Читать интересную книгу Франклин Делано Рузвельт - Рой Дженкинс

Затем последовал крах всех задумок Смита. Во — первых, в этой кампании Рузвельт оказал мощное сопротивление своим политическим противникам. Он не просто провел «пару — тройку выступлений на радио», — Смит в эксцентричной манере протяжно произносил букву «д», говоря об этом средстве массовой информации. ФДР восстановил свое здоровье настолько, что смог весьма энергично передвигаться по штату, а кроме того, добираться, не без усилий, от поезда или машины на трибуны местных залов. Теперь он был матерым участником предвыборных кампаний, с огненным взглядом из‑под потрепанной фетровой шляпы, внушающим доверие, несмотря на то, что при этом сидел. Смит дал достойный ответ на замечание по поводу несоответствия физического состояния Рузвельта искомой должности: «Выбирая губернатора, мы не требуем, чтобы он умел делать обратное сальто или ходить на руках. Нужен человек с умом и сердцем, а не мастер акробатики». Его оппонентом стал компетентный представитель Республиканской партии, бывший генеральный прокурор штата, Альберт Оттингер, который, по мнению некоторых, мог получить голоса избирателей Нью — Йорка в силу своего семитского происхождения. Даже высказывалось предположение, что вариант с бюллетенем с кандидатами от разных партий «Эл и Эл» мог бы стать политическим триумфом для обоих. Это было в высшей степени неверное предположение. Смит проиграл в своем штате более чем 100 тысяч голосов, тогда как Рузвельт выиграл с перевесом в 25 тысяч при количестве избирателей в 4,2 миллиона. Луи Хоу, несмотря на то, что противился включению ФДР в эту борьбу, осознал значимость такого результата намного глубже, чем Смит. Хоу, хоть и не первый, кто это озвучил, подписался под мнением, что «у нас есть следующий президент». Смит все еще считал, что может относиться к Рузвельту как своему заместителю, и был изумлен и оскорблен, когда Рузвельт отказался оставить на прежних должностях его верных сторонников в администрации штата, таких как Роберт Мозес или влиятельная Белла Московиц, давний и авторитетный управляющий делами. Это обусловило раскол, который, восемь лет спустя, побудил Смита возглавить кампанию «Лиги американской свободы» против Рузвельта накануне его избрания на второй президентский срок. Когда в 1936 году Смит прибыл в Вашингтон с целью выступить с яростными нападками на «новый курс» президента, Элеонора Рузвельт пригласила его остановиться в Белом доме, в память о старой дружбе, несмотря на то, что Смит избрал крайнюю правую позицию по отношению к Рузвельту, тогда как Элеонора сместилась немного влево. Таковы парадоксы американской политики и, к счастью, немногих других стран мира. У Смита хватило здравого смысла отклонить приглашение, и после этого он лишь изредка появлялся в жизни Рузвельта.

Хорош ли был Рузвельт в роли губернатора? Он всегда был временным обитателем в здании администрации штата в Олбани, и не потому, как самодовольно думал Смит, что ФДР большую часть времени будет проводить в Уорм — Спрингс, или, вероятно (еще одно предположение Смита), умрет в течение года. Это было большей частью оттого, что для Рузвельта с самого начала Олбани был транзитной станцией, а не станцией назначения. Он был президентом в ожидании своего президентского поста — сначала такой мысли придерживались некоторые его приверженцы во главе с Хоу, но их количество увеличилось после его переизбрания на посту губернатора в 1930 году, когда разрыв между ним и оппонентом возрос от 25 тысяч голосов избирателей в 1928 году до 725 тысяч. Приоритетными направлениями в заметной и эффективной, однако ограниченной географическими рамками роли губернатора (что сложно понять англичанину, привыкшему к слабым, сменяющим друг друга мэрам провинциальных городов и сильному контролю из центра) являлось коммунальное электроснабжение и поддержка сельского хозяйства. Представляется, что это сработало, хотя, безусловно, разочарование от неизменного политического курса республиканцев, которое охватило население с окончанием периода экономического подъема, имело еще больший эффект.

