же возвращения к тебе. Пусть, если так тебе спокойнее. Я смогу просто привести себя в порядок.
Прождала я не долго, буквально пара часов и мой взъерошенный и помятый после сна мужчина снова рядом, трогательно зевает и кутается в плед. Такой очаровательно-домашний и преступно трогательный, что хочется простить всё и обнять, а не устраивать разборки. Безжалостно давлю в себе эту нежность и ставлю чашку с крепким чаем прямо перед носом. Всю эту ситуёвину с браком и путешествиями необходимо прояснить, а не спускать на самотёк.
Как в издевательство, ты почти утыкаешься носом в кружку с горячим чаем и делаешь жадный вдох.
– Мой любимый. Ты чудо, Лиз.
От твоего грудного хриплого баса у меня невольно поджимаются пальцы на ногах. Закусываю губу, чтобы попытаться хоть как-то сдержать неуместное возбуждение.
– Не бросай меня, мышонок. Кто мне ещё будет готовить такой вкусный чай.
Нет, ну ты просто невыносим! Знаешь же, что я не могу устоять, когда ты просишь. Всё равно о чём. Это мой последний бастион. Ещё чуть-чуть и сама капитулирую, а ты даже не приложил никаких усилий. Это так… нечестно!
Подхожу к окну и смотрю сквозь стекло. Просто пытаю отгородиться.
– Ты действительно особенная для меня. Мне ещё никто не предлагал себя так открыто. И не дарил свою девственность.
– Дело в ней?
Ты следуешь за мной по пятам, но окно тебя явно не интересует. Просто утыкаешься носом в изгиб шеи и ведёшь им к моему уху. Приятно, чёрт возьми.
– Плеве? Нет, конечно, глупенькая. Ты настолько отличалась ото всех вокруг, настолько тянулась ко мне, что я не смог устоять и забрал тебя себе.
Я вздрогнула, когда ты прихватил мочку уха зубами. Физический контакт наравне с теми нежностями, которые ты так интимно шептал мне прямо в ухо не на шутку заводили. Я расслабилась в твоих руках, отдавая тебе возможность вести.
– Зачем тогда с той переспал?
Твои руки залезли мне под майку и стали мять мою грудь. Ещё чуть-чуть и нить разговора я потеряю, чего ты и добиваешься. Гад ты, Артур. Мой любимый гад…
– Я сглупил. Ты такая хрупкая была. Краснела от слова "член", как школьница на уроке анатомии. Я не хотел, чтобы ты менялась. Хотел, чтобы ты смотрела только на меня.
– И поэтому залез на другую девчонку.
– Просто не знал как к тебе подступиться. Мне казалось, что секс тебя портит. Ты и сейчас такая же – как будто целиком только для меня – и я снова не знаю как подступиться. Вроде бы хорошеньким девочкам нравятся свадьбы и всё такое.
Разворачиваюсь в его руках, вынуждая отпустить мою грудь. Ты не сопротивляешься, но и довольным при этом не выглядишь.
– Я изменилась, Артур. Больше тебе не понадобится никто.
Я улыбаюсь и подхожу вазочке с фруктами, чтобы схватить первый попавшийся банан. Пошло? Банально? Плевать! Нарочито медленно очищаю фрукт от кожуры, манерно откидываю голову назад и как самая настоящая шпагоглотательница заглатываю мякоть почти до конца. Потом так же спокойно достаю, чтобы ты оценил длину и кусаю самый кончик.
– Больше не невинная мышка. Ты меня испортил, Артур.
Глаза моего мужчины тут же темнеют. Как женщине, такая откровенная похоть определённо льстит.
– Лизка… Маленькая дрянь…
Он усаживает меня прямо на стол. Не могу скрыть шальную улыбку на губах. Допрыгалась.
Этот секс не имеет ничего общего с нежной сдержанностью наших прошлых раз. Мы целуемся, как безумные, иногда сталкиваемся зубами, но ни на минуту не останавливаемся. Вещи летят на пол. Ты целуешь каждый открытый участок моей кожи. Боже, как сладко!
За волосы притягиваю тебя к своей груди. Ну же, Артур, удиви меня. Заставь забыть обо всём. Первое же прикосновение твоего языка срывает стон с моих губ. Ты так ласков в своей грубости. Поразительный контраст. Мой сосок твердеет от твоего шершавого языка и ты тут же втягиваешь его в рот, прихватываешь зубами нежную кожу, чтобы вновь облизать. Боже правый! И это только одна грудь! А ведь есть ещё вторая… Прогибаюсь в пояснице и сильнее развожу бёдра. Мне абсолютно всё равно, с какой частью тела ты будешь играть. Только не останавливайся.
– Спускайся со стола. Становись спиной ко мне. Грудью на стол.
Твои отрывистые команды, сказанные хриплым шёпотом заставляют слушаться безоговорочно. Спрыгиваю со столешницы. Я тянусь к застёжке на штанах, чтобы их снять, но ты опережаешь. Стягиваешь ровно до середины бедра. Мои ноги плотно прижаты друг к другу брючной тканью. Я почти теряю равновесие от твоего напора. Лишь в последний момент хватаюсь за край стола.
Ты входишь в меня одним слитным движением вперёд. Я вскрикиваю и плотнее упираюсь бёдрами в стол. К твоему размеру я ещё не привыкла, но ты не собираешься останавливаться ни на минуту. Всё таранишь меня сзади, сильно раскачивая бёдрами и от этого так сладко и остро внутри, что хочется кричать.
– Моя тихая мышка.
Я сильнее закусываю губу и мычу от переполняющих ощущений между ног. Стискиваю твой член своими мышцами изо всех сил и с удовольствием слышу утробный, горловой рык сзади. Эта кухня делает из нас животных.
Равномерные толчки замедляются до тех пор, пока ты не выходишь полностью из меня. Разгорячённую плоть холодит и я недоуменно поворачиваюсь, чтобы увидеть твою удаляющуюся спину.
– Не смей менять позу.
Вот и всё твоё напутствие из-за двери. За стенкой громко хлопает дверца шкафчика. Я замираю, не решаясь ослушаться и жду тебя на столе. Стыд постепенно завладевает моим телом и я прячу пунцовые щёки в своих ладонях. Представляю, какую картину увидишь, когда вернёшься на кухню и хочется провалиться сквозь землю. Пытаюсь одной рукой кое-как подтянуть штаны, не решаясь оторвать грудь от столешницы и получаю лёгкий шлепок по ладони. Я была так занята внутренними переживаниями, что пропустила твоё возвращение.
– Малыш, кто-нибудь уже имел твою сладкую попку?
Твоя ладонь