Читать интересную книгу Если луна принесет мне удачу - Акилле Кампаниле

Солнечный Луч закончил раздеваться.

«Жаль, что здесь дырочки совершенно бесполезны», – подумал он.

Действительно, казалось, что в соседней комнате никто не живет.

Но как раз в этот момент, в полной тишине, которая ясно показывала, что в гостинице все уже спят, в соседнем номере послышался вздох.

Солнечный Луч навострил уши. Мысль о возможном любовном приключении соблазнительно пощекотала его, отчего он подумал: «Негодяй, так-то ты любишь незнакомую наездницу из городского парка?»

Он напрягся.

– Нет, – сказал он себе, – ты не можешь, не должен ей изменять.

И принялся слушать.

Он услышал глубокий стон и шум, который производит человек, переворачивающийся в кровати, оттого что никак не может заснуть. Конечно, человеческое существо; быть может, женщина, которая услышала, что в соседнем номере кто-то есть и старалась привлечь внимание незнакомого путешественника. Баттиста значительно покашлял. За дверью вновь послышался вздох. Баттиста вскочил и начал шуметь, стараясь делать это как можно заметнее. Он стукнул ногой по полу, передвинул стул, уронил тазик с водой, посвистел. Потом напряг слух. В соседнем номере слышался шум, вперемежку со вздохами. Тогда он прильнул глазом к отверстию в межкомнатной двери; его поразил приятный запах одеколона и тонких духов. Дырочка позволяла видеть часть кровати и смутные формы человеческого существа, которое ворочалось под одеялом. Баттиста продолжал смотреть, не обращая внимание на холод и неудобное положение. Чтобы устроиться поудобнее, он придвинул к двери стул, набросил на плечи одеяло и снова занял наблюдательный пост. Его начал одолевать сон, он хотел было уже оставить свою затею, как вдруг сердце его подпрыгнуло: человеческая фигура внезапно пошевелилась, и две великолепные молодые голые ноги свесились с края кровати – белоснежные, гладкие, точеные ноги.

Женские ноги!

Не желая говорить из опасения быть услышанным другими, Баттиста с колотящимся сердцем нацарапал несколько строк на листке бумаги:

Я слышу, как вы вздыхаете. Могу я что-нибудь сделать для вас? Пребывая в ожидании ответа и удовольствия прочесть ваше послание, передаю вам сердечный привет.

Он просунул записку под дверь и стал ждать.

Внезапно он почувствовал толчок в груди: из-под двери вылезла ответная записка. Он схватил ее и прочел:

Сейчас приду.

В висках его бешено стучало; он кое-как пригладил себя и открыл дверь, в которую входил…

– Доктор Фалькуччо! – скажут читатели.

Нет. Это был молодой человек в домашнем халате, который, увидев Баттисту, скорчил совершенно непоэтическую гримасу.

– Но вы мужчина! – разочарованно проговорили они друг другу.

Баттиста вздрогнул: в молодом человеке, бледном, как полотно, которое выстирали, высушили, погладили и снова испачкали томатным соусом, он узнал будущего зятя дона Танкреди, молодого и щеголеватого Гверрандо. Этот последний, заметив по выходе из поезда, что потерял своего друга, остался в Роккамонтана, намереваясь начать его поиски на следующий день. От волнения он не смог сомкнуть глаз, и теперь, когда он меньше всего этого ожидал, удача улыбнулась ему в образе полуодетого Солнечного Луча, от которого он узнал, что дон Танкреди жив и здоров.

Получив радостное известие, он хотел немедленно спуститься и разбудить хранителей неисправимого бабника, как вдруг в дверь постучали.

Мужчины удивленно переглянулись: кто бы это мог быть в два часа ночи?

– Войдите! – сказал Баттиста.

Дверь открылась и появился…

– Доктор Фалькуччо! – скажут читатели.

Нет: Филиппо.

В длинном шерстяном халате, голова и лицо закрыты вязаной шапочкой, какую используют в горах, оставляя лишь прорези для глаз и носа, руки спрятаны в огромные шерстяные рукавицы, которые не давали никакой возможности пользоваться пальцами; можно было подумать, что он отправляется на Северный полюс, если не знать, что в таком виде он обычно ложился спать в зимнее время.

Кончик носа его был невероятно бледен – а кончик носа был его единственной открытой частью тела, – и по всему было видно, что Филиппо чрезвычайно взволнован. Не в состоянии вымолвить ни слова, он вошел, рухнул в кресло и с болезненным стоном протянул Баттисте смятый листок, на котором было написано несколько слов.

Баттиста поспешно прочитал.

– Не может быть! – в ужасе пробормотал он.

– Во имя всего святого, – воскликнул Гверрандо, – можно узнать, что происходит?

Он прочитал листок, который ему передал Баттиста.

– Позор! – закричал он задушенным голосом.

