Читать интересную книгу Зодиакальный свет - Александр Машонин

Дройдесса сидела в одном из кресел, полупрозрачный кабель, протянутый от нижней части грудной пластины, соединял её с информационным портом «Амидалы». Металлической маски, в боевых условиях защищающей лицо с мимическими механизмами, на ней не было, и я увидел, как Бета очень по-человечески поморщилась, отвечая на вопрос.

– Ты полностью прав в своих предположениях, – сказала она. – Он собирает информацию. Однако, что его интересует больше всего, нам понять пока не удалось. Смотри…

Она заставила включиться главный голопроектор и, вытянув из себя ещё немного кабеля, чтобы подойти к проекции, стала демонстрировать кадры записей систем видеонаблюдения, комментируя:

– Поверхностно – ведёт себя подобно любопытному подростку, заглядывает во все приоткрытые двери, как бы мимоходом, но. Обрати внимание на мимику. Вот здесь. И вот в этот момент. Явная досада, что мало удалось увидеть. А здесь пытался запомнить код на двери.

– Да, аж шею вытянул, – согласился я. – Ладно, наблюдение продолжать, возможно, что и проявится. А Осока-то, Осока! Носится с ним, как с писаной торбой. Хотя ежу понятно, он её клеит.

– Затрудняюсь предположить, что сказал бы ёж, – Бета сменила кадр, – но многие невербальные сигналы следует расценивать как знаки внимания госпоже Тано.

– Вот-вот, а она словно и не замечает. Или не возражает, – проворчал я. Чем больше фрагментов я смотрел, тем сильнее во мне поднималось глухое раздражение, обида на подругу. В один из моментов я просто не выдержал: – Нет, вы это видели? Какая, к дьяволу, невербалка, он её практически обнял, а она и ухом…

– Ты ревнуешь, Алекс? – спросила Падме.

– Ещё как! Можно подумать, этот прощелыга чем-то лучше меня! – сказал я и добавил в сердцах: – У, с каким бы наслаждением я отвернул ему башку…

– Ревность это зависть, – каким-то деревянным голосом произнесла голограмма. – Зависть рождает гнев. Гнев рождает ненависть. Ненависть – залог страданий и путь на Тёмную Сторону…

С коротким шипением сошлись створки двери рубки. По полу передалась лёгкая вибрация работающих репульсоров.

– Падме, что ты делаешь? – воскликнул я.

– Я не отдам тебя Тёмной стороне, – голос голограммы зазвенел, на лице читалась отчаянная решимость. – Не позволю, чтобы это случилось вновь. Мы улетаем отсюда.

– Погоди! Я же просто погорячился!

– Мы улетаем, – повторила Падме. Корабль уже проколол силовую стенку ангара и вырвался в открытый космос. Я кинулся к центральному пульту: может быть, с него удастся аварийно отключить маршевые двигатели, пока дух корабля не успокоится? Но верхнюю ступеньку подиума огораживало переливчатое силовое поле. Сгоряча я ударил по нему кулаком, рука отскочила, а я получил довольно чувствительный удар током и затряс головой, прогоняя искры из глаз. Чьи-то уверенные руки подхватили меня и усадили в кресло оператора левого бокового пульта. Когда в голове прояснилось, я увидел, как смазались в линии точечки звёзд. Корабль уходил на сверхсветовую скорость.

4

Корабль уходил на сверхсветовую скорость. Я попытался вскочить, но две сильные ладони прижали меня к креслу.

– Остынь, – строго сказала Бета. – Не то успокоительным накачаю.

– Её вон накачай! – возмутился я, кивая на голограмму Падме.

– Для неё, к сожалению, такого средства нет, – теперь на моих плечах покоились локти дройдессы, а предплечья были скрещены у меня под подбородком. Приблизив лицо из мягкого пластика к моему уху, Бета тихо-тихо продолжала: – Успокоить её способен только ты. Только тебя она послушает. А для этого сначала нужно самому взять себя в руки.

– Где ты этого нахваталась, психологиня самодельная? – с некоторым удивлением спросил я.

– Мне четыре тысячи лет, – просто ответила Бета.

– Эй! Хватит меня обсуждать, словно меня тут и нет! – сказала Падме. Она стояла над линзой центрального проектора, с явным вызовом скрестив руки под грудью, и взирала на нас сверху вниз.

– Падмочка, – ласково обратился к ней я, – не могла бы ты снизойти сюда? Эта извергиня даже встать мне не даёт.

– Правильно! Чтобы ты, чего доброго, не расшиб свою дурную голову о силовое поле, – Падме с неохотой, но, всё же, сошла с проектора, будто под ногами у неё были ступени, и остановилась передо мной. Присела на воздух. Долго смотрела на меня пристальным немигающим взглядом. Затем сказала:

– Алекс, ты должен подавить в себе гнев, не дать ему перерасти в ненависть. Тёмная сторона очень сильна, мощь её ужасна. Я-то видела, поверь мне.

