Читать интересную книгу Девушка за дверью квартиры 6E - Алессандра Торре

Она резко села, взъерошенные темные волосы рассыпались по плечам, и сцепилась с ним взглядом. Она была совершенно голая. Груди вздымались, розовые соски стояли торчком, бледная покрасневшая кожа поблескивала. Ее карие глаза сузились, впившись в его лицо, и вспыхнули – гневом, мигом определил он. О черт. Он пытался не смотреть на ее кожу, на грудь, на выбритый холмик лобка. Открыл было рот, но оттуда не вышло ни слова. И тут она встала.

* * *

При мысли, что он может зайти в мое пространство, я моментально пришла в бешенство; просто немыслимо, до чего наглое вторжение! А еще я вся внезапно стала точно наэлектризована. Энергия заструилась по моим венам, наполняя каждую мышцу и каждую пору. Я встала, расставив босые ступни на матрасе, все мои чувства обострились, в глазах, направленных на добычу, появился голодный блеск. Его будто преподнес мне на серебряном блюдечке сам Господь Бог, и доказательство этого свободно болталось у него в кулаке. Канцелярский Резак. Моя промежность конвульсивно сжалась и выпустила доказательство моего возбуждения, капельку влаги, которая потекла по внутренней стороне бедра. Пробил мой час.

* * *

Джереми был шокирован. Она ничуть не стеснялась своей наготы. И пальцем не пошевелила, чтобы прикрыться. Изменившись в лице, она выпрямилась в полный рост на кровати, мышцы напряжены, на губах странная улыбка – словно она была рассержена и одновременно возбуждена. Ее взгляд сместился на «оружие» в его кулаке, и он инстинктивно выронил резак, когда понял, что она, должно быть, решила, что он замыслил напасть на нее, и приготовилась обороняться.

Он поднял обе руки вверх.

– Прошу прощения. Ты не открыла, и я подумал, что ты в беде. Извини.

Он втянул голову в плечи, кое-как отвел взгляд от ее упругого тела и попятился назад, но на полпути ко входной двери застыл. Из ее горла вырвался сдавленный, но радостный звук, настоящий боевой клич. Она соскочила с кровати – обнаженное тело вытянулось в прыжке – и приземлилась на обе ноги на пол, глаза заискрились предвкушением удовольствия, на губах заиграла улыбка, нет, скорее усмешка, поправился он. Видок у нее стал… безумный, и Джереми впервые осознал, что она вполне может оказаться душевнобольной. Ее глаза были прикованы к чему-то, но не к нему – к валявшемуся на полу канцелярскому резаку, понял он, проследив за ее взглядом. Он присел, подбирая резак, задвинул лезвие внутрь и уже собрался спрятать его в карман, как вдруг… Размытое пятно наготы, и ее тело врезалось в него, сбивая с ног своим весом. Они рухнули на пол. Она отобрала у него резак, выдвинула, повозившись немного, лезвие и, оседлав его бедра, с радостным блеском в глазах занесла руки над головой, а потом одним молниеносным движением опустила их вниз, целясь острием в его шею.

Защищаясь, Джереми выставил руку вперед. Он с трудом соображал, что происходит – настолько абсурдной была ситуация. Его сильная ладонь перехватила лезвие, острый край полоснул по коже. Он чертыхнулся, и боль вернула его в реальность. Сознание внезапно прояснилось. Он ударил ее наотмашь, и она, раскинув руки, завалилась набок, но так и не отпустила резак. Заморгала, открывая глаза. Вскочила на ноги и набросилась на него вновь, села сверху, рассекая резаком воздух, пока он елозил пятками по полу, пытаясь нащупать опору и встать, пытаясь сбросить с себя эту ненормальную. Лезвие задело его плечо, рассекло ткань и вонзилось в кожу, и на миг его подсознание прошила жгучая боль. Он поймал и крепко стиснул ее запястье, удерживая ее на месте, они оказались вплотную друг к другу, лицом к лицу, она задыхалась, а в глазах ее ярким огнем полыхала ненависть.

* * *

Я была в ярости, и чем дольше боролась с ним, тем сильней распалялась. Все складывалось не так, как надо, вразрез с мечтами, которые я смаковала, как манну небесную, изо дня в день. В прошлый раз все было совсем по-другому. Легче. Моя жертва отвлеклась, и у меня получилось застать ее врасплох. Внезапно мне в голову пришла мысль: а вдруг я нихрена не умею убивать? Вдруг в первый раз мне банально повезло, и я по глупости возомнила себя идеально откалиброванной смертоносной машиной? Похоже, я серьезно переоценила свои способности. Это открытие опустошило меня, а он, не преминув воспользоваться моментом моей слабости, опрокинул меня на спину, оседлал мои бедра и, отобрав резак – мой трофей, запульнул его через всю комнату.