И упал без чувств.

Глава VI

Странные требования жен – Таинственный воротничок – Горничные в гостиницах в самом деле забавляются тем, что прячут тапочки постояльцев? – Выезд на охоту на волка

Баттиста слышал много хорошего от Филиппо о «Гранд-отеле» Сан-Грегорио (лыжный курорт – 1200 метров над уровнем моря) – тот очень хвалил его прекрасную организацию, современное оборудование, красоту.

Поэтому он не был поражен, когда на повороте дороги появилось грандиозное здание. На двухрядной широкой лестнице, на веранде, в саду наблюдалось непрерывное движение красиво и разноцветно одетых людей и официантов в белых смокингах.

Сани остановились у подножия лестницы, и тут же сбежались женщины, мужчины, дети и официанты. Короче говоря, образовалась настоящая толпа, которая расступилась, пропуская нашего друга; яркая и восхищенная толпа, из которой доносилась смутная разноголосица:

– Это он… Я его сразу узнал… Какой он милый… Какой прекрасный молодой человек… И такой элегантный…

Робкий Баттиста хотел бы куда-нибудь провалиться. Он даже почувствовал, что теряет сознание, когда торжественного вида крупный господин в рединготе вышел ему навстречу и, широким жестом протянув ему руку, произнес:

– Мы смущены и польщены…

– Но простите, – сказал Баттиста, – вы кто?

– Владелец гостиницы, который счастлив пожать вашу руку.

– Вы очень любезны, – сказал Баттиста, краснея, – но я, право, не заслуживаю.

Разговаривая таким образом и пробираясь сквозь толпу, они вошли в гостиницу. Здесь директор непременно захотел предложить Баттисте немного перекусить, затем осведомился о его здоровье и дороге. Видя, что беседа приобретает доверительный характер, Баттиста осмелел.

– Но откуда, – спросил он, – меня здесь так хорошо знают и ждали меня, можно сказать, с распростертыми объятиями?

Молодой директор улыбнулся.

– Дорогой господин, – сказал он, – мы с вами совершенно не знакомы, не знаем даже, как вас зовут, кто вы и откуда. Это моя находка. Для того, чтобы у каждого нового гостя по приезде сразу складывалось хорошее впечатление, чтобы, так сказать, его не обдавало холодом, мы устраиваем им одинаковое представление. Все эти дамы, дети – это наш рекламный персонал гостиницы. Вам все будет внесено в счет, а такой прием стоит всего лишь тысячу лир. Ах, вы даже не знаете, до какой степени совершенства мы дошли. Например, вы хотите испытать сильные эмоции – на этот случай у нас есть гостиничный вор, карманник, шулер, один игорный дом с сюрпризом и один без сюрприза, устройство для причинения пожара; об остальном мы можем договориться. Во всяком случае, советую вам ознакомиться с нашим прейскурантом. Вы можете удовлетворить любой каприз и сделать приятным ваше пребывание за небольшую цену. У нас в штате есть даже негр – угадайте, для чего.

– Чтобы работать лифтером?

– Нет, чтобы резче оттенять белоснежные горные пейзажи.

Он прервался, услышав неясный шум голосов.

– Однако прошу меня извинить – с вашего позволения я вас покину, поскольку, как мне кажется, прибыл еще один гость. С вами это второй за сезон.

И, подмигнув, пожав руку, лукаво улыбнувшись, сделав поклон с тремя пируэтами и одним полуоборотом, директор вприпрыжку удалился.

* * *

Как же Баттиста очутился один в «Гранд-отеле» Сан-Грегорио, и что же произошло предыдущей ночью на постоялом дворе в Роккамонтана? Если коротко, произошло то, что обычно происходит, когда между мужем и женой появляется третий. Сусанна сбежала с доном Танкреди, оставив мужу обычную записку, какие женщины оставляют в таких случаях, с обычной просьбой.

Может показаться странным, что жены, бросая своих мужей, с самого первого дня начинают что-нибудь просить. И самое странное – они не просят для начала чего-нибудь незначительного, как например, чтобы им пересылали почту, или сохранили какую-нибудь их личную вещь, за которой они потом пришлют, либо чтобы им прислали какой-нибудь забытый пакет. Первым делом они просят, бедняжки, чтобы их простили. Такой пустяк. Совсем мелочь. То, о чем кто угодно другой попросил бы много лет спустя. Вы скажете: ну подождали хотя бы несколько дней. Нет. Эти милые создания очень чувствительны и не могут прожить ни минуты, если чувствуют, что муж на них в обиде. Поэтому они хотят, чтобы муж, как только узнает, что жена сбежала с другим, сказал: «Минуточку, первым делом я желаю простить их; потом схожу в полицию или брошу неверную на произвол судьбы, либо убью ее и любовника; но первейшее дело – это их простить». Такие милые куколки. Надо делать для них все, что они просят.