Ли-Синия
Я не слышала, когда Киран вошёл в медотсек, и потому вздрогнула, услышав его голос совсем рядом.
– Мне неприятно это говорить, но, похоже, это моя вина, что…
– Не важно, – я покачала головой и попыталась усмирить нервно мечущийся хвост. На родине давно бы решили, что я веду себя недопустимо.
– Погоди, ты не дослушала. Это я дал Ти-Лании те ягоды, я просто не знал, что будет такая реакция. Прости.
– Киран, это сейчас действительно не важно, – похожие слова говорила мать, когда я пыталась объяснить, почему совершила тот проступок. – Если бы она погибла от аллергического шока, твоё раскаяние её бы не вернуло. И сейчас твои слова не в силах ускорить её выздоровление. Поэтому просто оставь нас в покое, – я обернулась к мужчине и нахмурилась, увидев набухший багровый след на его лице. – Сейчас вызову врача, он сказал, что скоро вернётся, а если нужен срочно, то связаться по внутренней связи…
– Само пройдёт, – недовольно буркнул Киран. Кажется, он хотел что-то ещё добавить, но через пару минут ушёл.
Побыть одной мне не дали. Вернулся доктор, под моим тревожным взглядом проверил настройки кабинки, заверил, что всё идёт как надо и Ти-Лания к утру будет в порядке. Пара дней постельного режима, и хоть в открытый космос выпускать.
Я на такое сравнение недовольно дёрнула ушами. Хватило мне её побега на разрушенный корабль, и вообще, нам обеим космос уже под хвостом сидит, давно пора остепениться.
– И ещё одно. У вашей дочери развивается космическая болезнь. Это значит, что ещё пара лет без нормального притяжения, и её скелет сформируется неправильно. Уже сейчас на тяжёлых планетах она жить не сможет, нужно что-то с уровнем не выше единицы, – добавил доктор.
Я тут же полезла в инфосеть, проверять уровень притяжения на планете, к которой мы с Ти-Ланией направлялись. Недовольно уставилась на цифру – один и две десятых.
Стало страшно. Других вариантов я просто не видела, в звёздных системах почти везде было условие выдачи беглецов по первому требованию, без разбирательств. А ещё не самые приятные условия для мигрантов. Союз в этом плане был более лоялен к приезжим.
Но я всё ещё не была уверена, что на планетах Союза нам с Ти-Ланией будет комфортно. По отзывам, уникальных специалистов там ценили, но большинство попадало в так называемый третий класс, из которого крайне сложно выбраться, хотя рекламные проспекты утверждали обратное. А ещё и это притяжение!
В памяти всплыли слова Маруса о том, что на Венере женщины имеют особый статус. Покосившись на врача, который повернулся ко мне спиной и снова уткнулся в непонятные схемы, я стала искать информацию о родине Маруса. Притяжение ноль целых девять десятых. Я покосилась на Ти-Ланию. Венера ей подходит лучше, чем планеты в Союзе, но внутри неприятно тянуло сомнение.
На глаза попалась информация с параметрами звёздной системы. История освоения планет, проект по смене орбиты у двух из них, рудники на спутниках и прочие глобальные факты меня мало интересовали, а вот данные по населению и расам я смотрела уже с большим вниманием.
В инфосети мелькали скандальные статьи о том, как землянок похищали для гаремов марсиан, тут же мигало приглашение о «подработке для милых дам в лучших клубах Плутона. Незабываемые встречи гарантированы!». Угу, а потом однажды проснёшься в борделе, прикованная цепями к кровати.
Солнечная система всё меньше мне нравилась. Ти-Лания всхлипнула во сне и повернулась на другой бок. Если мы вернёмся на родину, её отправят в храм богини любви, а там жрицы не имеют права отказать в этой самой любви любым прихожанам, по первому требованию. Такой судьбы дочери я не хотела, а потому стиснула зубы, смахнула лишние окна и сосредоточилась именно на Венере.
Закрытая планета с особым статусом, правит женский совет, всё имущество распределено между замужними женщинами, многомужество разрешено и даже поощряется ради сохранения населения.
