Читать интересную книгу Отрок. Женское оружие - Евгений Красницкий

Ох и неласковыми были эти взгляды! Ну, иных Аринка и не ожидала – чужаков ласково не встречают, да и знала уже от Ильи, что здесь холостых мужей не хватает, а молодых вдов и девок в избытке. Еще одна молодая да красивая вдова вряд ли кого обрадует. Впрочем, мужские глаза говорили совсем иное: пусть и много баб в селе, да все равно новая, собой пригожая равнодушной никого не оставит. К тому же почти все здешние, как приметила Аринка, были светловолосыми, оттого и ресницы с бровями казались белесыми, лица смазанными. А ее темные косы, с рыжевато-красным оттенком (как батюшка посмеивался – гнедой масти), хоть и не видны из-под повоя, зато издалека бросались в глаза темные, будто нарисованные брови и такие же ресницы, словно тонким угольком очерчивающие синие глазищи в пол-лица.

Знала она, что красива, другое дело, что после смерти Фомы красота эта доставляла ей больше неприятностей, чем радости. Вот и здесь – будь она неприметной серенькой мышкой, не смотрели бы сейчас мужи так откровенно, но и бабы на нее уже заранее не злобились бы. С некоторой тревогой Аринка подумала: какова-то окажется боярыня Анна Павловна? А вдруг тоже так же ревнива, как ратнинские? Илья-то сказывал, что в Михайловском городке она всем заправляет…

В этих тревожных раздумьях и не заметила, как добрались до лисовиновской усадьбы.

Андрей подъехал, спрыгнул с коня, кивнул ей, снял с телеги девчонок. Аринка заметила, как потрясенно смотрят на эти, казалось бы, самые обыкновенные поступки многочисленные домочадцы, что вышли во двор навстречу прибывшим.

«Да что они все уставились так? Ну, подошел, помог детей снять… Живой же человек, их же родня, а они таращатся, словно чудо-юдо увидели…»

А вот главу рода Аринке разглядеть как следует не удалось. Видела, конечно, как он на порог вышел, с Михайлой и Андреем поздоровался, с Осьмой и Лукой заговорил, но невместно было его глазами протирать, даже и издалека, тем более что приметила – он-то на нее внимательно смотрел. И не понравился ей этот взгляд – добра в нем не было… То есть вначале-то Корней взглянул в ее сторону с удивлением и явным интересом, совсем по-мужски, хоть и не было в том интересе ничего зазорного. Просто дань отдал ее красоте, не более, а потом… словно переменилось что-то, не просто муж уже на нее смотрел – сотник. Настороженно, цепко. Так врага оценивают, не бабу. И хуже всего было, что взглядом этим он ее полоснул как раз после того, как Андрей к ним подъехал…

И еще одно поразило Аринку во внешности Корнея – увечье. Как-то и в голову не приходило, что сотником может быть одноногий калека. Невольно подумалось: это ж какой духовной силы человек, что смог такое преодолеть и во главе сотни удержаться? Такой и к чужим слабостям снисхождения проявлять не станет. Так что, по всему видать, суров сотник Корней Агеич.

Вдобавок ко всем ее тревогам, еще и с девчонками сразу пришлось разлучиться. Ключница Листвяна, которая устраивала их в большой и многолюдной усадьбе, подошла к их телеге с девкой-холопкой. Та сразу же увела деда Семена и Ульяну, покосившись с опаской на Андрея, стоявшего рядом. Листвяна же, с виду вполне приятная, аккуратная и крепенькая бабенка лет тридцати, беременная, как приметила Аринка, наученная бабкой различать такие вещи, хоть срок и небольшой еще, почтительная, как и подобает холопке к хозяйским гостям, первым делом сказала:

– Детишек велено к хозяйской внучке Елюшке свести, с ней побудут, пусть познакомятся. Не бойся, не обидят их у нас: сами и в баньку сведем, и накормим. А тебя я устрою в горнице, идем, скоро баня готова будет – с дороги помыться.

Аринка хотела было попросить, чтобы девчонок все-таки с ней разместили, но Андрей увидел ее обеспокоенное лицо и только кивнул успокаивающе. А потом легко подхватил на руки Феньку со Стешкой и сам их понес куда-то, не обращая внимания на то, какое потрясение вызвал этим среди и без того изумленно наблюдающих за ними домашних – даже Корней на крыльце замер, глядя ему вслед.

«Да что ж это! Детей им тут пугают, что ли? Как же они так его НЕ ВИДЯТ?!»

Ну, зато хоть тут можно было не волноваться – плохого с девчонками уж точно ничего не случится, если Андрей с ними.

