— Идемте, укушенная, вам укол сделают. Профилактический.
Увела в другой кабинет.
Согласно бейджику консьержку звали Юля.
— Мы хотим переночевать. И нам обязательно нужен холодильник.
— Нет проблем, — ответила Юля. — Все номера с холодильниками. Ваши паспорта, пожалуйста.
Она полистала один, потом другой.
— Извините, но у вас нет печати.
— И что?
— Я не могу вас разместить, если у вас нет печати.
— Как это? — не понял Глеб. — На каком еще основании? Печать — дело добровольное. Вы нас обязаны разместить.
— К сожалению, у меня указание без печати мест не давать.
— Да это же противозаконно!
— У нас тут свои начальники, а противозаконно или нет, я не буду спорить. У меня приказ — не пускать без печати. Что вам мешает получить печать?
— Что нам мешает? Мы из другого города, мы отдыхаем в лесу. Кто нам поставит печать?
— Вы не хотите каяться? Вы отказисты?
— У нас нет открепительных талонов!
— Ой, ерунда какая! Идите в пэпэ — откаятесь, и вам поставят печать. Это же рядом, на той стороне площади.
— Подождите, вы не понимаете, без открепительных талонов нам на вашем участке никто не разрешит откаяться.
— Да я что, не знаю? Вы не первые. Сегодня уже человек пятнадцать приехало, и ни у кого открепилок не было. И все получили в паспорт печать. Никто не жалуется.
— Ничего себе порядки, — изумилась Ксюша.
— Это они для отчетности, — догадался Глеб. — Процент нагоняют.
— Я бы вас разместила, но это не в моей власти. А пункты работают до восьми.
— Хорошо, мы попробуем. Но пока мы будем каяться, не могли бы вы это подержать в холодильнике? — спросила Ксюша.
— Что такое? — насторожилась Юля.
— Ну, это… как бы вам объяснить… короче, мы биологи… изучаем различных… — она сдержалась и не сказала “вредителей”, — представителей… короче, это хранить в холодильнике надо…
— Я не могу.
— Почему?
— Получите печать, это минутное дело, и поставите сами в свой холодильник.
— Мы теряем время, а он… оно… оно может умереть. Вам что, трудно? Оно есть не просит.
— Я не знаю, что это такое… Мне нельзя. Нам вообще брать вещи на хранение запрещено…
— Это не вещь.
— Тем более… Тем более сегодня…
— Слушайте, — вмешался Глеб. — Вот вам за аренду холодильника. За полчаса. Мы придем и переставим в свой.
— А вы точно придете?
— Нам надо где-то жить — как мы можем не прийти?
— А если вы все-таки не придете, что мне делать с этим?
— Мы придем, и вы ничего не делайте — до нас. Поставьте и забудьте.
— Ну я, конечно, поставлю… хотя…
Когда вышли из гостиницы, Глеб спросил:
— Может, объяснишь, зачем ты изобрела биологов? Была необходимость?
— Конечно. Иначе бы она не поверила!
— Так она и не поверила! Хуже того, ты ее напугала. Сегодня и без нас террористов боятся. А тут мы, неизвестно с чем. А вдруг это оружие бактериологическое!
— Что-то у меня голова немного кружится... Почему ты сегодня так нехорошо о людях думаешь?
Ксюша и Глеб пересекли площадь. В здании школы размещался ПП, о чем извещала табличка “Пункт Покаяния № 4 г. Первомайска”.
Прошли в актовый зал. Члены комиссии за столами сидели, на каждом столе указатели с названиями улиц и номеров домов — все как на избирательном участке, когда выбирают. Только не было урн для бюллетеней. Бюллетеней тоже не было — на столах лежали покаянные листы.
Основная масса жителей микрорайона уже, несомненно, покаялась — кроме Глеба, Ксюши и одной старушки, дремавшей за столиком над покаянным листом, кающихся больше не было.
Глеб сразу направился к председателю комиссии:
— Здравствуйте. Мы хотим покаяться, но у нас нет открепительных талонов.
— Без открепительных талонов, строго говоря, не положено.
