Читать интересную книгу Тринадцать капель от иллюзий - Марина Серова

Я ругала себя за то, что сразу не побывала у Светы дома. Ведь Алина Петровна могла отвести меня туда совершенно легально и даже сама говорила об этом. Как ни крути, а это было моим упущением. «Непрофессионально действуешь, Таня, — удрученно думала я про себя, — за Петряевым бегала целых два дня почем зря, а в квартиру убитой по непонятным причинам женщины не удосужилась сходить. Как теперь узнать, что же интересовало преступника? Ясно только, что не деньги. Это могли быть либо какие-то документы, представляющие практический интерес, либо нечто, что могло уличить убийцу».

Провожая домой Алину Петровну, я все время думала об этом. Может, Свету убили именно затем, чтобы забрать у нее из дома какие-то документы? Значит, добровольно она их не отдавала, а кому-то они понадобились? Похоже на шантаж. Но из всего того, что я уже узнала о Свете и ее деятельности, шантажировать ей вроде бы было некого, за исключением разве что Королева. Так что же, опять след ведет к нему? И этот приезд на турбазу в качестве незнакомки тоже только подтверждает версию шантажа: может, она сознательно хотела накалить обстановку, заставить его нервничать, вынудить действовать по-своему и перегнула палку — Королев сорвался и убил ее, тем более что тогда он изрядно выпил…

Но причина? Что могло быть причиной шантажа? Этого я не знала. Чего же Света хотела от Королева? Еще денег? Или возвращения своей расписки? Может быть, сначала шантажировал как раз Королев, а не Светлана? Ведь это он не погнушался взять с нее долговую расписку, поставил в зависимость от себя. В том, что это — человек «с двойным дном», я нисколько не сомневалась. Я своими глазами видела, как он трепал за грудки несчастного Петряева, а потом смог взять себя в руки и с дипломатической выдержкой вести себя со мной, хотя и знал, что я нарочно подставила ему бок своей машины. Кроме того, в его отношении ко мне тоже имелся какой-то расчет, который мне был неясен. Сначала он совершенно не хотел общаться со мной, держался высокомерно. При нашей первой встрече он всячески подчеркивал свое недосягаемое чиновничье-бюрократическое положение и власть, которой обладает, чтобы избавиться от меня и от моих посягательств на свою неприкосновенность, а потом вдруг резко изменился, стал демократичным и общительным. Что же послужило причиной этого? Я еще раз до мельчайших подробностей вспомнила все те три встречи с Королевым.

Сначала он не принимал меня всерьез. А потом пошел на контакт — после того как узнал, что я слежу за Петряевым, стало быть, и за ним. Значит, он тоже чего-то боится? Не Петряева, конечно, он даже и фотоаппарат у него не отобрал или кассету с пленкой. Насчет Аллы и ее милой привычки нанимать частных детективов, подобных Петряеву, для слежки за ним, наверное, он сказал правду. Так что же, Петряева он не боится, а меня боится? Петряев не может узнать чего-то, что могу узнать я? Или уже знаю, но не понимаю ценности этого знания, или неправильно его интерпретирую?

Перебирая в памяти подробности своей последней встречи с Антоном Сергеевичем, я пыталась понять, что же эта встреча могла ему дать. Я не получила от Королева практически никакой новой информации. Вероятно, он хотел как-то скорректировать мой взгляд на события или выведать, что мне уже известно. Следует признать, что, общаясь с Антоном Сергеевичем, трудно не поддаться его влиянию. Пока я находилась с ним, я почти начала верить в то, что он не мог убить Светлану. Честно говоря, я действительно не могла на сто процентов утверждать, что убийцей был он. Многое говорило за это, но все это лишь косвенные улики, а мотивы довольно расплывчаты.

Я сидела дома и думала, думала. В конце концов я пришла к выводу, что слабым местом моих рассуждений является то, что я зациклилась на Королеве как на единственном подозреваемом. Из-за этого можно дойти до того, что начнешь подгонять факты под свою версию. Просто в этом деле больше не было никаких других подозреваемых, разве что какое-нибудь речное чудище, как Ленка-француженка тогда предположила. Я решила пока оставить причастность Антона Сергеевича в стороне и предположить следующее: Королев невиновен. Но тогда кто убийца?

Кто-то из присутствующих тогда на турбазе — этот вывод напрашивался сам собой.

Можно, конечно, еще предположить, что убийца приплыл на лодке, что со Светой у него была назначена встреча у причала, — он приплыл, убил и снова уехал, но это получилось как-то уж слишком сложно: трудно заранее точно рассчитать время и то, что в этот момент на мостках никого не будет. Нет, сначала нужно искать среди тех, кто уже приехал на остров.

