Читать интересную книгу Невеста для чудовища (СИ) - Туманова Ева

И при этом — я по-настоящему боялась его. Не просто трепетала, а приходила в ужас от мысли, что проведу с ним полгода. Интуиция подсказывала, что он действительно способен на всё. На самые чудовищные поступки. Просто потому, что в его мировоззрении нет такого понятия. Есть только выгодное для него. Или не выгодное.

В голове снова прозвучал его хрипловатый, низкий тембр, вызывающий дрожь в подреберье: «Ты будешь жить в моём доме. Появляться там, где я скажу, и когда скажу. Делать то, что я прикажу».

Кто знает, где границы его желаний и воображения?

«Я хочу иметь всё».

Отчаяние надвигалось на меня грозовой тучей, огромной, уродливой, в пухлом брюхе которой глухо ворчала близкая буря. Громы и молнии должны обрушиться на мою маленькую голову, стереть её с лица земли. Иначе это сделает он.

Пытаясь найти выход, я схватилась за то, что было ближе всего — и допила шампанское. Переписала телефон и адрес с салфетки в смартфон. Мстительно обозначила контакт как «Ублюдочный супруг» и немножко развеселилась. Что же, во всяком случае, он никогда не сможет купить моё уважение, мою дружбу. И мою любовь. Хотя вряд ли он во всём этом хоть немного нуждался. Он слова-то такие знает?

Постукивая телефоном по столешнице, я вдруг спохватилась, что до сих пор не написала Илье. Он же там с ума, наверное, сходит! Я подорвалась с места, усмиряя разболтавшийся после выпитого взгляд и кинулась к двери. Та распахнулась, словно только этого и дожидалась, едва не отправив меня в нокаут.

— Отойди. — Илья отодвинул меня в сторону, как какую-то помеху и заозирался. — Где он?!

Любовь всей моей жизни выглядел каким-то помятым, его нижняя губа распухала на глазах, а глаза были мутные и налитые кровью. Вдобавок, алкоголем от него разило так, что хотелось петь. Так-так. Не одна я сегодня поддала для расслабления. Но я хотя бы ни с кем не дралась.

Увидев, что я одна, он опустил сжатые кулаки. Подозрительно оглядел кабинет, будто рассчитывал, что Дубовский затаился под стулом — и сейчас-то он его оттуда выковыряет. Задержался на пустой бутылке. Глаза стали злыми.

— Развлекались? — Он подошёл, посмотрел на этикетку. — Ого, Dom Perignon. Шик. Блеск. Ты этого достойна, конечно же. Как тебе? Понравилось? Оценила подкат?

С каждым словом он распалялся всё больше, приходя в натуральное бешенство. Бескровные губы сжались в нитку, желваки челюсти вспухали и опадали.

— Не надо так, — успокаивающе сказала я. — Я выпила, когда он ушёл.

Маленькая ложь. Моя мама всегда говорила, что Маленькая ложь — это семечко, из которой вырастает Огромное враньё. Но сейчас мне показалось разумным сказать так, чтобы сгладить углы. Илюха был очень пьян. Взвинчен до предела. В том состоянии, когда люди теряют способность адекватно мыслить. Любая мелочь могла стать триггером. И мне не хотелось знать, к чему это может привести.

Он зачем-то схватил бутылку, покрутил её в руках. Понюхал горлышко. Вперился в меня покрасневшими глазами. И вдруг пошёл прямо на меня, громко и тяжело дыша, как рассвирепевший бык. Ноги рефлекторно понесли меня назад, но отступать было некуда. Илья вжал меня в стену и зацепил пальцами подбородок, приподнимая голову.

— Ну что, золотко, — сказал он с такой злобой, что я внутренне сжалась в комок. — Он лучше меня? А? Говори, дрянь!

С этими словами он резко развернулся и шарахнул бутылкой в противоположную стену. Я вскрикнула от испуга. Бутылка со звоном разлетелась вдребезги. По шёлковым обоям заструилось шампанское, пенящимися ручейками стекая вниз.

Уже знакомая мне Марина ворвалась в кабинет с перекошенным лицом. Теперь, когда здесь не было Максима, она чувствовала себя свободнее.

— Что здесь происходит? — Её красноречивый взгляд упёрся в Илююху, который беззастенчиво разглядывал официантку. — Я вынуждена позвать охрану.

— Не надо, — твёрдо сказала я. — Молодой человек раскаивается в своём поведении и больше так не будет. Посчитайте ущерб, счёт я оплачу.

Услышав заветное слово «оплачу», Марина успокоилась. Покачивая бёдрами, она вальяжно удалилась, не забыв прикрыть дверь. Сбегать я не собиралась. Здесь охрана лучше, чем в Кремле.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Илья, — позвала я тихонько. — Илюш.