* * *

Джереми выдохнул. Оружие было теперь вне досягаемости, и они уставились друг на друга; он сверху, она под ним, его ноги сжимают ее обнаженные бедра, ее маленькие груди вздымаются и опадают бурному дыханию в такт. Она была прекрасна – умные большие глаза, носик с чуть заметным изъяном, полные приоткрытые губы, лицо с высокими скулами в обрамлении ореола темных волос. В своем безумии она была бесподобна. О чем ему, кстати, не следует забывать. Она сумасшедшая. Это ясно, как день.

– Слезь с меня нахер. – Знакомый голос, столь долго им обожаемый – приятный и нежный даже сейчас, когда она произносила такие слова.

– Ну уж нет.

– Я сейчас заору на весь дом, что меня убивают, если не слезешь, и сюда кто-нибудь придет. Ты оставил чертову дверь нараспашку.

Джереми оглянулся. Дверь и правда была открыта, в проеме виднелся полумрак коридора, а за порогом невинно маячила чертова посылка из BathJoyX. Сколько же времени прошло с того момента, как он повернул ручку? Минута? Две? Пять? Наверняка не больше, а кажется, будто целая жизнь. Он подался вперед, вжимая ее тело в пол, и она заерзала, взирая на него убийственным взглядом. Его пальцы коснулись двери, толчок – и дверь, плавно качнувшись, захлопнулась со щелчком.

Он довольно усмехнулся.

– Так чего ты хотела-то? Убить меня?

– Ты вломился ко мне в квартиру. У меня есть право себя защищать.

– Ты не защищалась. Ты вела себя как конченная психопатка. Почти, блин, как Ганнибал Лектор со всем его дерьмом. – Джереми нервно засмеялся и вступил в переговоры со своим членом, призывая его сейчас же обмякнуть, но добился прямо противоположного результата. Она стрельнула глазами вниз, и на ее лице медленно расползлась улыбка. Черт.

* * *

У этого сукина сына встал. Вот оно, официальное подтверждение того, насколько хреновая из меня вышла убийца. Впрочем, возможно его стояк сыграет мне на руку. Даст мне второй шанс. Я поерзала под ним, проверяя свою гипотезу. Опыта взаимодействия с живым мужчиной у меня было немного, но – да, его член дернулся, а моя плоть прямо под ним, предавая меня, стала чувствительной. Тогда я призвала на помощь те части тела, которые еще хранили мне верность, и чуть-чуть приподнялась, прижимаясь к его твердости своими обнаженными, слегка подрагивающими бедрами. Закусив нижнюю губу, я заглянула ему в глаза и вновь подалась вверх, а потом потерлась о него и в притворном восхищении прикрыла веки. Все происходящее было до смешного несправедливо.

* * *

Она преображалась на глазах. Выражение дикого помешательства сошло с ее лица, сменившись мощной сексуальностью в духе Дженны Джеймсон. Она затолкалась под ним, втираясь в него своей обнаженной промежностью, заставляя его член пульсировать от желания. Ее глаза были закрыты, голова запрокинута, с губ срывались тихие стоны – блаженные, сладкие звуки, которые затягивали его все глубже в эту безумную кроличью нору. Взявшись за его рубашку, она потянула за ткань, сначала мягко, потом, когда он не отреагировал, посильнее. Его брюки уже трещали по швам, пока он всеми силами пытался дышать нормально и не терять головы. Медленно, лениво она приоткрыла глаза.

И прошептала:

– Ты нужен мне. Очень.

Он чуть было не поддался. Чуть не соскочил с ее совершенного тела, чтобы рвануть ширинку своих коричневых форменных брюк, снова упасть на нее и приставить член к ее влажному входу. Его рукам не терпелось сделать ее своей, но он выжидал. Наблюдал за ней и пытался понять, что вообще происходит.

* * *

Я начала раздражаться. Он реагировал не так, как надо. Его взгляд должен был сильнее остекленеть, а рот приоткрыться шире. Он не должен смотреть на меня так пристально, так подозрительно. Швельнувшись, он наконец-то потянулся вниз, но не к молнии, как я рассчитывала, а провел нежной ладонью с нерешительными пальцами по моему животу, по налитым грудям, по бутонам сосков и остановил руку у основания шеи. Напрягшись, я распахнула глаза и воззрилась на него в упор.

* * *

Понаблюдав за тем, как она стонет и содрогается, Джереми понял, что это уловка. Представление. О, безусловно искушающее, крышесносное и в три ошеломительных раза жарче любой его фантазии, но целиком и полностью постановочное: под слоем ее фальшивой чувственности скрывалось безумие. Он легонько провел рукой по ее горлу, по тонкой коже до чувствительного сплетения сухожилий, где билась жизнь. Как бы сильно ему ни нравилась ее зардевшаяся плоть, ее прекрасные груди, ее страстные стоны, но увидеть, что таится за занавесом этого представления ему хотелось еще сильнее. Он хотел знать, с чем имеет дело. И сведя вместе ладони, он обхватил ее шею и крепко сжал.