Читать интересную книгу Почему собаки гораздо умнее, чем вы думаете - Брайан Хэйр

Интересно, что выращенные людьми волки не совершали такой ошибки, свойственной и детям, и собакам. Они практически безошибочно находили игрушку, даже если ее перекладывал сам экспериментатор. Топал и коллеги предположили, что эти данные подкрепляют следующую гипотезу: у собак развилась исключительная чувствительность к человеческой социальной информации, благодаря чему они и оказываются похожи на детей. Кроме того, этот опыт демонстрирует, как собаки запутываются в некоторых ситуациях именно потому, что очень сильно доверяют людям. Возможно, волкам свойственна какая-то собственная гениальность.

В ходе таких экспериментов собак не просто сравнивали с приматами в необычном ракурсе — с этой же точки зрения их сравнивали и с ближайшими родичами из семейства псовых. Это означает, что собаки не могли попросту «унаследовать» необычные «детские» способности. Поскольку гипотезы соседства и стайного происхождения не подтверждаются, остается единственное объяснение. В процессе одомашнивания у собак могли развиться базовые навыки понимания коммуникативных намерений человека.

Это очень интересная идея, так как она позволяет предположить, что собачьи когнитивные способности конвергентны таким же способностям у детей. Конвергенция — это явление, при котором два неродственных вида независимо друг от друга используют схожие способы решения аналогичных проблем. Биологи часто находят конвергентные черты в физическом развитии неродственных видов. Например, у рыб, пингвинов и дельфинов совершенно автономно развились плавники, помогающие быстро передвигаться в воде. Мы наткнулись на гораздо более редкое явление — конвергенцию психологического плана. Собаки независимо развили способности, обусловливающие их значительно более сильное когнитивное сходство с нами, а не с близкородственными видами.

Правда об одомашнивании

Существует распространенное мнение, что в результате одомашнивания животные становятся слабее, примитивнее либо просто тупее, поскольку мы полагаем, что человек «сотворил» домашних животных для удовлетворения собственных нужд. Люди считают диких животных благородными и естественными, а домашних — «искусственными» и «переделанными». Оказывается, что истинное положение дел гораздо сложнее, если учесть происхождение разных домашних животных.

Например, нельзя сказать, что все собаки однозначно глупее волков. У собак есть присущая им особая гениальность, которая — по результатам первых экспериментов со щенками и волками, — очевидно, развилась именно в процессе одомашнивания. Самое интересное заключается в следующем: если бы могли установить, возникли ли социальные навыки собак при одомашнивании путем конвергенции с некоторыми навыками людей, то мы могли бы определить, не лежат ли в основе развития наших социальных способностей точно такие же процессы.

С этой идеей была связана единственная проблема — на тот момент ее невозможно было проверить. Без экспериментов мы скатывались из науки в область голых предположений.

Как-то раз, когда я учился на втором курсе аспирантуры, наш факультет был приглашен на обед в китайский ресторан на Массачусетс-авеню. Я случайно услышал, что Ричард рассказывает о бонобо и о том, как сложно объяснить их эволюцию. Он говорил о психологических различиях между бонобо и шимпанзе: считается, что бонобо более миролюбивы и менее агрессивны. Клыки у бонобо короче клыки, чем у шимпанзе. Кроме того, бонобо более грациозны, их черепа мельче.

— Ой, — сказал я, довольно грубо встряв в беседу, — рассказываете о бонобо, а мне все это напоминает историю с одомашниванием черно-бурых лисиц в Сибири.

Ричард повернулся ко мне и вежливо попросил объяснить, что я имею в виду.

— Был в России один эксперимент с разведением лисиц. Там хотели вывести лис, которые не слишком агрессивны. Так вот со временем лисы немного изменились, почти как бонобо, о которых вы рассказываете. То есть у них уменьшились зубы, черепа и все такое. Это описано у Рэя Коппингера из Гэмпширского колледжа. Он вообще один из признанных экспертов по поведению собак, изучал псовых во всем мире, — пробормотал я.

Ричард уставился на меня:

— А вы могли бы достать мне эту работу к утру в понедельник.

Конечно, я добыл ее для Ричарда. И вскоре оказался в вагоне поезда, который ехал в Сибирь.