Важной фигурой, которая выступила в это время на первый план, стал Джеймс А. Фарли. Фарли, человек с ничем не примечательным прошлым, стал для Рузвельта необходимым человеком в делах политики. Это был профессиональный политик, которому недоставало — по крайней мере, на первый взгляд — твердой идеологии и знаний вне политики. Когда я с ним познакомился, он был уже в летах и у него был некий свойственный только ему стиль. Несколько неожиданно он оказался приглашенным в служебную ложу на (относительно) важный матч по крикету в Лондоне. На голове Фарли небрежно восседала соломенная шляпа — канотье. Его представили Алеку Дугласу — Хьюму и мне. С нами он разговаривал учтиво, но, очевидно, не знал, кто мы (Хьюм — бывший премьер — министр). Затем он с нами попрощался, приподняв шляпу и бросив несколько покровительственным тоном: «Имел честь с вами познакомиться, джентльмены».

Главная роль Фарли во время подготовки к общенациональному съезду Демократической партии в 1932 году заключалась в том, чтобы проехать через весь континент, номинально в качестве народного представителя Общества дружелюбного отношения к лосям и их защиты, якобы с целью посетить их съезд в Сиэтле. Пункт назначения был избран не случайно. Эта дальняя поездка давала ему возможность посетить восемнадцать штатов за девятнадцать дней и, используя технику «мягкой» продажи, избегающей давления на клиента и позаимствованной у коммивояжеров, ненавязчиво привлечь внимание к личности кандидата в президенты Рузвельта. Он исполнил это задание скорее с осторожной приветливостью, чем с громогласной решительностью. Его задачей было довести до сведения граждан, что на данный момент существует три стоящих кандидата. Первый — Смит, чьи политические дни фактически были сочтены. Второй — Оуэн Д. Янг, ранее предложивший план по стабилизации немецкой марки, курс которой грозил упасть в ближайшее время, и занимающий в то время должность главы компании General Electric, когда вера американцев в кормчих промышленности падала с не меньшей скоростью, чем и рейхсмарка. И Рузвельт. Пожалуй, не удивительно, что Фарли нашел мощную поддержку для избранного им третьего кандидата. Затем на съезде Демократической партии в Чикаго следующим летом он стал организатором мероприятий в поддержку кандидата Рузвельта и был вознагражден, получив в администрации 1933 года должность Генерального почтмейстера США. Эта должность позволила ему обрести контроль не только над последующими назначениями руководителей почтовой службы во всей стране, но и другими назначениями федерального масштаба. По меркам того времени, Фарли использовал свои полномочия вполне правомерно, хотя и не забывал при этом об интересах Демократической партии и своей роли в ней. В отличие от Смита, он остался верен Рузвельту и во вторую предвыборную кампанию 1936 года. Но к 1940 году у него зародились мысли о продвижении собственной политической карьеры, так сказать, созрели амбиции примерить президентское кресло под себя, и он выступил оппонентом Рузвельта, когда тот выставил свою кандидатуру на третий президентский срок. Это было сродни тому, как если бы министр полиции наполеоновской Франции Жозеф Фуше задумал сместить с должности самого императора Наполеона. После этих выборов Фарли — политик полностью сходит с политической арены, хотя впоследствии и становится главой компании Coca‑Cola Export Corporation. Тем не менее немаловажным является тот факт, что Рузвельт к тому времени потерял поддержку не только Смита, который помог ему взойти на пост губернатора, но и Фарли, который приложил много усилий, чтобы вывести его в президенты.

В борьбе за выставление кандидатуры на должность президента от Демократической партии в 1932 году имя Рузвельта всегда занимало первое место в списке претендентов, но он никогда не был уверен в победе, ибо это — довольно уязвимая позиция. Его основными конкурентами были непривлекательные для избирателей, но практически несокрушимые Эл Смит и Джон Нэнс Гарнер. Первого поддерживали «денежные мешки» из рядов Демократической партии и большинство депутатов от штата Нью — Йорк. Второй был спикером Палаты представителей Конгресса США, куда избирался от Техаса. Отрыв Рузвельта был колоссальным, однако недостаточным для выдвижения после первого тура голосования из‑за «правила двух третьих». Это всегда делало съезды Демократической партии предметом насмешек, часто вынуждая делегатов голосовать за слабых компромиссных кандидатов — что, отчасти, является причиной того, почему из четырнадцати президентов в период между Гражданской войной и 1932 годом только двое представляли Демократическую партию. Но Юг рассматривал это правило в качестве защиты своих интересов против выбора опасных либералов с Севера, и сторонники Рузвельта хорошенько обожглись в безуспешной попытке изменить это правило в начале съезда в Чикаго.