все равно будешь сожалеть, что многое не успели сделать, что массу важных вопросов не успел задать. Но человека не станет. И никто больше тебе не ответит.
Глава 21. Арина. В западне
Целый день я мечусь по комнате, как раненый зверь по клетке, но выхода из нее никак не нахожу. Я перепробовала все способы открыть проклятую дверь, но ни один из них не сработал, увы.
Из окна не выпрыгнуть- не первый этаж, да и на первом тоже бы не рискнула. Ребенок превыше всего. Уговоры, угрозы, крики на помощь — всё остаётся без ответа. Меня никто не спасет. Я уже дошла до той стадии, когда готова молить о пощаде, но молить некого. Дом пуст.
Что делать? Что делать?! ЧТО делать?!! Кручу в голове один и тот же вопрос. На который у меня нет ответа. Не в силах сидеть на месте, принимаюсь перерывать комнату вверх дном в поисках средства связи: старый телефон, планшет, ноутбук — не важно! В считанные минуты содержимое тумбочки, комода, шкафа, всех прочих полок оказывается на полу, пару часов уходит на то, чтобы все вернуть по местам, а самой обессиленно рухнуть на кровать. Все было зря. Мне ничего не поможет.
Эмоций нет, они выгорели до тла, когда я потеряла надежду. Сижу, уставившись в одну точку перед собой, перебираю в голове новые идеи, но ничего подходящего на ум не идет. Как же паршиво! Не в силах и дальше заниматься самобичеванием, я решаю отвлечься. Включаю телевизор, пролистываю каналы и замираю, когда попадаю на РБК. Акции нашего холдинга резко упали, смена руководства компании, уход отца с поста… Слушаю и не верю собственным ушам! Кровь стынет в жилах. Новый глава корпорации — Влад Волков.
— Зараза! — со злостью швыряю пульт в стену, тот разлетается на куски. Не ведая, что творю, с диким криком начинаю швырять все, что есть в комнате — вазу, статуэтки, настольную лампу — все летит прочь. Да что же это такое? Почему все навалилось на меня именно сейчас? Влад! Скотина! Ненавижу тебя! НЕНАВИЖУ!!!! Как он мог отобрать бизнес у меня!!! Отчаяние выливается в агрессию, через нее выходит вся злость. Слезы льются из глаз беспрерывным потоком.
Как отец мог так со мной поступить? Почему отдал все постороннему для семьи человеку? Почему заранее не предупредил меня?! Ради сохранения его детища я пошла на брак с чудовищем, а он… Горечь затопляет сердце, делает его пустым. Мне безумно больно и до невозможности обидно. Все зря.
Ложусь на кровать, закрываю лицо руками и даю выход всему горю, что скопилось внутри. У меня ничего не осталось. Спасибо, папе и Владу, они смогли окончательно сломать меня.
— Дорогая, что за беспорядок? — издевательски заботливый голос ненавистного человека вырывает из спасительного сна. Отрываю голову от подушки, приподнимают, смотрю в полные злости глаза и не испытываю ровным счётом ничего. Молчу. Вдруг стало до невозможности противно и тошно от всего происходящего вокруг.
Марат подходит ко мне вплотную, оценивающим взглядом осматривает сверху вниз, довольно улыбается.
— Надеюсь, ты все уяснила? — проводит подушечкой большого пальца по моей щеке, рисует на ней узоры, обводит контур губ.
— Да, — хриплым ото сна голосом говорю то, что он хочет услышать. Мне нужно выбраться отсюда! Я должна убежать! И прежде всего не повредить ребенку! А для этого придется сделать всё, чтобы ублюдок поверил в то, что победил.
— Хорошая девочка, — хвалит, проталкивая большой палец мне в рот, а у меня от этой похвалы тошнота подкатывает к горлу. — Соси, — приказывает. Подчиняюсь, запихиваю гордость и характер глубоко в задний проход. Сегодня я выполню, все что потребуется, чтобы ублажить ублюдка.
Глава 22. Влад. Звонок другу
— Влад, друг, поздравляю тебя! От души! — не скрывает своей радости Дима. Шок от правды, озвученной Малаховым-старшим, немного прошел и Димон довольно быстро взял себя в руки. Сожалеть и печалиться он будет позже, позволив увидеть истинные чувства от скорой потери только своей жене. Равно как и разговор с дядей, который состоится без присутствия кого-либо со стороны. Это правильно. Так и должно быть!
Сейчас же мы стараемся сделать вид, что ничего страшного не происходит, что все в порядке вещей. Подумаешь, смена руководства! Ерунда! Ну-ну… На самом деле, подобному развитию событий я только рад. Ненавижу показуху! Горе-это личное. Это то, что никогда нельзя показывать посторонним. Даже самые близкие и те не должны его видеть, лишь в случае крайней необходимости. Вот поэтому мы с Димой и ведём себя, как ни в чем ни бывало. И это работает! Сергей постепенно начинает успокаиваться, а ему в таком состоянии вообще волноваться нельзя.
Дима, пожалуй, чуть ли ни единственный человек в компании, кто искренне рад моему назначению, все остальные пребывают в полнейшем шоке. Это логично и вполне объяснимо, ведь не каждый день на место создателя холдинга и её несменного, казалось бы, руководителя приходит новое лицо. Да еще такое изуродованное и вызывающее отвращение, как у меня. Ничего! Привыкнут! Или пойдут на биржу труда. Сантименты разводить не собираюсь.
Мы покидаем переговорную значительно позже остальных, отправившись под косыми взглядами персонала в ВИП-зону. Я давно привык к тихому шепоту за своей спиной, поэтому сейчас даже не обращаю на него внимания. Пусть обсуждают сколько хотят, мусолят одни и те же новости, перемывают кости, те только чище от этого станут! Все равно они ничего изменить не в силах. Сергей плох. Жизнь в нем угасает с ужасающей скоростью и уже на днях Малахов банально может не встать с постели. Как бы ни было печально, но отрицанием уже ничего не изменишь. Да и нужно ли отрицать?
Жаль, Арина про близкую смерть отца по-прежнему ничего не знает, равно как и о том, что Николаев больше не является угрозой для бизнеса. Моя храбрая самоотверженная девочка! Теперь тебя бы вытащить из лап ублюдка, в чьей власти оказалась по собственной глупости! Позволить поговорить напоследок с отцом… Дать шанс попрощаться… Ведь в случае смерти Сергея она не то, что слушать меня не станет, даже на пушечный выстрел не подпустит к себе! Руки непроизвольно сжимаются в кулаки, зуд в ладонях становится нестерпимым. Нужно срочно что-то решать! Бездействие просто невыносимо!
Малахову-старшему каждый шаг даётся с большим трудом, он тяжело дышит от усилий, прикладываемых для обычной ходьбы. Попрощавшись с нами, мужчина медленным шагом двигается к себе, понурив голову. В одночасье лишиться абсолютно всего,