Читать интересную книгу Книжная лавка - Крейг Маклей

— Ты настоящий друг. Отправлял же нас Данте в прошлом году на семинар о мошенничестве! Надо было не ушами хлопать, а слушать! Сейчас бы знал, как выдать себя за другого человека, очень пригодилось бы…

Глава 8

Считаю, секция биографий знаменитостей в нашем магазине лишняя.

Биографии бывают нескольких видов. Первые пишут скороспелые звездочки какого-нибудь банального комедийного сериала. Издатели предлагают им контракты в надежде подзаработать (а кто сейчас на это не надеется?..). И теперь эта звездочка пытается хоть чем-то заполнить сто пятьдесят страниц или около того, а к связному тексту они не привыкли, только к коротким репликам. Поэтому в подобных книгах чего только нет — списки, графики с рейтингами, сенсационные откровения (тщательно проверенные и сокращенные пиарщиками и юристами), а также банальные рассказы о том, как над ними насмехались в старших классах. В общем, книги эти здорово смахивают на те самые сериалы: есть парочка смешных моментов, а все остальное — тоска зеленая.

Вторая категория — биографии рок-звезд, про которых думаешь, что они уже давно умерли. Их покупают ради описаний группового секса с фанатками в состоянии наркотического опьянения. Еще народу интересно читать про разгромы, учиненные в номерах отелей, одна ночь в которых стоит дороже, чем большинство зарабатывает за год. Финал одинаковый — преждевременная смерть какого-нибудь безымянного гитариста или представителя технического персонала заставляет звезду одуматься и вступить на тернистый путь реабилитации.

Но хуже всего биографии актеров. Особенно пожилых. Книга представляет собой набор самовосхвалений, упомянутых как бы между прочим громких имен знакомых и насквозь фальшивых комплиментов коллегам. При всем при этом актер пытается создать впечатление, что, даже став одним из самых богатых и знаменитых людей на планете, совсем не изменился и остался тем же простым пареньком из маленького города, но с большой мечтой. Даже если этого конкретного артиста два раза арестовывали за то, что швырнул кадку с пальмой в консьержа. Или сломал нос своей девушке. Или украл подушку, на которой умер Линкольн.

Последняя категория — неизвестные знаменитости. В нее входят бизнесмены, продюсеры и гениальные компьютерщики. Это никто не читает. Нам привозят двадцать экземпляров, и по истечении обязательных девяноста дней отправляем те же двадцать экземпляров обратно. Значит, ты тот самый человек, который приобрел права на второсортное британское реалити-шоу и на его основе создал самую популярную программу в Америке? Ну что ж, поздравляем. Сделал из «Стоун Роузиз» звезд, когда на них уже все рукой махнули? Молодец, молодец… А теперь плыви-ка отсюда на своей яхте и не загромождай наши полки воспоминаниями о том, как, будучи бедным и никому не известным, врезался в лимузин писателя Тома Клэнси, а тот чуть не пристрелил тебя из автомата, который везде таскает с собой, несмотря на отсутствие лицензии.

Почему я завел речь на эту тему? Просто вдруг сообразил, что очень много рассказываю о других и почти ничего — о себе. Что верно, то верно. Сейчас исправлю упущение, но постараюсь свести подробности к минимуму.

Родился в Шотландии, в Канаду меня перевезли в возрасте двух лет. Когда мне было девять, родители надумали переехать обратно, и наша семья провела в Шотландии целое лето, присматривая подходящее жилье. Единственное, что помню, — первый вопрос, который задавали мои ровесники на улицах или в парках: «Ты п или к?» Я и без этих шифров их акцент еле разбирал. Нет, в этом случае само содержание вопроса было понятно, а вот смысл… Оказалось, дети хотели знать, протестант я или католик. Но и после этого ясности не прибавилось — я понятия не имел, чем одни отличаются от вторых. Оказалось, отличие серьезное — первые весело проводят время, пиная мячик, а вторых пинают вместо мячика.

Любимое слово у шотландских детей было «хер». Местные школьники употребляли его в любом предложении, так же как мои канадские друзья — «прикол» или «отстой». По наивности и незнанию за ужином в шутку назвал дядю Уильяма «старым хером» и провел остаток вечера в своей комнате. Кажется, после этого родители решили, что жизнь в Шотландии не для них, и мы вернулись к родным канадским пенатам.

Я был тихим ребенком. Учился хорошо по всем предметам, кроме математики. Цифры для меня были все равно что иероглифы. Но у иероглифов хотя бы тайный смысл был. Общительностью я не отличался. В старших классах чувствовал себя ненамного комфортнее, чем в тюрьме.