— Мы и сами знаем, что не положено, но нас не пускают в гостиницу.
— Вообще-то каются по зову сердца, а не по соображениям выгоды.
— Мы именно по зову сердца. Просто мы проводим отпуск в лесу. Мы специально приехали подписать листы, подпишем — и завтра обратно.
— Паспорта есть?
— А как же!
— Хорошо. Главное, чтобы был документ. А он в любом случае будет учтен. Это ж не выборы, в конце концов, мы не бюрократы. Вы правильно поступили, что приехали. Я вам разрешаю покаяться. Вон столик для приезжих. Пожалуйста, исполните ваш гражданский долг.
Ксюша и Глеб подошли к нужному столику. Член участковой покаянной комиссии встретил их доброжелательным приветливым взглядом; он предложил им присесть. Ксюша и Глеб отдали свои паспорта и получили по одному покаянному листу. Текст составлен был в самых общих чертах: преступления большевизма, сталинизм и ГУЛАГ, но можно было по желанию вписать что-нибудь от себя в специально оставленные графы. Чтобы не было затруднений, на этот случай предлагался рекомендательный список тем. Глеб его не стал смотреть и сразу же подписал покаянный лист с типовым текстом, а Ксюша обратилась
к дополнительному списку.
— Наверное, все Ивана Грозного вписывают?
— Ну зачем же все. Кто что.
— А правда это все в музей пойдет?
— Да, все подписанные листы будут храниться в Москве, во Всероссийском архиве Всенародного Покаяния, при нем будет музей. Только что в новостях показывали.
— Ксюша, подписывай и пойдем, — сказал Глеб.
— Просто у вас тут до Ивана Грозного нет ничего. Можно подумать, история с Ивана Грозного начинается.
— Это рекомендательный список. А я не историк, — сказал член комиссии.
— Хочу вписать начало правления Владимира Мономаха.
— Ксюша, зачем тебе Владимир Мономах?
— Тогда был первый погром.
— Это не наша история, — сказал Глеб. — Пусть с ним украинцы разбираются.
— Как ты можешь так говорить? Почему это не наша история?
— Есть проблемы? — спросил, подойдя, председатель комиссии.
— Нет, все в порядке, — ответил член комиссии. — А вы, — обратился он к Глебу, — не давите на человека, каждый поступает, как ему велит совесть.
— Просто я диплом писала по Мономаху, я знаю.
Она вписывала Мономаха в свободную графу.
Председатель комиссии, оценив Ксюшину обстоятельность и информированность, по-видимому, проникся доверием к молодым людям.
— Я тоже считаю, что не все продумано. Можно было бы вполне обойтись без открепительных талонов, — сказал он. — Это на выборах важно, чтобы никто не проголосовал больше одного раза. Но никто же не будет каяться дважды. Вы же не будете дважды? — спросил он Глеба.
— Разумеется нет, — ответил Глеб.
— Может, еще что-нибудь впишете? — спросил член комиссии Ксюшу, заметив, что она не торопится ставить подпись.
— Нет, полагаю, достаточно.
Ксюша подписала покаянный лист. Член покаянной комиссии сказал:
— В соответствии с поправкой от второго марта к Положению о паспорте гражданина РФ вам, по вашему желанию, можно поставить в паспорт памятную печать, извещающую о вашем участии в акции всенародного гражданского покаяния. Хотите ли вы этого?
— Да, — сказала Ксюша, — нам надо.
— Печать символическая, — информировал член комиссии, штампуя тыльную сторону обложки паспорта Глеба. — Ее наличие или отсутствие не может быть, — он проштамповал паспорт Ксюши, — причиной последствий. — Вернул паспорта. — Ни административных, ни каких-либо других.
— Некоторые начальники думают по-другому.
Это замечание Глеба осталось без ответа.
— В другой день уже не поставят, — сказал председатель, — только сегодня.
Ксюша вспомнила:
— У нас друзья отдыхают на озере. Можно, мы и за них покаемся?
— Хватит, Ксюша, — сказал Глеб, — обойдутся.
— Почему ты так? Они же не могут, а мы бы за них могли.