Там дежурный, стучись!
– Держи, – Трошин решил, что в этой ситуации ему хватит и пистолета.
– Беги, майор. Ты один все телефоны и секретные слова знаешь, беги!
Трошин бросился ко входу в радиоузел, слыша, как за спиной бахают выстрелы. Галина тоже осталась охранять последний рубеж, и не было времени ее отговаривать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});