Он виновато взглянул на меня изподлобья и вдруг порывисто обнял, вжимаясь носом в моё плечо, толчком притискивая меня обратно к стене.

— Я так не могу, — прохрипел он невнятно, — я так не могу, что ты делаешь со мной?

— Посмотри на меня, — сказала я, заставляя его оторваться от меня. Зелёные глаза были мутными, напоминая бутылочное стекло, лихорадочно бегали из стороны в сторону, пытаясь сфокусироваться. Когда они остановились на моём лице, я привстала на носочки. Потянулась к его губам. И сказала, осторожно касаясь их: — Я люблю тебя. Только тебя. Никакой Дубовский не сможет этого изменить, слышишь?

Илья вздрогнул. Поймал мои губы и стал терзать их, впиваясь до боли, не заботясь ни обо мне, ни о своей разбитой губе. Он целовал меня так, будто хотел выпить досуха, жадно вбирая каждое мгновение. Прижимался и снова отстранялся, играл с моим языком, не давая себя поймать.

Кто-то вежливо кашлянул. Хватая воздух, я отдёрнула голову — в дверях с лёгким осуждением на лице застыли Марина и приведённая ею администраторша с какой-то бумагой и терминалом оплаты в руках.

— Ш-ш-ш… — Илья приложил палец к моим губам. — Я хоть и не миллиардер, но могу себе позволить выручить даму сердца.

Он сам оплатил ущерб. Впрочем, ведь это он его и нанёс…

Ночной воздух ворвался в лёгкие, кружа голову. А может, это шампанское пошло на второй круг, выжимая из себя остатки эйфории.

— Вызовем такси? — Я с сомнением посмотрела на Илью. Он был никакущий, я тоже не вполне… устойчива. Лёгкая добыча для злоумышленников.

— Не, — буркнул Илюха, махнув рукой. Вторую руку он закинул мне на плечо и больше висел, чем стоял. — Я Санька вызвонил, он нас докинет.

Что же, одной проблемой меньше. Не первый раз, когда Саня выручает своего неосмотрительного безбашенного друга. Я в шутку называла его Илюхиным ангелом-хранителем. Что было втройне комично — отец у Санька был с Кавказа и передал сыну типичнейшую дагестанскую внешность, любовь к ношению бороды и привычку наезжать на людей для профилактики.

Когда мы сели в машину, Санёк улыбался во весь рот.

— Куда едем, алкашня? — Он перегнулся через сидение, убирая в сторону какой-то хлам.

— Что ты ругаешься, — шутливо заканючил Илья, веселея на глазах, — я щуть-щуть…

— Я вижу, — загрохотал Саня. — Так что, по домам и баиньки?

— Вези нас ко мне, — скомандовал Илья, обнимая меня за талию и прижимая крепче. Он попытался поцеловать меня в губы, но промахнулся, чмокнул в нос и засмеялся. Однако, как быстро его настроение рапогодилось.

— Но я ближе…

— Тихо, тихо, золотко, — сказал он и снова сделал попытку поцеловать, на этот раз попав, куда надо. Провёл пальцем по моим губам. — Останешься сегодня со мной. Уложишь, как следует.

Они оба загоготали.

Меня грызло изнутри предчувствие беды, скребло на душе, погружало в какую-то беспросветную пучину. Я связывала это с Дубовским. Взяла своего парня за руку, пытаясь как-то отвлечься. Тот сильно сжал в ответ, сминая мои пальцы в кулаке.

— Ай! — Я выдернула руку и затрясла. — Осторожнее.

— Больно? — Илюха склонил голову. В полумраке салона его глаза казались совсем чёрными и недобро мерцали. — А если так?

Он схватил мою ногу чуть выше колена, впиваясь пальцами, пристально глядя мне в лицо. Я треснула ему по руке и попыталась сдвинуться в сторону, но места было слишком мало.

— Дурак, синяки же останутся.

Илья засмеялся, целуя меня в шею мокрыми губами. Прихватил зубами. Несильно, но я вся напряглась.

— Да расслабься ты. — Он качнул меня, как неваляшку. — Не съем.

Сегодня все с удивительным единодушием призывают меня расслабиться. И чем чаще я об этом слышу, тем сложнее становится это сделать. Я аккуратно отцепила от себя Илюхины пальцы, пока он болтал с Саньком о какой-то ерунде. Ехать к нему категорически не хотелось, но я заставила себя сидеть молча. В таком состоянии с него станется выпасть из тачки не домой, в тёплую кроватку и крепкий сон, а в приключения с плохим концом. Плавали, знаем. Пьяным Илья превращался в матёрого искателя проблем на свою голову, а я чувствовала себя его мамочкой, ответственной за жизнь и здоровье непутёвого сынка.