Глава 4. Хитрый, как лиса

Как один малоизвестный советский ученый открыл секрет одомашнивания

Любой читатель, хоть сколько-нибудь знакомый с историей России XX века, сказал бы мне, что Сибирь — последнее место, куда стоит соваться. Хотя Россия в свое время славилась научной интеллигенцией, после почти 30-летнего правления Сталина русская биология превратилась в пепелище и даже сейчас еще не оправилась от разгрома, произошедшего в те годы.

Когда в 1924 году Сталин пришел к власти, первая проблема, которую ему предстояло решить, заключалась в спасении огромной страны от голодной смерти. Политика Сталина (в частности, принуждение крестьян к работе в колхозах и государственное регулирование распределения урожаев) привело к самому ужасному голоду в истории, сознательно устроенному человеком. Сталин знал, что голодный крестьянин — злой крестьянин. Сколько бы миллионов людей ни отправляли на каторжные работы в ГУЛАГ, оставались еще миллионы готовых восстать, если их не накормят.

Сталину требовалось научное чудо. Ему были необходимы сорта злаков, которые вызревали бы вдвое быстрее, потребляя при этом вдвое меньше воды. Ему были нужны тяжелые колосья пшеницы, поднимающиеся под белесоватым холодным солнцем, крупный и питательный картофель, наливающийся в замерзшей почве.

К сожалению, Сталин отвернулся от единственной научной дисциплины, которая могла помочь в этой ситуации. Идея выживания самых приспособленных особей порицалась как принцип «сильные процветают, слабые сгинут», отдававший буржуазным угнетением рабочего класса. Итак, Сталин не только совершил одни из самых страшных преступлений в истории, но и пренебрег новым дарвинистским учением — генетикой, которой было суждено совершить революцию в сельском хозяйстве.

Пусть едят горох

А ведь это была новая и захватывающая наука. Дарвин знал, что биологические признаки передаются по наследству, но не представлял, как. Ирония судьбы заключается в том, что, как утверждают, после смерти ученого в его собственной библиотеке был найден экземпляр научной статьи, которая позволяла ответить на этот вопрос.

Грегор Мендель был скромным австрийским монахом. Уже после смерти он стал известен во всем мире как отец генетики. Как и Дарвин, Мендель интересовался наследственностью и тем, как биологические признаки передаются от одного поколения к следующему. Правда, когда Мендель приступил к своим опытам в 1856 году, он ничего не знал ни о Дарвине, ни о его теории естественного отбора. До опубликования знаменитой работы Дарвина «О происхождении видов» оставалось еще три года.

За семь лет Мендель вырастил около 29 тыс. гороховых стеблей. Он выбирал растения с различными биологическими признаками и пытался разработать математическую модель, которая позволила бы спрогнозировать, какие черты родительских растений унаследуют их потомки.

Например, два цветущих гороховых стебля могли выглядеть совершенно одинаково, но в их генах были скрыты доминантная и рецессивная часть генетического кода. Такая часть гена называется аллель. При перекрестном опылении аллели двух родительских растений разделяются, и потомок получает общие аллели. Так, из четырех потомков мы в среднем получим один экземпляр с двумя доминантными аллелями (с сероватыми цветами), два экземпляра будут иметь серые цветы, но по одному доминантному и одному рецессивному аллелю (как родительские особи), а один потомок будет иметь два рецессивных аллеля. В результате цветы этого последнего стебля будут белыми.

Получается так называемая решетка Пеннета, которую некоторые читатели могли изучать в университетском курсе биологии.

Сначала никто не знал, как такая структура связана с естественным отбором. Но давайте попробуем учесть, как действие естественного отбора может отразиться в этой системе. Например, сероватые цветы более привлекательны для пасущихся коров. Большинство растений с сероватыми цветами съедается, а у белых цветов возрастают шансы на опыление. Следующее поколение может иметь такой вид.

По мере того как коровы съедают все больше серых цветов, возрастают шансы на взаимное опыление двух белых цветов. Дальнейшие поколения постепенно приводят нас к следующей картине.

Мы продемонстрировали простой пример того, как естественный отбор может провоцировать изменения в последующих поколениях.