Этот человек… Лицо его терялось в тумане. Но Энна ощущала теплоту и властный призыв, исходящие от него. Девушка встала и пошла навстречу своему спасителю, радостно простирая к нему руки…
* * *
Соня проваливалась в небытие. Спала ли она? Грезила ли? Что происходило с ней, пока она была заперта в тесном саркофаге, в пещере, где томился связанный бог? Может быть, коварные чернокожие жрецы наполнили воздух наркотическими отравляющими туманами?
Или это коварство самого связанного бога, которого люди освободили столь опрометчиво?
Она не могла ответить на этот вопрос. Внезапно она очнулась и получила горькую радость в полной мере изучить свое положение, которое можно было назвать только «бедственным».
Она находилась в саркофаге. Запертая. Крышка над головой была неподъемно тяжелой — еще бы, ведь ее изваяли из цельной каменной глыбы много столетий назад! Сдвинуть ее под силу было лишь богу… или демону? Соня затруднялась определить ту дьявольскую силу, которую народ Мгонги держал у себя в плену.
Ни Сирхана, ни Энны рядом не было.
Соня содрогнулась. Сперва она заставила себя медленно вдохнуть и выдохнуть несколько раз, затем, не спеша, прочитала первый попавшийся на ум детский стишок — чтобы выровнять дыхание и прийти в себя.
Только после этого она еще раз огляделась в почти кромешной тьме и пошарила вокруг руками.
Пустота.
— Энна! Сирхан! — позвала Соня, заранее зная уже, что на ее призыв никто не ответит.
Холодная испарина покрыла лоб Сони. Куда исчезли ее спутники? Они ведь были с нею! Более того — Соня была убеждена в том, что покинуть саркофаг они не могли. Это невозможно. Ведь они втроем пытались поднять крышку и убедились в том, что такое не под силу трем людям.
Остается предположить худшее.
Но что именно? На этот вопрос у Рыжей Сони не находилось ответа.
Неожиданно ее ищущие руки нащупали что-то в темноте. Это что-то было липким и твердым. Соня еще раз провела по «этому» пальцами и прикусила губу, едва сдерживая вопль: под ее ладонью оказался обглоданный человеческий череп. Влагой была кровь!
Теперь Соня не сомневалась в том, что ее спутники погибли. Но каким образом? Какой зверь проник в саркофаг и убил их? И почему он пощадил саму Соню?
* * *
И снова она, как сквозь туман, видела темную равнину. Какой-то зверь быстрыми прыжками убегал от растерзанного трупа, в котором Соня смутно различала Сирхана. Да, конечно! Здесь, на равнине, и произошло все самое ужасное. Энна и Сирхан поддались на зов и погибли. Теперь Соне это почему-то не казалось ни странным, ни сверхъестественным. Может быть, потому, что она и сама стояла на этой мрачной равнине и слышала какой-то невнятный зов.
Ее звала мать… Ее окликал отец…
Соня стиснула зубы.
— Это ты, связанный? — спросила она наугад. — Ведь это ты мстишь нам всем, убивая нас по очереди? Ведь это ты заманиваешь нас сюда, в долину смерти, и уничтожаешь? Какую ловушку ты приготовил Сирхану? А Энне? Они не смогли устоять перед твоим зовом!
Связанный бог — если только это действительно был он — не ответил. Вместо этого голос матери еще раз окликнул Соню по имени. Затем мать тяжело, горестно вздохнула.
— Дочка… — донесся и зов отца.
Ох, только не это! Сколько же времени прошло с тех пор, как Соня слышала эти голоса! Как давно никто не называл ее «дочкой»! Горше всего было сознавать, что никто — ни один человек на земле — никогда так ее больше не назовет. У человека бывает только одна мать, только один отец…
— Ложь! — закричала Соня. — Не смей меня дурачить, ты, глиняный мерзавец!
— Соня… Соня… — звали голоса давно умерших родных. — Мы хотим только обнять тебя, Соня! Прижать к себе! Помнишь, как однажды в детстве ты бегала босиком и наступила на гнездо лесных ос, спрятанное в траве? У тебя распухла нога, когда несколько ос укусило тебя! Помнишь, как ты плакала? А потом вытерла слезы и сказала, что эти — последние в твоей жизни?
Соня чувствовала, как горячие потоки слез текут по ее щекам.
— Мама, — прошептала она, — нет, те слезы были не последними… Какими же сладкими они, оказывается, были! В те годы я не знала, какова на вкус настоящая горечь!
— Забудь все, Соня! — сказал отец. — Иди к нам!
Соня сделала шаг, другой…
Неожиданно перед ней распахнулся огромный изумрудный мир. Яркие цветы горели на кустах и в высокой сочной траве. Птицы невероятных расцветок парили в воздухе, плавно усаживаясь на ветви деревьев. Бабочки с золотыми и белыми крыльями порхали с цветка на цветок.
А впереди стоял белый дом с большими окнами, и на пороге этого дома Соня увидела свою мать в великолепном изумрудном платье…
Соня сделала еще шаг. Теперь от изумрудного мира ее отделяло всего несколько локтей.
— Что ты медлишь? — проговорил кто-то у нее над ухом. — Иди же к ним, Соня! Ты видишь — они ждут! Они истосковались по тебе, Соня!
Соня вздрогнула.
Так вот на какую хитрость пустился связанный бог, когда задумал уничтожить тех, кто вторгся в его обиталище!
— Ты лжешь! — закричала Соня вне себя от ярости. — Ты проник в наши мысли и создал ловушки, избежать которых мы не можем!
Ответа не было. Мертвая долина и изумрудный мир застыли в одинаковом молчании. Казалось, они ждали — что предпримет Соня.
— Самое дорогое, о чем грезил каждый из нас, — вот что ты показывал и Сирхану, и Энне, и мне!
— Ну и что? — раздался голос, и демон, освобожденный людьми, вдруг возник перед Соней. — Это получилось забавно!
— Но ты убил их!
— Они оказались слабы перед искушением.
Соня была вне себя от ярости.
— Как ты посмел! Как ты посмел так зло издеваться над самым дорогим, что есть у человека, — над его мечтами, над его сокровенными мечтами!
— Милая Соня, — проникновенно проговорил освобожденный демон, — а как люди посмели охотиться на меня, поймать, связать и заставлять много лет исполнять их жалкие пожелания? Я был оскорблен! Ты знаешь, как я страдал?
— Ни Энна, ни Сирхан, ни я — никто из нас не участвовал в этой охоте, — возразила Соня. — Если уж на то пошло, то именно мы тебя и освободили. И вот твоя благодарность!
— Слыхал я одно людское поверье, — вкрадчиво проговорил демон. — Люди утверждают, что пока человек не умер, невозможно сказать, счастлив он был или несчастлив. И лишь те, кто удостоился высшего счастья в момент кончины, — лишь те избранники судьбы. Так что, можешь считать, я сделал для твоих друзей самое лучшее, о чем только грезят люди: я организовал им счастливую кончину. Оба умерли в объятиях тех, кого страстно полюбили.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});