Ключница Листвяна, надо отдать ей должное, свои обязанности выполняла безупречно: в доме царили чистота и порядок, горница, отведенная Аринке, была прибрана, постель застлана. Даже поинтересовалась, есть ли во что переодеться после бани – слышала уже, видно, что они погорельцы, вот и решила, что вовсе без вещей остались. Ну, так Аринка в дороге время зря не теряла – перешивала и переделывала кое-что из того, что в сундуках уцелело, да пересматривала то, что только слегка попорчено огнем. Что-то можно было переделать для девчонок, с чего-то можно было спороть уцелевшие кружева, дорогие пуговицы и тесьму и перешить потом на новое платье. Но добро-то их все на телеге осталось! Пришлось идти во двор, искать свою поклажу. Листвяна предлагала проводить, но Аринка отказалась – сама, что ли, дорогу не найдет? Да и не пришлась ей эта баба по сердцу – чувствовалось в ней что-то хищное, на холопку не очень похожа, вот и хотелось от нее отделаться поскорее.

Телеги, что должны были идти дальше, в крепость, не разгружали, только коней выпрягли. Козочек их, что дед Семен привел-таки с собой, временно пообещал взять к себе на подворье Илья, пока у них самих с жильем не прояснится.

На нее никто внимания особого вроде бы и не обращал, хоть во дворе много народу толклось, включая и знакомых обозников, но все были заняты делом. Аринка шла между телег, высматривая свою, и вдруг прямо перед собой увидела самое настоящее чудище, словно ожила страшная сказка про лешего, что ей в детстве рассказывали. Она отпрянула, сердце оборвалось от ужаса: косматый горбун с висящими почти до земли руками, больше похожими на лапы, и страшный лицом, черный, заросший всклокоченной бородой. Главное же – глаза его, маленькие, глубоко посаженные, как у медведя-шатуна. Что-то звериное ей в тех глазах почудилось: кровь, смерть, жгучая ненависть. Он смотрел прямо на нее и чему-то злобно усмехался – до самого нутра пробрали ее тот взгляд и усмешка. Никогда и никто на нее так не смотрел! И, главное, с чего бы? Ведь она ему не то что ничего не сделала – и слова сказать не успела. А вместе с тем видела Аринка, страх ее перед ним он явственно ощущал и получал от этого страха удовольствие.

Захотела было крикнуть, на помощь позвать, убежать прочь, но вдруг поняла, кто это – рассказывал же Илья про ратнинского обозного старшину, Бурея. Должно быть, это он и есть, небось пришел Илью проверить как старший – тот что-то поминал об этом в разговорах. И сразу успокоилась: каким бы злодеем он ни был, но ведь не чудище же, действительно, по делу тут – не за тем же, чтоб ее убивать, в конце концов! И она тоже хороша – шарахнулась от него. Негоже так. Взяла себя в руки, поклонилась, хоть сердце и колотилось где-то у самого горла, выдавила из себя улыбку как можно приветливее и, чтобы свой страх скрыть, заговорила:

– Здрав будь, муж честной. Прости, напугалась – не слышала, как ты подошел. Вот свою телегу найти не могу никак – не заметила, куда поставили…

Тут-то он и удивился: в медвежьих глазках промелькнуло почти человеческое выражение.

– Ты кто? – не спросил, а прорычал.

– Ариной меня зовут. С обозом в Михайловскую крепость еду. Брат у меня там учится.

– Да это с Илюхиными отроками баба едет – у татей отбили ее с сестренками! Михайло их к себе берет, – подал голос возница с соседней телеги и, не удержавшись, добавил: – Андрюха Немой над ними опекунство взял, так что теперь, считай, не чужие…

Если до того она своим обращением Бурея просто удивила, то сейчас, похоже, тот и вовсе обалдел. Даже рот приоткрылся, что, впрочем, не сделало его приятнее или добрее – таким он Аринке еще безобразней почудился, хотя казалось до этого, что больше некуда. Ох, и страшен Бурей! Не так внешностью своей страхолюдной, как душой. Страшен и темен…

Потом она видела издали, как горбун в стороне говорил с Ильей, похоже, распекал того за что-то. И Илья был мрачный и злой – впервые за все время.

Пока в баню сходила да поела – Листвяна принесла ужин ей в горницу, а не на кухню позвала – уже совсем вечер наступил, но спать ложиться было еще рано, да и неспокойно на сердце – тревожила неопределенность. Что-то там сотник решит? И Гринька с Ленькой где-то пропали – не пойдешь же их по усадьбе искать? Да и не дело шастать вот так в незнакомом доме… Оставалось только сидеть и ждать, но вдруг нарочито громко, чтоб и она услышала, где-то недалеко гаркнул хозяин:

– Листя! А ну-ка… эту ко мне приведи!

Аринка сразу подобралась: вот оно – то, чего ждала… Ну, сейчас все решится… Что ж, она была готова отвечать на любые вопросы – ей скрывать нечего.

В горнице сидели два немолодых мужа. Очень немолодых – наверняка имели уже взрослых внуков, но стариками их назвать язык бы не повернулся. Сила и бодрость в обоих не только чувствовались – в глаза бросались. Оба, без сомнения, воины – осанку мужей, привыкших держать на плечах тяжесть доспеха и сохранять при этом равновесие и подвижность, не спрячешь.