А если он так и поступит, что ты будешь делать? Если дверь твоей спальни в полночь отворится и он...
Тяжесть охватила все ее тело. Сердце колотилось как сумасшедшее, медленный тягучий огонь овладевал ею...
Словно осознав, что тонет, Порция сделала отчаянную попытку избавиться от этого видения, всплыть на поверхность, вернуться к здоровой реальности.
А реальность заключалась в том, что она стояла посередине своей спальни, стараясь победить тяжелое, гнетущее чувство. Что-то зловещее затевалось вокруг нее.
Сон Порции был непрочным, тяжелым, наполненным смутными видениями, наутро оставившими тягостное ощущение страха. На двери ее спальни не было замка, и ей пришлось забаррикадироваться табуретом.
Однако никакого ночного посещения не последовало, и на рассвете Порция, наконец, по-настоящему уснула, а проснулась только в десять с чувством некоторого облегчения. Если ей повезло, Том и его гость уже уехали. Но когда она спустилась вниз, ей сказали, что брат и мистер Саес заперлись в библиотеке.
Порция расположилась в Утреннем салоне с тостами и чаем, но поняла, что ей не до еды. Инстинкт заставил ее устремиться на улицу. Не надев куртку, она быстро пересекла двор и направилась в итальянский садик, который в это время утра всегда был залит солнцем. Там она протерла чугунную скамью специально захваченной из дома тряпкой и села.
Глаза Порции блуждали по весенним цветам, которые тихо колыхались на легком ветерке. Прохлада утра охватила ее, она задрожала.
И вдруг услышала скрежет гравия и шум шагов.
В ее солнечный садик входил Диего Саес.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Порция снова оледенела – точно так же, как и накануне вечером, когда, увидела, как он входит в гостиную.
Диего приближался к ней, не сводя с нее взгляда – с тонко очерченного лица, изящных запястий, груди, подчеркнутой мягким кашемиром. Как бы ему хотелось обнять ее!
Однако выражение лица Порции охладило его пыл. И снова пробудило в нем гнев.
Она приехала сюда, чтобы избежать общения с ним. Но Диего не собирался выплескивать на нее свои чувства – он не допустит, чтобы его выставили отсюда, как неотесанного крестьянина.
Нет, он сыграет с ней в другую – и гораздо более приятную – игру!
* * *
Порция ощущала, как ее наполняет странная смесь ярости и страха. Как Диего Саес смеет преследовать ее подобным образом? Она хотела убежать прочь, избавиться от него, как от паука, вдруг замеченного на плече, – убежать прежде, чем яд проникнет в кровь и начнет действовать, воспламеняя ее, лишая сил к сопротивлению и разума...
Но ледяной гнев удержал Порцию на месте.
– Я хочу, чтобы вы немедленно уехали.
Диего остановился в нескольких метрах от девушки. Деловой костюм, безукоризненно пошитый, делал его еще выше, еще смуглее. Глаза цвета обсидиана разглядывали ее с такой пристальностью, что Порция опять не могла дышать.
– Я должен кое о чем поговорить с вами.
Ее губы презрительно изогнулись.
– Мне трудно вообразить, будто вы можете сказать что-либо, что может меня заинтересовать.
Его лицо оставалось непроницаемым.
– Если желаете сохранить ваш драгоценный фамильный дом, то захотите выслушать каждое слово, которое я произнесу.
Да, теперь она вся была в его власти. Волна холодного удовлетворения захлестнула Диего – точно снова перед ним сидела Мерседес де Карвельо. То же нежелание поверить, то же неприятие реальности, когда он сообщил, что ее дом больше ей не принадлежит. И сейчас, в другой стране, Порция Ланчестер, которая решила, что слишком хороша для него, смотрит на него с тем же самым выражением на лице.
– Вы с ума сошли?
Негодование и презрение девушки из высшего общества...
Диего не мог отвести взгляд от бликов солнечного света на нитке жемчуга на ее шее. Внезапно он представил Порцию обнаженной, в одном только этом жемчуге, как она идет к нему, к его постели, идет, чтобы исполнить все его желания...
И она это сделает... Так же, как Мерседес де Карвельо, эта надменная аристократка, убившая его мать, словно то была бродячая собака, попавшая под колеса ее машины... Она заявилась в его номер-люкс в американском отеле, срывая с себя одежду, готовая на все, лишь бы вернуть себе свою эстансию...
Он выставил ее вон, сгорая от отвращения, но эту девушку, надменно вздернувшую свой аристократический подбородок, – эту он не отвергнет.
Диего снова спросил себя, что в Порции Ланчестер было такого, что заставляло его так сильно желать ее? Он всегда выбирал чувственных любовниц, осознававших свою женскую притягательность и умевших ею пользоваться.
Порция была совсем другой, она казалась особенной. Ей так откровенно неприятны были взгляды мужчин...
Но только не его взгляд.
Диего заметил, как в ее глазах на один кратчайший миг вспыхнуло желание, после чего она окатила его волной холодного отстранения, но этим лишь еще сильнее его заинтересовала.
Чем упорнее она старалась ускользнуть от него, тем яснее Диего понимал, что не отступится в своем стремлении обладать ею. Он распустит золотистые волосы по этим изящным плечам, дотронется до высокой нежной груди и почувствует ее возбуждение...
Сопротивление Порции обостряло его охотничий инстинкт. Диего был готов преследовать ее с бесконечным терпением, пока она не сдастся на милость победителя и не позволит себе испытать удовлетворение, черпая его из бесконечного источника наслаждения, который бы он открыл для нее.
Но после того, что случилось тем вечером у ресторана, Диего понял, что проявлять такое терпение бессмысленно. Ни к чему демонстрировать деликатность чувств и осмотрительность, чтобы осторожно разжигать в ней пожар страсти, запрятанный так глубоко и так старательно контролируемый. Нет, только давление, прямое и грубое, и она сделает все, чего бы ему ни захотелось.
Порция примет сделку, которую он ей предложит, ведь она должна защитить то, что ей дороже всего. И ее капитуляция утолит его гнев.
Да, гнев, ибо эта женщина внезапно вызвала болезненное воспоминание о тех, кто уничтожил семью Диего, изгнав его на улицу, точно собаку. Все эти годы ярость продолжала неутолимо гореть в его душе как темное пламя, и Порция Ланчестер неосмотрительно оживила ее своей презрительной отповедью.
В иной ситуации Диего еще поиграл бы с ней, как кошка со своей добычей, но сейчас его целью было разом сломить ее высокомерие и надменность.
Он заговорил рёзко, быстро, не стараясь смягчить удар, который сейчас наносил ей:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});