— А еще есть носовая форточка и ротовая комната?
— Блин! — Чувственно выдал Серега. — Занавеска!
Анатом кивнул и повел его к коробочке зубов, стоматолог все-таки. Челюстно-лицевой хирург. Он выдал ему зуб и попросил рассказать о нем.
— Это верхний! Он стерт.
— Вам надо не на врача, а на криминалиста учиться. Уже стертость на зубах видите.
Наиздевавшись над старостой, он посадил его, поставив «хорошо», и принялся за новую тему. Обожаю его слушать! Я не могу сдержать улыбки на анатомии! Словно мышцы сводит и все! Ни туда, ни сюда. Все так четко и понятно. Это не Наумыч, у которого на латыни быстро, а на русском непонятно. И почему аната только два раза в неделю?
Глава 6. Первые симптомы.
Что такое выходные в медицинском? Вдохните и выдохните. Много у вас это заняло времени? Вот и у меня нет. Казалось бы, пару часов назад я утешала Беллу, заверяя ее, что Антон тот еще гад и обязательно будет за ней бегать, а она найдет себе парня намного лучше. Полинка же просто потягивала «Маргариту» и мечтала о большой и чистой любви. А я… я не могла не о чем думать кроме учебы и своих проблемах. Возможно, я накручивала их себе сама, хотя мне так не казалось.
Воскресенье пролетело быстрее прививки. Я сидела на психологии и ухохатывалась над результатами теста: у меня зашкаливает интеллект, видимо, он действительно есть, просто я не умею еще им пользоваться; я тиран и неуважительно отношусь к законам — о да, Соколовское наследие! Плюс английский четвертой парой — вот это вообще бесчеловечно! Я засыпала, стараясь не запутаться в словах. Мои мысли плавно уплывали домой, нужно сесть поучить анатомию. Эта мысль меня последнее время не покидает. Кажется, со времен великой депрессии (изучения связок и мышц) прошло время, и я все-таки способна усваивать материал. А то читаешь-читаешь, и все мимо! Голова как решето, не усваивает информацию.
Папа встретил меня очередной лекцией о пользе иностранного языка, мол, не сделал из тебя дипломата, так хоть врачом поедешь.
— Папуль, мне и здесь неплохо!
— За границей тебе будет лучше, там статус твоей профессии куда выше.
— Там учиться нужно будет заново! Почему ты меня не отправил тогда учиться куда-нибудь в Оксфорд?
— А надо было! — Он ненадолго покинул меня, отвлекшись на телефонный звонок. Вот мне только учебы в стране вечных гамбургеров не хватало! Закончив разговор, отец вернулся ко мне. Темные требовательные глаза присосались не хуже пиявок, только вот обезболивающего гирудина в этом взгляде не было. — Кстати, как поживает Александр Сергеевич?
— «Я вас любил, любовь еще, быть может…» — Чувственно начала я.
— Не придуряйся! Ты прекрасно знаешь, о ком я! — Прошу заметить, голос первым повысил он.
Я фыркнула. Как вот ему объяснить, что я не могу разговаривать с Разумовым? Я, девочка, получившая в школе прозвище «Лолиты», не могу спокойно разговаривать с мужчиной! А ведь меня не заставляют делать ничего такого, просто пригласить его в дом. Почему же тогда меня насквозь прошибает холодный пот?
— Потом как-нибудь!
— Как-нибудь потом ты одногруппника в гости пригласишь! А Разумов должен быть здесь в следующую пятницу, поняла? Кивни, если поняла.
— Не поняла! — Из вредности ответила я. Меня он раздражает. При том сейчас я даже затрудняюсь ответить, кто больше. — Дай мне спокойно учиться!
— Ладно. — Спокойно ответил он, глаза его опасно сузились. Я знала, что означает этот взгляд: если я не хочу помогать ему по доброй воле, он найдет возможность меня убедить. — Я сам разберусь.
Отец эпично развернулся и покинул мою комнату. Я пожала плечами: расстроил. У меня вон желудок не учен, а я буду заострять внимание на Разумове! Ха-ха.
* * *
Что за день! Я обведу его в календаре, возможно, не красным, может, розовым или зеленым, смотря, на что хватит моей фантазии. Не буду забегать вперед, если я выдам хотя бы часть мысли, меня прорвет, и я буду марать строчки знаками препинания и междометиями. Это болезнь! Патологический процесс, патологическое состояние, острое и не поддающееся лечению. Зато оно наконец-то поддалось диагностике! Похоже, я уже давно больна, проста не хотела себе в этом признаваться.
Начну с анаты. Никогда бы не подумала, что кишки такие красивые. Они собраны на брыжейку, подобно кружевам, и похожи на кораллы. И вновь я сидела с открытым от удовольствия и интереса ртом. Такие потрясающие занятия. Очаровашка нас не подводит. Он натянул голубые перчатки и стал разворачивать нечто складчатое.
— Что это такое?
— Желудок. — Не задумываясь, ответила Полина. Она сохраняла серьезное выражение лица и смотрела на препарат, пока я улыбалась во все лицо и бегала глазами с кишечника на анатома.
Сегодня он был в голубой рубашке в тонкую белую полоску. Чисто выбритый, со своей фирменной полуулыбкой и игривыми глазами чертенка. Я резко выдохнула и сжала под столом руку Полины, она уставилась на меня, как на идиотку. Видимо, сходство было разительным.
— Правильно. А как вы догадались? — Он посмотрел на удивленную Полину, уже собирающую в голове аргументацию, а потом перевел взгляд на меня и задержался. Я искренне улыбалась, и он улыбнулся в ответ.
Как классно! После получения информации нас отправили писать тест. В первом семестре с тестами у меня сложились плохие отношения. Так как знаний от Наумыча было примерно столько же, сколько от биохимика любви и ласки, то и результаты были соответствующими. Моим высшим результатом была четверка, которую вредный анатом заныкал, заставив меня писать работу еще раз. Зато я напросилась на похвалу у Кравчук. Я устроилась за монитором и принялась отвечать на вопросы, к моему удивлению, на многие я уже не угадывала ответ, а реально знала. Золотко творит чудеса! Реальный препод! Закончив опросник, я остановила курсор на кнопке «завершить». Сердце бешено забилось. Хоть бы троечку… нажала, результат был ошеломительным: 93,75 %, оценка: «отлично». Я почувствовала, как расслабляются связки, держащие нижнюю челюсть. Глупо хихикнула, встала и тихо вышла. И только оказавшись в коридоре, я позволила себе засмеяться. Это был истерический припадок. В меде я отвыкла от хороших оценок, здесь тройке радуются, хлопая в ладоши. Пара шагов до нашей учебной комнаты. На пороге я не выдержала и трижды с криками «Да!» звучно подпрыгнула. Смотрелась это, вероятно, очень комично. Эмоции переполняли меня, я чуть не пустилась в пляс и, зазевавшись, чуть не врезалась в Михал Иваныча. Я остановилась в трех сантиметров от него. Он был удивлен моим поведением. Стоило мне примолкнуть, он ухмыльнулся и пропустил меня в кабинет.