Мои размышления прервал звонок дорогой подруженьки Елены. Ее голос на другом конце города звучал, как всегда, жизнерадостно и энергично:

— Танюша, приезжай ко мне сегодня! Мы с Никитой — да-да, с тем самым — приглашаем тебя на ужин! Слышишь, не смей отказываться! Я устраиваю настоящий званый ужин на пять персон: мы с Никитой, Рита и Кирилл и ты.

— Ничего себе! Зачем тебе нечетное число гостей?

— Та-ань! Я же знаю, у тебя сейчас никого постоянного нет, а мне хочется, чтобы ты посмотрела, как у меня все классно с Никитой!

Ленка по своему обыкновению была предельно откровенна: ей просто ужасно хочется похвалиться своей женской победой. Ну ладно, почему бы не доставить ей удовольствие, тем более что именно эта компания мне как нельзя кстати. Я решила поехать:

— Хорошо, говори, во сколько приезжать и какая форма одежды!

— Какая форма! Приезжай хоть в домашнем халате!

Вот нахалка! Она, значит, будет изображать из себя приму, а я должна напялить на себя домашний халат.

— Хорош у тебя званый обед, если можно приходить в халате! А потом, ты же знаешь, у меня и халата-то никакого нет. Халат — это не мой стиль одежды. Ненавижу халаты.

— Ой, Тань, не придирайся к словам! Я знаю, ты всегда будешь на высоте. Но только тебе сегодня в этом смысле ничего не обломится: я Никиту тебе ни за что не уступлю, а Кирилл здорово в Ритку втрескался. Он Никите сам сказал, да это и видно невооруженным глазом. Ты должна прийти и радоваться моему счастью как настоящий преданный друг. Вот для чего я тебя зову. Чтобы мне было потом с кем поговорить. Все. К семи часам я тебя жду.

Ну, раз так, то и наряжаться нечего. Я надела свои повседневные брюки и маечку из легкого трикотажа. Этот спортивный наряд делал меня моложе и смотрелся непринужденно. Кроме того, я специально не хотела одеваться а-ля званый обед после того, как моя откровенная подруга точно определила мою роль на этом вечере.

Было около шести вечера, и дневная жара, одолевающая каждое лето наш город, начала спадать. Я вышла на улицу и остановилась у обочины, чтобы поймать такси. Каково же было мое удивление, когда около меня затормозил зеленый «BMW».

— Куда вас подвезти, Таня? — Антон Сергеевич проговорил это совершенно естественно, как будто подвозил меня ежедневно.

— Вы и в самом деле хотите меня подвезти? Или вы подрабатываете извозом? — Уже брякнув это, я подумала, что фраза несколько груба. Но уж слишком меня поразила наша встреча.

— Садитесь, мне приятно встретить вас снова.

— Ну, что ж. Честно говоря, и мне приятно.

Я уселась в машину к Королеву и сказала, куда нужно ехать. Мы тронулись.

— Если не секрет, Таня, вы сейчас на работе или спешите по личным делам?

Оказывается, и он может язвить не хуже меня.

— Я по личным делам. Если бы я была на работе, вы бы сразу догадались: ведь тогда я бы надела парик, темные очки и накидку с капюшоном.

Королев засмеялся.

— Знаете, я все время думаю о вас. Вы мне нравитесь, Таня. Мне хотелось бы еще как-нибудь пригласить вас на ужин.

— О, как откровенно вы это изложили!

— Я не люблю ходить вокруг да около. Так каким же будет ваш ответ?

Я некоторое время помолчала. В принципе, Антон Сергеевич мне тоже нравился. Однако ни о каких сентиментальных чувствах и речи быть не могло — как же, держи карман шире, не на ту напал!

И все же не в моих интересах обнаруживать собственный цинизм. Пожалуй, подумала я, гораздо полезнее изобразить легкую влюбленность.

— Если мне не изменяет память, Антон Сергеевич, вы ведь женаты?

— Таня, я веду речь всего-навсего об ужине! Кроме того, может, у вас есть ко мне еще какие-нибудь вопросы, касающиеся вашей деятельности, тогда хотя бы это послужило поводом и оправданием — как вы смотрите на такой поворот этой нравственной проблемы?

Его последние слова меня несколько отрезвили. Он ухаживал за мной, зная, что я пытаюсь разыскать убийцу женщины, которую он любил. Хотя любил ли? Может, когда-то давно — да, но с тех пор все могло измениться. Во всяком случае, он не выглядел безутешным страдальцем. Но, может, он и не должен так выглядеть? Никак я не могла разобраться в душе этого человека, и все-таки меня к нему тянуло.

— Ну, что ж. Откровенность за откровенность. Я вам не доверяю, и мне хочется получше в вас разобраться. Поэтому я принимаю ваше предложение на ужин. Исключительно в профессиональных целях. Устраивает вас мое согласие на таких условиях?