Читать интересную книгу Работа над ошибками - Питер Лавси

– Шоколад.

– Я его нечасто ем. Но, поскольку я голодна, попробую. Можно на него взглянуть?

Она отложила расческу и протянула руки к сумке, которая стояла на полу.

– Нельзя.

– Почему? – В ее голосе прозвучала обида. – Что плохого в том, что я на него посмотрю? Боитесь, я слишком много съем? Да я к нему даже не притронусь, если ваш шоколад вам так дорог.

Джон поднял с пола сумку и отнес ее в кухню.

– Между прочим, деньги-то были мои, – напомнила Саманта. – И у меня есть право знать, что вы купили.

Маунтджой принялся раскладывать покупки в отделения крохотного буфета.

– Еще у меня здесь две нарезанные буханки хлеба, четыре пакета куриного супа, пинта молока, восемь кусков говяжьей солонины, шесть бананов и немного чая и сахара, – сказал Джон, не желая пока обострять отношения с пленницей. – Ну что, теперь довольны?

– И еще шоколад?

– Да. И шоколад.

– Тогда я не понимаю, зачем вы пытаетесь создать ореол тайны вокруг сумки с продуктами?

– А мне скучно, – усмехнулся Маунтджой.

После этого, пользуясь тем, что находится вне поля зрения Саманты, он вынул из сумки то, что было спрятано на самом дне, и положил сверху на буфет таким образом, чтобы предмет нельзя было увидеть.

Это был пакет с краской для волос «Мокко».

Глава 5

Даймонд уловил запах жареного бекона.

– Можете убрать мою одежду со стула и оставить поднос на нем, – пробормотал он, еще не вполне проснувшись.

– Времени пять минут девятого, сэр, – объявил полицейский-стажер и вышел из комнаты.

Даймонд, потянувшись, сел на кровати. Подать ему завтрак было прекрасной идеей, однако трех часов сна Питеру не хватило. Он чувствовал себя усталым и разбитым. В голове пульсировала боль, в пересохшем рту ощущался отвратительный вкус. Даймонд потянулся к стоявшей на подносе чашке. Чай оказался приятным на вкус – почти таким же, как дома. Чтобы заварить его, воду кипятили явно не в электрическом чайнике.

Питер взял салфетку с подноса. Кулинарный ангел, готовивший завтрак, похоже, ничего не забыл: яичница из двух яиц, внушительный ломоть поджаренного хлеба, хрустящие кусочки бекона, колбаска, немного грибов и горка жареного картофеля.

Питер вдруг подумал о том, что в некоторых странах заключенные-смертники имеют право для последнего перед исполнением приговора приема пищи заказывать свои любимые блюда. Не упустил ли он чего-то важного во время вчерашней беседы?

В дверь заглянул Кайт Халлиуэлл.

– Как вы себя чувствуете, дружище? – поинтересовался он.

– Мне нужно принять аспирин. Нет, подождите, сначала скажите, есть ли новости.

– Черт возьми, чего нет, того нет. Ни о Маунтджое, ни о девушке ничего не слышно. Мы приготовили машину на случай, если вы…

– Если я захочу сбежать?

Лицо Халлиуэлла перекосилось в болезненной усмешке, словно он тоже не отказался бы принять таблетку аспирина.

– Тотт еще здесь? – спросил Даймонд.

– Да. И мистер Фарр-Джонс тоже.

– Ясно, как же без него. Демонстрация предельной активности.

– Пойду принесу вам аспирин.

– Спасибо. И вот еще что, Кайт…

– Да?

– Постарайтесь какое-то время не пускать сюда начальство. Я хочу спокойно поесть.

Когда Питер покончил с завтраком, было уже восемь сорок. К этому времени в голове у него немного прояснилось.

– Кто-нибудь может одолжить мне бритву? – спросил он, зайдя в раздевалку для личного состава.

Даймонд хотел воспользоваться обычным станком с лезвиями, но какой-то молодой сержант протянул ему электрическую бритву. Разумеется, он не знал, что у Питера натянутые отношения с современной бытовой техникой.

– Спасибо. И как это работает?

Даймонд сдвинул в сторону боковую панель на корпусе бритвы. Одна из батареек вывалилась и закатилась под шкафчик.

– Вот тебе на! – огорченно воскликнул он. – А что здесь за стрелка такая?

– Нужно сдвинуть переключатель.

– Какой переключатель?

– Там сбоку есть такая кнопка, сэр.

– Ну, сдвинул. И что? Эта штука не работает.

– Верно. Там ведь не хватает батарейки.

– Вы не очень расстроились, сержант?

– Нет, сэр.

– Куда она там закатилась… А это еще что – вот тут? Что будет, если на это нажать?

– Не надо, сэр.

Было, однако, слишком поздно. Большим пальцем Даймонд надавил на рычажок, и бреющая головка, отделившись от корпуса устройства, полетела через всю раздевалку и упала на пол.

