Читать интересную книгу Журнал «Вокруг Света» №11 за 1974 год - Вокруг Света

— Слушай, Володя, — спросил я на правах давнего знакомства, — мне все-таки непонятно, каким образом вы с Женей, геологи по всем параметрам, вышли на космические проблемы?

— Почему космические? Вполне земные, — Козлов с видом лектора подошел к карте над тахтой. — На Луне, по существу, нет осадочного слоя. Нет песка, известняка, глины. И нет морей и океанов. Стопроцентная обнаженность. Первозданная картина, как в миг творения. Это же то, о чем геолог может только мечтать, — Козлов посмотрел на меня вопросительно, согласен ли я, и продолжал: — Земля и Луна сформировались примерно в одно и то же время. Но если у нас под ногами от того, что было четыре миллиарда лет назад, практически ничего не осталось, то на нашей соседке все законсервировано в лучшем виде. Бури и получай ценные сведения без гипотез, дискуссий и инфарктов.

— Ну, до глубокого бурения, как я понимаю, еще далеко. А лунная тектоническая карта — вот она, перед глазами. И как вам в голову пришло сделать ее? Сама-то идея, в общем, проста до тривиальности: бери методы аэрофотосъемки, применяй их для расшифровки фотографий Луны — и весь разговор. Но почему именно вы с Сулиди-Кондратьевым первыми занялись этим?

— Так уж и первыми?! — Он протестующе поднял руку. — Этой проблемой занимались многие. И много лет. И у нас в стране, и за рубежом. Но это пока единственная тектоническая карта Луны. Правда, в 1951 году американские ученые Шумэкер и Хэкман составили геологическую карту нашего спутника. В ней была попытка дать гипотетическую характеристику лунных пород и их возраста. Авторы, к сожалению, исходили только из гипотезы метеоритного происхождения лунного рельефа. Выводы их не полностью подтвердились.

— Значит, ваша карта единственная?

— В своем роде — да. Мы за нее даже удостоились медалей ВДНХ, а потом были избраны в члены Международной ассоциации планетологов.

— Так как же все началось и почему?

— Не знаю. Трудно однозначно ответить. Особенно — почему. Есть цепь плохо связанных друг с другом мозаичных фактов. Из них лишь при большой доле фантазии можно нарисовать первоначальную картину.

— И все же?

Рядом со старым зданием университета на Моховой, в первом этаже гостиницы «Националь», когда-то был популярный в Москве книжный магазин. Преотличный, с многочисленными отделами и большим выбором литературы. Володя Козлов, поступив на первый курс геологического факультета МГУ, часто после занятий приходил в этот магазин и подолгу рассматривал книги, разложенные на прилавках. Однажды он случайно стал свидетелем разговора двух весьма почтенных мужчин, зашедших, как было видно, случайно в отдел геологической литературы.

Один из них листал только что вышедшую из печати книгу А. В. Хабакова «Об основных вопросах истории развития поверхности Луны». Почтенные мужи были настроены весьма иронически. Смысл их едких замечаний, отбросив дилетантские глупости, можно было свести к одному: зачем заниматься совершенно бесплодным делом сейчас, когда полным-полно разной очень важной работы? Шел 1949 год. Своего мнения на этот счет Козлов тогда не имел. Книга ему показалась любопытной, но и ее оценка — не лишенной справедливости.

Почему-то его память сохранила этот случай. И это действительно случай, осколок, ситуация, каких в жизни бывает множество. Ведь могло же не состояться никакого продолжения.

Он закончил университет. Распределился в аэрогеологический трест. Начал работать. Пошли довольно трудные и однообразные будни. Это только в понимании непосвященных аэрогеология — сложные полеты с романтическими посадками. А он летал в основном на рейсовых самолетах.

Тогда же Козлов познакомился с Сулиди-Кондратьевым. Тот был оппонентом на защите результатов его памирской экспедиции. Осенью того же года они встретились еще раз. В Дамаске. Экзотическое место для встречи двух москвичей, работающих в одной организации, не правда ли?

Сирийцы пригласили группу советских специалистов сделать геологическую съемку территории их страны. До этого о геологии Сирии имелись довольно приблизительные сведения. Созданная в течение тридцати лет известным французским геологом Луи Дюбертре общая карта ряда ближневосточных областей уже не соответствовала новым требованиям. Правительство республики поставило задачу: в очень короткий срок сделать карту, на основе которой можно было бы вести многоцелевой поиск полезных ископаемых.