Ну, что вам еще рассказать? Довольно прилично играю в бильярд. Люблю вино и пиво, но даже после незначительного употребления этих напитков срабатывает рвотный рефлекс, так что любовь эта, увы, не взаимна. Шотландские гены проявляются в любви к футболу и презрению к хоккею — по мнению шотландцев, это и не спорт вовсе, а драка беззубых амбалов. В Шотландии все беззубые амбалы собираются на трибунах. Конечно, болею за многострадальный футбольный клуб Торонто (хотя толку никакого), но наблюдать, как игроки «Барселоны» с легкостью передают друг другу футбольный мяч, будто они на поле одни, — вот истинное наслаждение.

Учился я на журналиста, потому что всегда хотел писать, но во время стажировки понял, что работать в газете не желаю. Окончательно я это осознал в семь пятнадцать утра в субботу (работал вторые выходные подряд). Один из редакторов хотел написать про семилетнего ребенка, которого накануне вечером сбила машина. Известна была только фамилия. От меня требовалось взять телефонный справочник и обзвонить всех людей с этой фамилией, пока не найду нужную семью, а потом спросить, погиб их ребенок или просто опасно ранен (последнее, как мне дали понять, не так интересно). Мне повезло. Попал куда надо с первой же попытки. Родители сказали, что у девочки только сломана нога. Недельки через две-три срастется. С тех пор к этому карьерному поприщу я охладел.

Впрочем, даже если бы и хотел работать в газете, их все равно тогда начали закрывать одну за другой. Устроился в компанию, распространяющую (вернее, крадущую) всевозможные базы данных. Я там занимался оформлением. В основном перепечатывал разные цифры. Как видно из описания, занятие более чем тоскливое.

Через два года владельцу пришлось продавать бизнес, потому что жена подала на развод. Оказалось, он еще владел салоном моментального загара в Орландо, где и решил опробовать кабинку в компании с тремя сотрудницами. Одна из них выложила видеозапись этого тестирования в Интернет. Владелец сказал нам, чтобы не беспокоились, многочисленные судебные процессы на работе не скажутся, но на следующий же день из офиса вынесли все, включая остатки вчерашних обедов в холодильнике.

С работой тогда было трудно, безработица в самом разгаре, вот и решил пока немного поучиться кинематографическому делу. Днем пытался освоить правильную передачу тональности черного и белого цветов, а по вечерам работал в книжном магазине для студентов. Денег хватало только на продукты или предметы первой необходимости — на то и другое никогда. Я был постоянно в долгах. К концу первого года снял ужасающую короткометражку продолжительностью ровно двадцать восемь минут о репортере, который неожиданно узнает, что все новости, которые печатает их газета, выдумывает маленький старичок в кабинете на восьмом этаже. Он следит за старичком до дома, а потом «случайно» переезжает машиной. На следующий день репортер приходит на работу, и ему сообщают, что его переводят в новый кабинет… на восьмом этаже… Называется «Свежие новости». Сам не понимаю, что на меня тогда нашло.

Отучившись первый год, обнаружил, что на второй денег нет, ведь от учащихся требовалось за свой счет снять еще более масштабное полотно, чем мой глубокомысленный опус. В студенческом книжном магазине разрешалось работать только студентам, так что со службы меня попросили. Так в один миг я потерял все. Но тут улыбнулась удача — бывшая однокурсница Лючия Андолини, специализирующаяся на экономике и изучающая кинематографическое дело в качестве факультатива, упомянула, что ее брату Данте, управляющему книжным магазином, срочно нужен человек с опытом работы.

Так я попал в «Книжную лавку».

На любовном фронте у меня все это время было довольно тихо. Пока учился на журналиста, встречался с девушкой по имени Джун. Она жила на ферме в сорока пяти минутах езды от города. Знаю, это характеризует меня с не очень хорошей стороны, но дорога и деревенские запахи несколько охладили мой пыл. Старший брат Джун, Майнард, играл на банджо и регулярно участвовал в конкурсах, что требовало постоянных репетиций. Не знаю, как у вас, а у меня мелодии кантри острого прилива возбуждения не вызывают. Этот Майнард вообще был странный тип. Тридцать пять лет, целыми днями бренчал на банджо, питался приготовленным в микроволновке блюдом собственного изобретения — «сырными хрустяшками» (детские кукурузные хлопья с расплавленным куском сыра), а по телевизору смотрел исключительно повторы научно-фантастического сериала «Доктор Кто».