– Вот черт, – смущенно пробормотал он, возвращая сержанту то, что осталось у него в руках. – Есть у кого-нибудь что-то такое, чем действительно можно побриться?

Когда он наконец соскоблил щетину станком Кайта Халлиуэлла, надел рубашку и галстук и вышел в коридор, чтобы пройтись по зданию, где когда-то работал, было уже без десяти девять. Питеру сразу показалось: что-то не так. Он вошел в общий зал, трое-четверо его знакомых с интересом посмотрели на него и улыбнулись. Улыбнулись, подумать только! Раньше при его появлении в здании на Манверс-стрит коллеги Питера опускали головы, чтобы не встречаться с ним взглядом, и вели себя так, чтобы ничем не привлечь его внимания. Теперь, видя, что остальные глядят на него чуть ли не с восхищением, Даймонд ощутил неловкость. Лишь через несколько минут сообразил, что им известно, с какой просьбой к нему обратилось руководство отделения. Вот почему на него глазели так, словно он был героем, которого сыграл Гэри Купер в фильме «Ровно в полдень».

Питер вернулся наверх, где его ждал начальник полиции. Мистер Фарр-Джонс не выглядел как герой вестерна. Невысокий, франтоватый, с бутоном розы в петлице, он скорее походил на Джона Миллса в роли английского джентльмена, проживающего в сельской местности. Приветствуя Даймонда, стиснул ему руку в таком крепком пожатии, что кровообращение в пальцах Питера восстановилось лишь через полминуты.

– Вы сегодня герой дня, Даймонд, верно? Решили поспать немного? Что ж, разумно.

– Думаю, если у меня будет свежая голова, это пойдет на пользу всем, – заметил Даймонд. Ему не понравилось, что его назвали героем дня, но он решил не возражать.

– Да, а вот мистер Тотт, кажется, совсем вымотался. Он уже несколько суток сидит на одном черном кофе, – сообщил Фарр-Джонс.

Тотт, расположившийся за столом, на котором были разложены графики криминальной статистики, откинулся назад и прислонился затылком к стене. Вид у него был измученный. Он настоял на том, что немного отдохнет только после того, как Маунтджой выдвинет свои условия.

– Полагаю, вы не знакомы с инспектором Уоррилоу из Хэмпшира, – сказал Фарр-Джонс, обращаясь к Питеру. – Нам повезло, что он здесь, с нами.

Седовласый джентльмен, стоявший рядом с начальником полиции Эйвона и Сомерсета и больше похожий на председателя гольф-клуба, чем на сотрудника правоохранительных органов, приветственно кивнул и пояснил:

– Я координирую операцию по поимке беглого заключенного.

Вот что значит позитивное мышление, подумал Даймонд. Не по розыску, а по поимке.

– Дело Маунтджоя расследовалось до моего назначения на нынешнюю должность, но я, разумеется, просмотрел документы, – сказал Фарр-Джонс, глядя на Питера. – Вашу работу высоко оценил судья.

– Судья положительно отметил действия всех, кто занимался этим делом, – заметил Даймонд. – Это была командная работа.

Фарр-Джонс перевел взгляд на Уигфулла, который, несмотря на то что за ночь его подбородок покрылся густой щетиной, сохранял бодрый вид.

– Вы также входили в эту команду?

– Нет, сэр. Я в то время находился на административной должности.

– Что ж, административная работа тоже важна.

Фарр-Джонс явно пытался сделать так, чтобы все присутствующие ощутили гордость и собственную значимость.

– Это в самом деле был полезный опыт, сэр, – сказал Уигфулл. – Но я предпочитаю находиться на переднем краю.

«И наблюдать за тем, как в атаку пойдут другие, а именно я», – подумал Даймонд.

– Документы документами, но что он все-таки за человек, этот Маунтджой? – поинтересовался Фарр-Джонс.

Даймонд понял, что вопрос адресован ему.

– Маунтджой? Прежде всего он умен. Окончил университет. В свое время даже открыл частный колледж. Умеет убедительно говорить. Внешне довольно привлекателен и пользуется успехом у женщин. Физически силен. И, как вам известно, склонен к насилию, хотя это и не бросается в глаза. В свое время, году в восьмидесятом, был обвинен в нападении на свою подружку. Нанес ей серьезные травмы, в результате чего она попала в больницу. Медики сообщили о случившемся в полицию. В итоге какой-то идиот из городского магистрата приговорил его к штрафу и условному сроку.

– Если не ошибаюсь, он избил также свою жену.

– Это он делал неоднократно. Их брак продлился всего полгода. Затем супруга Маунтджоя была вынуждена развестись с ним и добилась решения суда, запрещающего ему к ней приближаться. Когда я беседовал с Софи Маунтджой, она не смогла сообщить мне о бывшем муже ничего хорошего. Основанием для развода стало жестокое обращение с ней с его стороны. Маунтджоя могла вывести из себя любая мелочь. Когда это происходило, он избивал жену.