Козлову достался район Хомс — Тартус, Сулиди-Кондратьеву — Пальмира. Они оказались соседями. Приходилось решать совместно разные вопросы. Наезжали друг к другу с большим удовольствием: у одного — Средиземное море рядом, у другого — развалины знаменитого древнего города. Тогда и началась дружба. И понятно почему: далеко от Родины, одинаковые трудности, общие задачи и, как оказалось, почти совпадающие точки зрения не только по вопросам основной работы.

В Сирии они пробыли три года: с 1958-го по 1961-й. И до лунной карты было еще очень далеко.

Но одна любопытная деталь. Работали они в каменистой ровной, как стол, пустыне. Очень трудно было ориентироваться. Однажды Козлов с шофером даже переехали государственную границу и забрались в Ирак. Никто их, разумеется, не задержал, и они благополучно вернулись обратно. Существенно, впрочем, другое: место съемки было очень похоже на лунный ландшафт. Особенно разительным было сходство на базальтовом плато под Хомсом, которое пришлось тщательно изучать Козлову. Прямо библейский пейзаж — ни кустика, ни травинки. До горизонта плоскость, усеянная черными камнями. Несколько лет спустя, глядя на лунные панорамные фотографии, он удивлялся схожести.

Вполне возможно, здесь есть дальняя ассоциация. Но они оба совершенно откровенно утверждают, что никаких мыслей о лунной геологии тогда у них не возникало. Какая Луна? Дай бог с земными делами расквитаться! А дел было по горло и выше.

Мало-помалу расквитались.

Общими усилиями советские геологи нашли сирийцам нефть, фосфориты и еще кое-что. Издали геологические карты района съемок. Некоторые, в том числе Владимир и Евгений, защитили кандидатские диссертации.

А время шло. На орбите побывало полтора десятка землян.

Козлов припоминает, что как-то в пустом разговоре на вопрос, что бы ему очень хотелось сделать, он неожиданно ответил: «Сравнить фотографии Земли и Луны, посмотреть, что это сравнение могло бы дать с геологической точки зрения». Однако он понятия не имел, где можно взять лунные снимки. К счастью, его собеседник был членом Географического общества, и не только членом, но и активным деятелем. Он познакомил Козлова и Сулиди-Кондратьева с нужными людьми, которые достали карты и снимки Луны. Здесь все и началось.

Надо сказать, что поначалу это была самодеятельность в чистом виде. Ими двигало обычное любопытство, слегка, может быть, окрашенное профессиональным интересом. Однако работа постепенно увлекла. Более того, появилась обратная связь — углубленное изучение фотографий и материалов по Луне помогло эффективнее заниматься своим делом — дешифрированием аэрофотоснимков.

О первых результатах было доложено на Всесоюзном совещании по проблемам планетологии в Ленинграде в 1965 году.

Доклад делал Козлов. В Ленинграде он пробыл всего лишь день: надо было срочно возвращаться в Москву и заканчивать подготовку к экспедиции на Чукотку. Но для его дальнейшей судьбы это был очень важный день.

На совещание были приглашены зарубежные ученые и среди них — один из ведущих американских специалистов по Луне, Дж. Грин. Сообщение американца «Возможные земные аналогии лунной поверхности» имело большой успех. Случилось так, что у Грина не оказалось квалифицированного переводчика, и переводил ему доклад и сообщения Козлов. Причем они тут же оживленно обсуждали все, что им казалось наиболее интересным.

В тот день Козлов узнал о Луне очень много нового. А как известно, знания, умноженные на интерес, ведут к новым знаниям. После Ленинграда он понял, что тектоника Луны, строение ее коры, занимает его вполне серьезно.

— Поехали к Сулиди, — решительно сказал Козлов. — Без него вряд ли тебе удастся понять, что, как и почему.

Пока мы ехали в метро, Козлов успел завершить краткий обзор истории взглядов на происхождение нашего естественного спутника.

— Вот только неизвестно, спутник ли это, — он хитро покосился на меня.

— Почему же неизвестно? — Я знал, что неизвестно, но все же спросил: — А как же иначе?

— Просто. Земля — Луна — двойная планета. Все спутники меньше своих планет в тринадцать-сорок раз, а Луна почему-то всего в четыре. Такой феномен должен настораживать.

— А собственно, почему это вас с Сулиди-Кондратьевым так волнует? — Я продолжал игру.

— Разве не ясно? — он уловил тон. — Прежде всего надо разоблачить одного гоголевского героя, который утверждал, что Луна обыкновенно делается в Гамбурге, — Козлов улыбнулся. — Кроме того, для нашей работы это один из узловых вопросов. В основе использованного нами метода лежит предположение об идентичности. Если это неверно, то первая тектоническая карта Луны не что иное, как очередной научный нонсенс, свидетельство чрезмерного человеческого честолюбия.