Читать интересную книгу Город оживших снов - Екатерина Неволина

– Но зачем… – Я не договорила, потому что уже начала догадываться о причинах, хотя никак не могла поверить.

Неужели из-за той дурацкой стычки, когда Юлька приревновала ко мне Мишку, она решилась на неблаговидный поступок? Что, если бы Наташка не вернулась за мной? Я так и просидела бы взаперти всю новогоднюю ночь?

– Ну она и дрянь! – воскликнула я. – Разве можно так поступать?

Наташка обняла меня.

– Что за секреты? – к нам подошел Юрка.

– Погоди, – отмахнулась Наташка. – У нас серьезное дело.

– Такое нельзя оставить без наказания, – заявила Аня. – Надо бы ее проучить.

– Точно! – оживилась Наташка. – Давай ее тоже где-нибудь закроем? На всю ночь! – Она торжествующе посмотрела на меня и очень удивилась, когда в ответ я лишь покачала головой.

Я не из тех, кто готов безропотно терпеть обиды, и не такая рохля, чтобы не уметь постоять за себя, но мстить Юльке, тем более в праздничную ночь, противно.

– И ты готова ее простить? – спросила Аня.

– Простить – нет, но мстить не буду.

– Давай я! Уж я ей устрою! – загорелась Наташка.

Я задумчиво посмотрела на нее. Мстить вообще, по-моему, глупое дело, но сваливать это на других – еще хуже.

– Не надо. Я прошу тебя как подругу, – я заглянула в серьезные Наташкины глаза, и та поняла меня и кивнула.

– Спасибо, – поблагодарила я и направилась в сторону зала, откуда доносилась веселая музыка.

У самого входа меня догнал Юрка.

– Марин, – окликнул он меня. – Ты молодец. Честно говоря, не ожидал от тебя. Ты отличная девчонка.

– Спасибо, – я улыбнулась ему, – иди к Наташке. Сегодня волшебная ночь, не нужно тратить ее попусту.

Юрка кивнул и, сияя, умчался прочь.

Забавно, теперь он казался мне чуть ли не братом. Немного несмышленым, но очень хорошим. Рада, что у них с Наташкой все складывается.

У входа в зал я чуть не столкнулась с Юлькой.

Она бросила на меня один-единственный взгляд и, гордо вздернув подбородок, прошла прочь. Ну точь-в-точь рассерженная кошка, разве только не фыркнула.

– Маринка! Ты где скрывалась, радость моя? – Мишка, как всегда шумный и громкоголосый, схватил меня за руки и закружил. – Новый год – время веселиться.

От него попахивало шампанским. Я ничуть не сомневалась, что Мишка нашел возможность раздобыть его даже перед носом классной.

– Миш, сколько раз тебе повторять, что я – не твоя радость? – Я попыталась высвободиться из его медвежьих объятий, но это было вовсе не легко.

– Девушка может ошибаться. И я прощаю девушке ошибки, – заявил Мишка, которого, похоже, ничуть не смущало то, что кто-то может думать не так, как он сам. Его собственное мнение всегда было для него главным.

– Я думаю, ты меня кое с кем перепутал, – многозначительно произнесла я, в то же время выискивая среди толпы веселящихся ребят светловолосую голову – вдруг Артур все еще не ушел.

– Да ты, Мариночка, ревнуешь! – обрадовался Мишка, еще сильнее стискивая меня в объятиях. – Не ревнуй, ты всегда будешь главной в моем сердце. Юлька – это так, мимолетное увлечение.

– Вон оно, твое мимолетное увлечение, как раз к нам идет, – сказала я и, воспользовавшись секундным Мишкиным замешательством, вывернулась из его рук.

Мне показалось, что где-то у входа мелькнуло знакомое лицо. Я хотела броситься туда, однако за моей спиной происходило что-то странное.

– Отстань от нее.

Оглянувшись, я увидела, как Юрка схватил друга за рубашку и хорошенько встряхнул.

– Эй, убери от меня руки! – Мишка обиженно рванулся, от его рубашки оторвалась пуговица и, подпрыгнув на полу, замерла у моих ног, словно охотничий трофей.

– Ты испортил мою рубашку, а еще лезешь не в свое дело! – Мишка набычился и стукнул Юрку кулаком.

– Ребята! Ну что здесь происходит! Как же вы можете! В новогодний вечер! – Через мигом собравшуюся вокруг нас толпу протиснулась классная. – Шустов, Семенов, ну-ка расцепитесь!

Ребят растащили по разным углам, а классная, которой кто-то донес о причине конфликта и которую та истолковала по-своему, укоризненно посмотрела на меня.

– Стыдно должно быть, Марина! Девочки, которым нравится, что мальчики дерутся из-за них, немногого стоят.

Глава 9

Алое на черном

В зале горел камин. Ярко плясал и плескался огонь, комната была полна дыма – должно быть, с дымоходом что-то не так. Я стояла, опираясь одной рукой на массивный деревянный стол, выщербленный и почерневший. А спиной ко мне, лицом к камину, сидел он.

