Но тот продолжал кричать. Он тщетно бился в объятиях гормена и тяжело дышал. Затем повернул голову в сторону Брэбента.
- Ты, предатель! Что ты, черт возьми, хочешь сказать, что они...
Он резко запнулся, сопя что было сил. Марн понял, что доктор был в некоторой степени прав. Его жену опозорили, обнажили, поставили в неловкое положение перед всеми - все это правда, но этим действия гормеров ограничились. Они были похожи на играющий с котенком детей, которые его гладят, ощупывают, а если и делают больно, то неумышленно.
- Мери, с тобой все в порядке? - промычал Марн.
Та неожиданно расслабилась.
- Думаю, да. Я просто - ой, они щипают! - смущена, но думаю, они не собираются... не собираются убивать меня или что-то в этом роде.
Астронавт взвыл от бессилия. В нем просто заговорили обычные человеческие чувства: гнев и гордость супруга. Было очевидно, что в намерения горменов входило, во всяком случае, сейчас всего лишь изучение строения тела.
- Так-то лучше, парень, - заговорил Брэбент. - Я так и думал, что рано или поздно они попытаются установить разницу между мужчиной и женщиной. Хотя и не предполагал, что это будет происходить у всех на виду.
В ответ Марн прохрипел:
- Черт тебя подери, Брэбент! На чьей же ты стороне?
Доктор только пожал плечами, у него был вид человека, которого ничуть не удивляют подобного рода бессмысленные вопросы.
- Я просто зашел, чтобы выбрать очередной предмет для своих собственных исследований. Давайте посмотрим, - он обвел взглядом комнату. - Я думаю, мне лучше взять...
Но Говард не успел договорить. Гормены, закончив обследование Мери Марн и вернув ей одежду, присели тут же у ее ног. Больше не обращая на нее внимания, они о чем-то зачирикали и занялись ребенком. Остальные стояли у стены и пристально наблюдали за действиями своих сородичей.
"Исследователи" так увлеклись, что впервые оставили пленников без присмотра. А они, будто сговорившись, двинулись в атаку. Первыми подверглись нападению те, кто занимался ребенком. Один из них, едва успев поднять руку для защиты, был сбит с ног. Послышалось громкое, резкое щебетание. Рей впервые отчетливо услышала чужую речь. Тут прозвучал бешеный и триумфальный рев со стороны мужчин. Гормены, не участвовавшие в драке, быстро засунули руки в складки своей толстой кожи. Зачем, Рей могла только догадываться, но догадки были пугающие. За этим жестом могла скрываться смерть прямо сейчас, на месте. Она представила, что они уже достали свои пистолеты...
Неожиданно в дело вмешался Брэбент:
- Остановитесь, глупцы! Подождите! Ничего они не сделают ребенку! Они только хотят осмотреть его!
Вряд ли этот крик остановил бы нападающих, но он привел их в секундное замешательство. Горменам этого было достаточно. Тот, которого свалили с ног, вскочил, как мячик. Остальные сразу же собрались возле него и замерли в напряженном ожидании.
Мужчины отошли назад.
Мгновенный бунт быстро угас. Все земляне стояли в комнате и горящими от гнева глазами наблюдали, как гормоны распеленали малыша. Тот расплакался. Правда, все грудные дети плачут, когда их внезапно будят, но не от боли, а просто от неожиданности. А гормены к всеобщему удивлению и в самом деле осторожно обращались с ребенком. Хотя на теле его матери остались красные следы после их осмотра, но с ребенком они были намного деликатнее.
"Чужаки, чудовища - можно называть их как угодно, - думала Рей, но, очевидно, они все же видят разницу между взрослым и ребенком".
Осмотр занял совсем мало времени. Потом голого, уже успокоившегося малыша поместили обратно в колыбель. Перебросившись несколькими фразами, гормены ушли.
Сейчас над доктором Брэбентом нависла существенная гроза. Но он, казалось, ничего не замечал, задумчиво глядя в пустоту - так, будто бы ничего не случилось, а он просто испачкался чернилами во время обычных психологических тестов на Земле.
"Он, кажется, чем-то озабочен, - думала Рей, - и, по-моему, немного рад случившемуся".
Но доктор тихо сказал:
- Ну что же. Я еще должен кое-что сделать для наших друзей. И еще одно. Вам больше не запрещается выходить из дома. Вы можете гулять где угодно, но в компании одного из местных, конечно.
VII
В нескольких световых секундах от планеты, на корабле, который постепенно от нее удалялся, капитан Сэррелл висел в рубке управления и с помощью перископа наблюдал за сплетением стальных тросов, соединяющих корабль с силовой установкой.
Сталь упруга, и в состоянии невесомости вытянутые тросы имеют тенденцию сжиматься; не очень сильно, но достаточно, чтобы девятисотфунтовая силовая установка и еще больший по размеру корабль начали постепенно сближаться. Тросы изогнулись, и сейчас ядерный реактор находился в опасной близости от корабля.
- Не волнуйся, Ленни! - успокаивал капитан. - Однако ты, черт возьми, находишься слишком близко от радиоактивной зоны!
Молодой астронавт обиженным тоном сказал в передатчик:
- Извините, капитан.
Он и так прекрасно знал, что ему нужно делать. Капитан Сэррелл видел, как в открытом космосе Ленни направил специальный толкатель на установку, и громадный шар начал медленно удаляться от корабля. Но в каждом движении юноши чувствовалось уязвленное самолюбие.
Капитан Сэррел облегченно вздохнул и снова перевел перископ на Алеф Четыре. "Вообще этот Ленни смышленый мальчик. Мужчина, - поправил он себя. - Двадцать один год уже".
Ленни был двухлетним ребенком, когда "Первопроходец П" сошел с орбиты Земли и начал медленно набирать скорость, направляясь к звездной системе, в которой и находился обитаемый спутник - Алеф Четыре. Но сейчас он уже мужчина, и "Первопроходец П" вращается вокруг этого самого Алефа.
Капитан чувствовал себя беспомощным, наблюдая за облаками над планетой и осознавая, что корабль все больше удаляется от двух разведывательных ракет. И ничего нельзя было предпринять. Чтобы удержать "Первопроходец", необходим довольно мощный толчок, но это означало бы, что они рискуют сойти с орбиты не только Алефа Четыре, но и самой планеты Алеф, которая была первой в ряде планет этой звездной системы.
На "Первопроходце П" находилось еще довольно много людей. И если по неосторожности двигательная установка приблизится к кораблю, это грозит гибелью. Но тем не менее они не имели права улетать. Колония не сможет выжить без запаса продовольствия и необходимого оборудования, которые все еще находились здесь, на корабле, и должны быть доставлены на Алеф Четыре.
"Но чем же они там так долго занимаются?" - спрашивал себя капитан.
Он вернулся к рабочему столу и удобно устроился в кресле. Сделал отметку в календаре. Четыре дня. И ни слова. Ни радиосообщения. Ни самих ракет. А корабль постепенно уходит в космос.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});