– Да, Падме, – ровным голосом ответил я. – Я сделаю всё возможное, чтобы не дать гневу мной овладеть. Обещаю.

Лёгкое движение металлической перчатки, незаметное глазу: Бета считала, что линия поведения – правильная.

– Ты пойми, я ведь переживаю за тебя! – продолжала Падме. – А ты не ценишь!

Я принялся длинно и многословно убеждать её, что, напротив, очень ценю, что для меня было неожиданностью, как обо мне заботятся, оберегают меня, приятной неожиданностью. Постепенно с лица голограммы исчезло страдальческое выражение, разошлись нахмуренные брови, смягчилась линия скул, плотно сжатые прежде губы вновь стали мягкими, готовыми сложиться в улыбку. На миг я восхитился дьявольским талантом Тёмного Лорда, который вложил всё это в систему отображения, мельчайшие оттенки эмоций на лице. Как же досконально он знал эту потрясающую женщину и насколько любил… в своём извращённом стиле. Наконец, настал удобный, на мой взгляд, момент перейти к сути вопроса.

– Послушай, – сказал я. – Я ведь не джедай, я обычный человек. Мой гнев, даже самый сильный, к опасным последствиям привести не мог. Хватать меня и увозить за сотни световых лет – немного чересчур, не находишь? Не лучше ли было просто поговорить, вот как мы сейчас разговариваем?

– Наверное. Но я перепугалась.

– Со страхом тоже надо быть осторожной, Моя Госпожа, – мягко заметила Бета.

– Ну, теперь ты-то не драматизируй, – осадил её я. Не хватало ещё, чтобы Падме обвинила самоё себя в уходе на Тёмную сторону. И продолжал тактично: – Какой это страх? Это растерянность, неверная оценка ситуации, с кем не бывает. Падме, ты как? Успокоилась немного?

– Да, вроде, да.

– Может быть, остановимся?

– Прерывать прыжок – рискованный манёвр, можно во что-нибудь влететь. Стоит ли рисковать?

– Ладно, не будем. Хотя бы скажи, куда ты нас зафутболила?

– Не знаю, – беспечно пожала плечами Падме. – Да не всё ли равно? Ёмкости почти полны, на возвращение нам хватит.

– Всё же, не очень хочется месяц лететь в Магелланово облако, а потом столько же оттуда возвращаться, – полушутя заметил я. Похлопал по металлическому наручу Беты, та послушно разжала руки.

– Откроешь проход к пульту? – попросил я Падме, вставая.

– Да, конечно, – голограмма шевельнула рукой, и силовое поле погасло.

Разобравшись в показаниях навигационной системы, я увидел, что до выхода на досветовую скорость остаётся меньше часа. Прерывать прыжок, действительно, не стоило.

– Что за система Кейтум? – спросил я.

– Это я туда координаты ввела? – рассеянно отозвалась голограмма. – Система как система, ничего примечательного, на четвёртой планете живёт раса аборигенов.

– То есть, гипербуй там имеется?

– Ну, конечно.

– Тогда, дамы, давайте-ка подготовим нарезку наиболее красноречивых кадров касательно Знакомца. И, как выйдем из гипера, сразу связь с Дэей.

Дэя Р’Валуси, выслушав мой осторожный доклад, отнеслась к вопросу серьёзно.

– Возьмём мальчика на плотный контроль, – сказала она. – Пока с ним Осока, она не даст ему увидеть что-то важное, и, тем не менее…

– Я бы так на это не рассчитывал, – покачал я головой. – Они давно знакомы, и не исключено, что Осока…

– Что «Осока»? – переспросила Дэя, так как я, смутившись, не закончил фразу.

– Доверяет ему, – нашёлся я, возблагодарив святых всех пантеонов за то, что разговор идёт по комлинку, и зелтронка не может прочитать мои эмоции.

– Вряд ли она слишком ему доверяет, – скептически произнесла Р’Валуси. – В людях она разбирается.

– Надеюсь.

– Не тревожься, мои девочки этим займутся, и операторов видеоконтроля подключу. Сам ты где сейчас?

– В системе Кейтум. Одно неотложное дело образовалось. Скоро вернусь.

– Бывает. Я Рийо так и сказала.

– Спасибо.

– Будь на связи.

Едва изображение начальницы Карантинной службы в центральном фокусе погасло, заговорила голограмма Падме.

– Зачем ты меня покрываешь? – воскликнула она. – Сказал бы прямо: проблемы с кораблём, ведёт себя неадекватно.

– Ну, вот ещё сор из избы выносить, – отмахнулся я. – Что мы, сами не разберёмся?

– Разберёмся, – кивнула голограмма. – Сейчас возвратимся в систему Араг, ты возьмёшь резак и перережешь питание моему мозгу.