Кажется, я понимаю, почему Марус работает на корабле дальнего следования. Он, как и я, забрался далеко от дома, убегая от традиций и уклада родины. Неужели он согласен вернуться? Судя по информации в сети, мужчин на планете держит только тот самый «ген семейности», или «зов пары», как его иногда называли в околонаучных статьях.
Я читала и не могла решить, нравится мне Венера или нет. Женщинам работать там не принято, и это минус. Потому что снова быть от кого-то зависимой я не собираюсь. Зато медицина именно в плане женского и детского здоровья развита как нигде, и Ти-Лании как девочке там обеспечили бы самый лучший уход, причём за счёт государства. Ведь раз на её мать отреагировал один венерианин, то большой шанс, что и на малышку кто-нибудь откликнется.
И всё-таки всерьёз рассматривать предложение Маруса я не могла. Ну не может, не должен мужчина с такой радостью принимать чужого ребёнка! У нас таких «подкидышей» оставляли родственникам жены, а если они отказывались, сдавали в храм.
Виски начало неприятно тянуть, и я свернула вирт-панель. Время подумать у меня ещё есть, сейчас главное, чтобы Ти-Лания поправилась.
Зашёл Марус, вежливо спросил от двери, не помешает ли он. Поинтересовался, как дела у малышки и может ли он что-то для меня сделать.
Стоило Марусу оказаться рядом, и по спине побежали мурашки, внизу живота налилась горячая тяжесть. Я отводила взгляд, даже не пыталась утихомирить недовольно машущий хвост и чувствовала тихое раздражение.
На все вопросы я отвечала скупо и от помощи отказалась. Было неловко из-за его недавнего предложения, а из-за дурацкого сна то и дело в голове возникали мысли, недостойные порядочной женщины. Например о том, как Марус смотрится без рубашки. И как он целуется.
Вежливо, чуть ли не с поклонами Марус попрощался. Без него в медотсеке стало тоскливо и как-то пусто.
– Как ваше самочувствие? Уверены, что не хотите лечь в кабину после малышки? – поинтересовался доктор, не отрывая взгляд от своих графиков.
– Уверена, – буркнула я и повернулась к спящей дочке. Она во сне улыбалась и сжимала кулачки, как будто ей дали конфеты.
Глава 7.
Глава 7.
Утром врач в очередной раз проверил показания кабинки и сообщил, что всё прошло хорошо. Он отключил технику, и Ти-Лания быстро проснулась. Тут же захныкала, попросилась на ручки.
Первые сутки мы провели в каюте, я не отходила от капризничающей дочки. На второй день она отказалась лежать и носилась по комнате. Заглянул врач, разрешил прогулки. Марус прислал заверенное капитаном разрешение для Ти-Лании ходить везде по жилому отсеку.
Дочка тут же помчалась в малую кают-кампанию. Она достала из-за дивана непонятно откуда взявшийся ящичек, разложила на полу и мелки для рисования.
За день к нам заглядывали Рошан, капитан, Киран, Марус и даже те сотрудники корабля, с которыми я не общалась и даже имён не знала. Все приносили гостинцы для Ти-Лании, кто что мог. К концу дня она разжилась блокнотом, огрызками карандашей, кусочками ткани, которые хранили явно для заплаток, и несколькими пуговицами из тех, что принято носить «на удачу».
Дочка сияла, скакала по помещению и пыталась выяснить, за что на неё свалилось всё это богатство.
– Мама, у меня день рождения?
– Нет, малышка.
– Это потому, что я заболела?
Я представила, как Ти-Лания станет искать повод снова очутиться в медотсеке, только чтобы получить ещё подарки, и мысленно вздрогнула.
– Нет, Ти-Лания. Болеть неприятно, и за это подарки не дают. Просто дяди пришли с тобой познакомиться.
Ти-Лания на миг перестала кружиться по комнате, задумалась, нахмурив лоб.
– Мама, а давай завтра снова с ними познакомимся!
Выходные закончились, и я договорилась с Рошаном и другими служащими корабля, что они будут присматривать за Ти-Ланией. Дочка клятвенно заверила меня, что будет вести себя хорошо, и никуда, кроме нашей комнаты и кают-кампании не пойдёт. С учётом того, сколько новых развлечений у неё появилось, несколько дней, возможно, и вправду поиграет спокойно.