Хаффман, — я была поглощена делами. Сказался наш с тобой перерыв. Уловили странные донесения, якобы о крамольных беседах. Поймала нескольких — оказались переехавшими ОПЗМовцами. Очень странно. Зачем переезжать и пытаться расшатать устои? В любом случае, они уже висят на самых дешевых веревках.
То, как девушка перевела тему, заставляло задуматься о том, что она по каким- то причинам избегает разговоров об Алисе.
О близких отношениях Адама и Александры леди известно. Насколько они близки, возможно, загадка, но Алиса далеко не глупа, так что, можно сказать, существует некий пакт о молчании. А раз все знают, откуда негатив Хаффман? Какая причина за этим скрывается?
— Избегаешь ее? — лорд решил спросить напрямую.
— Нет, но ты пришел сюда из чувства вины передо мной: я тебя поддержала и не получила по заслугам, так?
— Так, — лорд щедро отпил из стакана. То, к чему вело это рассуждение, его беспокоило.
— А какие заслуги леди? Она не поддержала тебя. Более того, всячески пыталась отвлечь. И не только! — она мигом осушила свой стакан и не глядя поставила его на полку, — попыталась убедить тебя почти что в собственной никчемности. И после этого ее с гордостью назначают хозяйкой приема. Я не чувствую себя уязвленной, мне за тебя обидно.
Голос её стал тише. Каждое слово было аккуратным, тщательно выверенным и достигало своей цели.
— У меня все в порядке, — пожал плечами де Мар. Он допил свое вино, убрал стакан на место, а заодно поправил Сашин.
— Хорошо, если так, — накопившееся раздражение испарилось, — я лишь делаю свою работу — указываю на что и на кого следует обратить внимание.
— Спасибо, — ответил Адам, открывая портал, — за всё.
Александра лишь улыбнулась на прощание. Но синие глаза под фарфоровой маской остались застывшими, как стекло.
Такие речи лорду не нравились, но все же в чем- то она была права… Нет!
Он погнал эти мысли прочь. Сейчас миг триумфа, а не скорби. Нужно получать удовольствие, а не загонять себя в параноидальную клетку.
Выйдя из портала, де Мар обнаружил себя совсем не в том месте, на которое рассчитывал. Он хотел попасть к себе в покои и попробовать отдохнуть перед церемонией, но, видимо, нейронные датчики кольца неверно истолковали его цепочку размышлений, и де Мар обнаружил себя перед сценой античного театра. Она была обставлена к грядущему представлению: по бокам стояли факельные чаши, водруженные на невысокие колонны, в центре был подвешен золотой феникс, раскинувший крылья, толстые цепи, покрытые золотистой краской держали тяжелую фигуру птицы над землей, открывая ее взору всех зрителей. Неподалеку разместили статуи сатиров, держащих арфы, в них умельцы замаскировали звуковые колонки которые должны были разносить голос Адама по всему парку, но при том не нарушать атмосферу. Век технологий умело скрывался представляясь эллинской эпохой.
И все же кое- что выбивалось: на сцене происходила постановка пьесы, рассказывающей о, пусть и вымышленных, событиях современности. Толпа людей одетых в лохмотья стояла у могилы с надписью «Баркер». Мужчины снимали шляпы, женщины прятали слезы, но скорби на их лицах почти не было. С левого края сцены выбежал бледный как призрак мужчина, в ответ на испуг толпы он представился именно тем, на кого был похож — призраком Бенжамина Баркера и призвал послушать ужасающую историю его жизни.
Адам не слишком любил театральные спектакли. Как ни крути, актеры слишком кривлялись, что вызывало ощущение неестественности, а декорации зачастую создавались схематичными, для понимания, а не погружения. Хотя сейчас все было иначе, кладбище с могилой отгораживалось острой черной изгородью, позади раскинулась ночная городская черта, лишь изображение на мониторе, понял Адам, но как натурально!
В самом первом ряду рядом с режиссером сидела Алиса, она изредка делала замечания, которые тут же принимались во внимание. Режиссер вставал с места, поправляя актеров, а потом садился обратно, отодвигаясь от леди на некоторое расстояние.
Алиса носила огненно- красное широкополое платье до колена, волосы украсила бриллиантовой диадемой, а шею — колье. Туфли- лодочки, дополнявшие образ, стояли сейчас на скамье слева от нее, босые ноги холодил мрамор театра.
Девушка наконец заметила появившегося перед сценой Адама, хлопнула в ладоши, и действо замерло. Адам переместился от правой части к центру.
— Я вас прервал? Виноват, — без тени сожаления сказал он.
Лицо Алисы не показывало раздражения. Напротив, она убрала туфли со скамьи и жестом пригласила его сесть рядом.
— Ты как раз вовремя, генеральная репетиция, — ответила девушка и приказала труппе продолжать.
Пьеса двинулась дальше своим чередом, а леди подсела к Адаму чуть ближе, так что он смог ощутить исходящий от нее жар.
— Не ждала тебя так рано, — сказала она, глядя как актер, изображавший моряка, вылавливает тело главного героя из «воды» — на деле лишь изображения на экране.
— Да, я сам не ожидал, — негромко произнес лорд.
— Что?
— Ничего. Так, мысли вслух.
— Поделишься? — Алиса посмотрела на него с вызовом, и все же чуть приоткрытый рот и покоящиеся на коленях ладони говорили, что она хочет слушать.
— Да так, полный бред. Давай лучше вот о чем: кто к нам пожалует? Из великих домов все отозвались?
— Хм, — Алиса сняла с ремешка сумочку, которую лорд до того не заметил, уж слишком мала она была, почти как кошелек. Девушка вытащила телефон и открыла список, — в принципе, ожидать можно всех, кроме канцлера. Илларион просил его извинить, он улетел в Берн на какое- то заседание. Представлять твои интересы. Приедет его старший сын… нет. Имени не записала.
Лорд лишь презрительно фыркнул. Бюрократия и политика его мало интересовали. Хорошо, что канцлер берет на себя эти обязательства.
— И все готово к приезду гостей?
— Думаешь, я некомпетентна? Конечно, все готово. Оставшиеся часы потратим на закрепление. Кстати, недавно прибыли Войска резерва. Это что, когорта Хаффман?
— Да, — де Мар чуть не запнулся, — а как ты узнала? — до сего дня он думал, что леди невдомек, как выглядят Войска резерва, а оказывается, она их отличает.
— У них белая нашивка с ее инициалами и росписью, — девушка усмехнулась, — подписывать людей это даже для меня чересчур.
В это время растрепанный мужчина на сцене, оборудованной под захудалую забегаловку, спрашивал у женщины за прилавком, не может ли он снять комнату у них на чердаке. Режиссер бросил быстрый взгляд на увлеченных своей беседой лорда и леди, но не отважился что- то сказать.
— Может они просто гордятся тем, кого защищают.
— Не говори глупостей, — бросила леди, затем на несколько секунд задумалась, — ладно, это возможно, но слишком уж сомнительно, скорее всего, ее просто боятся и позволяют делать так с