Рыцарь, казалось, задумался и забыл о моем присутствии.

После башни зал показался теплым, больше всего хотелось подойти к камину и присесть возле, вытянув к огню озябшие пальцы, и довериться его обманчивому уюту. Так хотелось отдохнуть… Но, разумеется, это была непозволительная роскошь. Я смотрела на его плечи и думала, что когда-то он даже нравился мне, вернее, интриговал своей силой и отчаянной храбростью. Возможно, я сбежала бы с ним сама. Если бы не братья. Они остановили меня и показали истинное лицо этого человека… Человека ли? Разве люди бывают такими жестокими?

– Я понимаю, просить бесполезно, – произнесла я устало. – Как и говорить о моем старом отце, разом лишившемся всех детей.

Он промолчал. Ну что же, вполне понятный ответ. На другой я и не рассчитывала.

– Но я могу выкупить свою свободу. У меня есть что тебе предложить, – продолжала я. Теперь все зависело от того, насколько твердо и убедительно будет звучать мой голос.

«Матерь Божья, помоги», – взмолилась я мысленно.

– И что же?

В его голосе звучал неприкрытый сарказм. Однако он откликнулся, и уже это было хорошо.

– Вот это, – я сняла с себя плетеный нарядный пояс и протянула ему на вытянутых руках.

Он полуобернулся. Теперь мне был виден его профиль, темнеющий на фоне огня.

– Это? – повторил он, должно быть считая, что от страха у меня помутился рассудок.

Я закусила губу, почувствовав во рту едва солоноватый вкус крови. Сейчас или никогда.

– Это, – твердо подтвердила я, и мой голос не дрогнул. – Этот пояс – главное сокровище нашей семьи. Отец всегда носил его на себе, и поэтому не был ранен ни в одном из многочисленных сражений. Он хотел передать его старшему сыну, но… – горечь подкатила к горлу, и я судорожно вздохнула, преодолевая боль и страшное, сосущее чувство утраты, – но не успел. И тогда отдал его мне. Понимаешь? Мне, своему единственному оставшемуся в живых ребенку! Это очень древняя и сильная вещь. Его нельзя отнять силой, можно только подарить. И я хочу подарить его тебе. А ты подари мне свободу.

Он смеялся долго, и эхо отдавалось под каменными сводами зала. Огонь в камине тоже дрожал, словно от гомерического хохота.

– Ты думаешь, я тебе поверю? – спросил рыцарь, отсмеявшись.

Ногти впились в деревянную спинку. Я не чувствовала боли. Я вообще не чувствовала ничего.

– Я представлю тебе самые убедительные доказательства.

Мой голос слишком тих для этого зала, он теряется в настороженной глухой тишине.

– Ну что же. И каковы будут доказательства?

Похоже, в его голосе появился интерес.

Для этого были основания. Мой отец, храбрый рыцарь и участник многочисленных походов, уже успел стать легендой благодаря тому, что, дожив до седин, не получил ни единой серьезной раны. «Заговоренный» – говорили о нем. А иные пытались узнать нашу семейную тайну. Разумеется, безуспешно.

Я глубоко вдохнула пропахший дымом, пылью и железом воздух. По углам метались тени, а там, за стенами замка, сияло золотыми звездами ночное небо. Как бы мне хотелось оказаться под ним и вдохнуть наконец пьянящий ледяной воздух – воздух свободы… Чтобы что-то получить, нужно что-то отдать.

Рука казалась ватной, когда я туго завязывала пояс у себя на талии.

– Вот. Пояс на мне. Ударь меня мечом – увидишь, что будет.

Пояс казался радужной змеей, пригревшейся на мне и задремавшей.

Тяжелое громоздкое деревянное кресло заскрипело.

Рыцарь встал и шагнул ко мне.

– Это правда? – зачем-то спросил он.

– Пока не испробуешь – не увидишь.

Я заставляла себя смотреть прямо на него – на высокий темный силуэт на фоне беснующегося в камине огня.

– Ну что же… – В пламени блеснула сталь меча.

Меч был старым. Побывавший в многочисленных сражениях, выпивший уже столько крови, что, должно быть, даже уже пресытился ею.

Я смотрела на старый клинок, не в силах отвести взгляд.

Рыцарь занес меч и остановился, выжидая.

Я засмеялась:

– Ну же! Мы что, всю ночь будем так стоять? Я хочу отдать тебе мой подарок и уйти домой, к родным. Они заждались.

И он поверил.

Тяжелый меч ринулся на меня. И я, приближая столкновение, шагнула навстречу. На мгновение раньше груди коснулась волна воздуха и… удар, отбросивший меня к стене, расплавленным железом влившийся в мою кровь.

Мои родные действительно ждали меня. Мама, которую я почти не помнила – потому, что она умерла, когда мне едва исполнилось пять. Оба брата, которые брали меня к себе в седла, учили держать поводья, заряжать арбалет и пускать в нацарапанную на толстом дереве мишень тяжелую стрелу. Они ждали…